Горячая гей библиотека

На лезвии безумия

Часть 4

Я вышел из психиатрической больницы в таком состоянии, что, казалось, ещё немного, и мне самому понадобится помощь этого дядечки в белом халате. Ну и дела! Оказывается, всё гораздо серьёзнее, чем я думал! Нурлан очень болен, и, скорее всего, им так и не удастся вылечить его. А как же обещание, которое я дал ему самому и его матери?

Придя домой, я поужинал, хотя у меня кусок не лез в горло, и, сев за комп, принялся читать многочисленные статьи, посвящённые этой болезни. И чем больше я читал, тем страшнее мне становилось. Надо же, раньше я даже и представить себе не мог, что существуют такие страшные состояния, как ступор или кататоническое возбуждение!

Уснул я уже далеко за полночь и, естественно, утром чувствовал себя таким разбитым, что мне пришлось выпить две чашки кофе. В течение всего рабочего дня я только и думал о том, как помочь Нурику и вытащить его из лечебницы, хотя и понимал, что это ведь не выход. На следующий день к вечеру разразилась пыльная буря, которая часто случается в нашем регионе, особенно летом и в такую жаркую и засушливую погоду. Мне пришлось остаться на заводе допоздна и ждать, когда она стихнет. В итоге домой я попал уже около девяти вечера и не успел залезть под душ, чтобы смыть с себя грязь и песок, как в дверь вдруг постучали.

На пороге стоял молодой очень смуглый парнишка.

- Салам, ты Денис? Это вот тебе Нурлан дал, - сказал он с сильным акцентом и протянул мне свёрнутый пополам тетрадный лист.

Я схватил его и пробежал по нему глазами. "Забери меня отсюда! Меня бьют, отбирают еду и делают эти уколы, от которых мне очень плохо!"

- Меня сегодня выписали, вот он просил передать, - ответил парень на мой немой вопрос.

- Слушай, подожди, не уходи, пожалуйста! Скажи, как он там?

- Плохо... Парни старше и сильнее бьют его, санитары иногда тоже... А ещё ему уколы всё время делают, он от них на месте усидеть не может и всегда по палате бегает. И лицо у него такое становится страшное... Один глаз закрывается совсем. Одышка у него, и во рту сухо очень... Плохо парню. А он тебе кто?

- Друг, - ответил я и только сейчас в полной мере осознал значение этого вроде бы простого русского слова из четырёх букв.

Друзей ведь не бросают в беде, особенно если им так плохо... Нужно что-то делать! Пусть даже Нурлан правда очень болен, он не может оставаться там, где с ним так плохо обращаются и наверняка лечат далеко не современными препаратами - за последние два дня я много читал об этом и узнал, что в больницах, как правило, используют давно устаревшие лекарства, которые вызывают кучу ужасных побочных эффектов.

- Он хочет бежать оттуда, - почему-то шёпотом сказал парень. - Я могу помочь ему.

- Так тебя же выписали уже!

- Нет, это я просто так сказал по-русски, меня на два дня домой отпустили. В понедельник я опять туда вернусь.

- Да ты проходи, - спохватился я. - Тебя как зовут?

- Данияр.

Я словно взял пример с Нурлана - наше рукопожатие получилось более долгим, чем бывает обычно между двумя парнями. Может, потому что он чертовски красив и понравился мне, как только я увидел его на пороге? Эти раскосые глаза и смуглая кожа, эти волосы цвета воронова крыла... О чём я думаю? Нурику сейчас так плохо, он в настоящем аду, а я позволяю себе подобные вещи! Разозлившись на самого себя, я отдёрнул руку, и мы прошли в комнату.

- Ночью. Оттуда можно сбежать ночью, - начал Данияр. - На ночь в отделении только медсестра одна дежурит и один санитар. Они с вечера ложатся спать в коридоре на кроватях, и никто не может пройти, но можно проползти под ними... Если они проснутся, то будет плохо, но они спят крепко...

- А дверь? Там же ведь всё закрыто?

- Там один ключ такой специальный для всех дверей, как в поезде, видел, да? - он достал из кармана нечто, действительно похожее на ключ проводника, которым открывают окна и двери в вагоне, и потряс им у меня перед носом. - Я взял его у медсестры, она ничего не заметила...

- Молодец! - похвалил я его, и мы тут же стали оживлённо обсуждать план побега.

В принципе, всё просто - в понедельник вечером, когда персонал уснёт, парни проползут по коридору под обеими кроватями и откроют сначала внутреннюю дверь, а потом и наружную, а там буду ждать их я.

- Только я потом вернусь, я не хочу бежать, меня и так домой отпускают.

- И давно ты там?

- Уже почти месяц, скоро выписать должны.

- Ты извини, конечно, что спрашиваю... что у тебя? - осторожно спросил я его.

- Не помню, как это называется... там три буквы какие-то... короче, у меня бывает период, когда я ничего делать не могу, сижу или лежу просто, и скучно очень, и грустно, а бывает, что энергия прямо прёт, тогда могу бегать, прыгать весь день и много чего делать... Вот такая болезнь у меня.

"Маниакально-депрессивный психоз, или МДП" - тут же подумал я, вспомнив одну из статей, которую прочитал накануне. Вещь тоже неприятная, но не такая страшная, как то, что у Нурика, - при МДП ничего не прогрессирует, и как долго бы человек не болел, никогда не наступит это страшное конечное состояние, которое врач обозначил как полный распад психики. Эх, повезло Данияру по сравнению с Нурланом, хотя какое уж там везение!

***

- Ну, вот мы и приехали! - говорю я ему, паркуясь около дома и с трепетом вспоминая, что мне пришлось пережить за этот вечер, пока мы приводили в действие план побега; как я целый час прохаживался вдоль больничного корпуса, так как от волнения не мог устоять на месте, как всматривался в окна, пытаясь угадать, что же там происходит и почему парни так долго не выходят, и как забилось моё сердце, когда уже около полуночи дверь отделения наконец-то отворилась и на пороге появились две тёмные фигуры...

Парень за всю дорогу не проронил ни слова и сейчас сидит молча. Это пугает меня, и я начинаю думать, что, может быть, не стоило затевать всё это. Может, ему нужно было оставаться в больнице, там же всё-таки врачи какие-никакие и лекарства, пусть и первого поколения, и с такими ужасными побочными эффектами... Нет! Я же обещал ему! И потом, там такие условия! И еду у них отбирают, и бьют их! Уж лучше пусть он будет дома, зато в тишине и покое, тут его никто не обидит, и он всегда будет накормлен.

- Нурик, мы приехали, давай выходить!

Выйдя из машины, я открываю дверку с его стороны и протягиваю ему руку. Никакого эффекта. Тогда я беру его за плечи и пытаюсь поднять. Он что-то бормочет и отталкивает меня. И вдруг в этот момент в конце улицы появляется свет. Прищурившись, я успеваю разглядеть, что это патрульная машина. Только этого не хватало! Я быстро сажусь на сидение рядом с парнем и захлопываю дверку. Хоть бы они нас не заметили!

Как назло, машина останавливается как раз напротив нас, и через несколько секунд из неё выходит молодой полицейский, подходит к нам. У меня сердце уходит в пятки от страха и начинает кружиться голова. Но тут его напарник высовывается из окошка и что-то кричит ему. Тот разворачивается и быстро садится в машину, которая сразу трогается с места и на большой скорости исчезает в конце улицы. Наверное, где-то что-то случилось, и их вызвали по рации. Какая удача!

- Хочу домой, - вдруг произносит Нурлан каким-то деревянным голосом. - К маме хочу!

Я обнимаю его и крепко прижимаю к себе. От парня сильно пахнет потом, дешёвыми сигаретами и ещё чем-то.

- Нурик, брат, мы уже почти дома, пойдём!

На этот раз он позволяет вывести себя из машины. У него так плохо идут ноги, что мне приходится тащить его к подъезду. Временами он сопротивляется и что-то говорит на своём языке.

Наконец, мы дома. Я разуваюсь и вешаю ключи на гвоздик около двери, а он стоит рядом, переминаясь с ноги на ногу, и смотрит перед собой невидящим взглядом.

- Это не мой дом, - наконец произносит он.

- Нет, теперь это и твой дом тоже, теперь ты будешь жить здесь, со мной.

- С тобой?

- Да. Мы будем жить вместе. Помнишь, я обещал тебе это? Вот я и выполнил своё обещание, забрал тебя из больницы. Ты успокойся, всё будет хорошо, - последнюю фразу я произношу на казахском, мне почему-то кажется, что так до него лучше дойдёт.

Я усаживаю его на табуретку и снимаю с него обувь, а потом и грязную одежду, местами испачканную каким-то супом. Только тут я вспоминаю, что у меня всего одна кровать, а значит - мы будем спать вместе. Нет, я не брезгую, но он такой грязный! Придётся искупать.

Я тащу его в ванную и прямо в трусах ставлю под душ. Сам иду в комнату и возвращаюсь с чистыми трусами и большим махровым полотенцем. Прежде я никогда не видел его совсем голым и, признаться, испытываю своеобразное чувство, когда снимаю с него старые трусы и одеваю новые. Не буду скрывать, это в некоторой степени возбуждает меня, но я тут же глушу в себе это чувство, говоря себе, что передо мной больной, совершенно беспомощный парень и что я просто не имею морального права смотреть на него, как на... Нет и ещё раз нет!

страницы [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни, Азия и Кавказ

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>