Горячая гей библиотека

На лезвии безумия

Часть 7 (последняя)

Эпилог

Наше пребывание в больнице растянулось на два с лишним месяца, за которые я такого насмотрелся, что, наверное, до конца жизни буду с содроганием и ужасом вспоминать это и просыпаться в холодном поту каждый раз, как мне "посчастливится" увидеть больницу во сне. Но это всё ерунда, это всё пустяки, ведь главное - Нурику помогли. Российские врачи во главе с тем самым бородатым профессором сделали невозможное, за что я им не просто благодарен - будь у меня достаточно денег, я бы при жизни поставил им памятник, всем вместе и каждому по отдельности за их великий, самоотверженный и, не побоюсь этого слова, святой труд. Они не просто вытащили парня из пучины безумия, где он пребывал последнее время, но дали ему надежду. Надежду на будущее, на то, что однажды он станет полноценным человеком и будет как все - работать и отдыхать, смеяться и плакать, когда на то будут причины, а не когда истерический смех или болезненный безудержный плач будут вызваны дисбалансом этих самых проклятых нейромедиаторов в головном мозге...

Мы снова, как и в первый день, сидим в кабинете профессора, на которого Нурик смотрит теперь уже осмысленным взглядом.

- Ну что, как ты себя чувствуешь? - спрашивает тот его, пролистывая увесистую историю болезни.

- Вы знаете... Это сложно объяснить. Как будто заново родился, как будто это не я, а кто-то другой... Но знаете, доктор, я ничего не помню. Не помню, как оказался здесь, где и с кем жил до этого и чем занимался.

- Это совершенно нормально, - успокаивает его врач. - В этом и заключается наша инновационная методика, не имеющая аналогов. После выхода из психоза предшествующие события, равно как и сам психоз, амнезируются, то есть забываются, как бы стираются из сознания пациента, и тот начинает жизнь словно с чистого листа. Со временем ты, возможно, что-то вспомнишь, но не старайся делать этого сейчас, воспоминания могут только навредить тебе.

Нурик поворачивается ко мне и какое-то время пристально смотрит на меня.

- Доктор, вы знаете, я, похоже, действительно всё забыл. Вот даже не могу вспомнить, кто этот парень. Это ведь мой друг, да? - и он виновато улыбается.

Профессор отрывается от бумаг, достаёт курительную трубку и откидывается в кресле.

- Друг... Всем бы таких друзей, как он! Я бы сказал, что это - твой брат!

- Сводный, что ли? - вытаращив глаза, спрашивает Нурик, и мы все трое, как по команде, начинаем смеяться.

Потом доктор просит его выйти в коридор.

- Денис, я что хочу тебе сказать... Ты сделал для этого парня очень много, ты сделал практически невозможное, ухаживая за ним и привезя его сюда. Но ещё многое тебе предстоит сделать. Теперь только от тебя будет зависеть его состояние и вообще его дальнейшая судьба, у него ведь больше никого нет. Следить за тем, чтобы он вовремя принимал таблетки, которые я дам вам с собой, чтобы он никогда не притрагивался к алкоголю и чтобы, по возможности, у него не было никаких стрессов и переживаний, хотя бы первое время - и это ещё не всё. Ты сам видишь, что лечение подействовало и парень ничего и никого не помнит. И ты сам должен будешь решить, что, когда и в какой последовательности он будет вспоминать и как ты будешь ему это преподносить... Мы со своей стороны сделали всё, что могли, и теперь дело за тобой. Ты должен вернуть его к нормальной жизни, точнее, ввести его в эту жизнь и сделать так, чтобы она была пусть не счастливой, но такой, как у всех, как у нормальных и здоровых парней - по возможности, конечно... Это - очень трудная задача, но ты справишься, я верю в тебя, - и он протягивает мне руку, которую я с чувством пожимаю. - Ты пока подожди в коридоре, а я тут напишу рекомендации и соберу лекарства. Да, кстати, эти препараты нигде не продаются, и я думаю, что появятся в продаже очень не скоро, да и стоить они будут столько, что далеко не каждый сможет купить их, так что... Через полгода вам придётся приехать за новой порцией лекарств, но не только для этого - мне нужно будет осмотреть Нурлана и, возможно, скорректировать лечение.

- Да, конечно, мы обязательно приедем, - заверяю я доктора...

Нурлан сидит на стульчике около кабинета. Увидев меня, он встаёт.

- Ты прости меня, но я правда не помню, кто ты и как мы с тобой познакомились...

- Это долгая история, - осторожно отвечаю я. - Когда-нибудь я расскажу тебе об этом, а сейчас не думай ни о чём. Главное, что ты выздоровел. Ты даже не представляешь, как я хотел этого и как переживал за тебя! - говорю я и чувствую, как у меня дрожит голос.

- Поэтому доктор и сказал, что ты для меня как брат, да? Слушай, а у меня ведь есть родственники? Мама и папа. Почему они сюда не приехали? Почему здесь только ты?

- Нурик, ты только не переживай, ладно? У тебя больше никого нет, совсем никого.

- Мне страшно, - говорит он и хватает меня за руку. - Я не хочу быть один!

- А ты и не один, у тебя ведь есть я! - отвечаю я и обнимаю его.

- И ты не бросишь меня, правда? Я ведь не смогу один, я ничего не помню. Я даже не знаю, где я живу и с кем, чем я занимался до... всего этого, работал или учился.

- Нурик, никогда больше не спрашивай меня об этом! Если уж тогда я не бросил тебя, то теперь... А жить мы с тобой будем вместе. Как настоящие братья...

Получив огромную коробку лекарств и целых два листа с рекомендациями, я ещё раз поблагодарил доктора за всё, и мы вышли на улицу. В ближайшем банкомате я снял очередную часть денег, которые мне прислала мама, когда ещё два месяца назад я позвонил ей с больничного телефона и рассказал всё. Стоит ли говорить, как волновалась она и как кричала, узнав, что я в России и для чего поехал туда! Вначале она сама хотела приехать в Новосибирск, но я уговорил её не делать этого, сказав, что всё будет нормально и что она может не беспокоиться за меня. Уже купив билеты на поезд, я позвонил ей с вокзала, и мы разговаривали очень долго, пока не закончилась телефонная карточка. Она пообещала, что в эти же выходные приедет к нам в Кызылорду. Я стал вспоминать, когда же мы виделись в последний раз. Кажется, это было ещё по весне, незадолго до того, как умерла мать Нурика...

- Денис, ты прости меня, что тогда я так поступила с тобой, когда ты позвонил и сказал, что живёшь с парнем и что тебе нужны деньги. Я была очень злая на тебя, ведь из-за этой твоей... ориентации нам столько пришлось пережить. Ты же помнишь, что тут тогда было; тебя чуть не посадили и...

- Мама, прошу тебя, не надо об этом! - взмолился я. - Это всё осталось в прошлом, теперь всё будет по-другому. Я больше не буду ходить на эти встречи, свидания, как ты их тогда называла, даже в Интернете ни с кем переписываться не буду.

- Сынок, что это с тобой? Они там и тебя подлечили, что ли? Но ты же сам говорил, что это не лечится! - удивлению матери не было предела. - Хочешь сказать, что тебе теперь девочки нравятся?!

- Да нет, девочки мне не нравятся, - со вздохом ответил я. - Неужели ты не понимаешь? Я люблю Нурика, и, кроме него, мне больше никто не нужен, другие парни для меня просто не существуют! Я только теперь понял, насколько сильно я его люблю и что он значит для меня! Всё это время меня столько раз спрашивали, кто я ему, и я всё отвечал, что друг... Так вот, для меня он не просто друг и даже не брат. Он - моя жизнь, моя радость, моё счастье, которое я наконец-то нашёл! Ты слышишь, мама? Теперь я по-настоящему счастлив!

Мать замолчала, потом покашляла и сухо простилась со мной, сказав, что уже в субботу утром будет в Кызылорде, и попросила, чтобы я обязательно встретил её на вокзале.

Положив трубку, я повернулся и буквально столкнулся нос к носу с Нуриком, который, оказывается, всё это время стоял рядом со мной и слышал наш разговор, точнее то, что говорил я. Мне стало так стыдно и неловко, что я покраснел, как рак, и опустил глаза, полагая, что сейчас он начнёт обзывать меня последними словами и, как минимум, устроит скандал или вообще откажется ехать со мной и скажет, что такой друг ему не нужен... Что я натворил! Я ведь не собирался говорить парню о своих чувствах, по крайней мере, сейчас, когда он ещё не совсем пришёл в себя после психоза. Это следовало сделать гораздо позже, да и не в такой обстановке. Как-то осторожно подготовить его и сказать, что... Ой, что же теперь будет?

- Денис, наш поезд уже объявили, пока ты по телефону разговаривал, он на третьем пути стоит. Что, пойдём? - как ни в чём не бывало сказал Нурик и, подхватив сумку, направился к выходу из вокзала.

Сначала я страшно удивился, но потом понял, что он, скорее всего, ничего не слышал из моего разговора, и испытал огромное облегчение; у меня словно гора с плеч свалилась. Ну надо же, а я уж подумал, что всё пропало!

Лишь только поезд отъехал от перрона, я собрался в тамбур пойти покурить.

- Я с тобой, - тут же отозвался Нурик.

- Зачем? Ты же бросил, да тебе и нельзя сейчас курить.

- Я просто постою там, с тобой. Ты же не против?

Мужчина, стоявший в тамбуре, докурил и вернулся в вагон, так что мы остались одни. Нурлан как-то странно посмотрел на меня и вдруг сказал:

- Денис, а то, что ты говорил своей маме по телефону, это правда?

Меня бросило в жар. Прислонившись затылком к обшивке вагона, я прикрыл глаза, тщетно пытаясь сообразить, что же ответить ему.

- Нурик, братишка, ты... всё не так понял, я совсем не это имел в виду, так что...

- Значит, ты не любишь меня, да? Значит, я совсем не нужен тебе, и ты бросишь меня и будешь искать себе другого парня, да? - в его голосе прозвучала такая грусть и тоска, что я выронил окурок и, вытаращив глаза, несколько раз судорожно сглотнул.

- Подожди, ты хотел бы, чтобы это было правдой, так что ли?!

- Ну, конечно! У меня же, кроме тебя, больше никого нет - ни друзей, ни родных. Да и не будет никого, кому я, на фиг, такой нужен? Если только тебе! И вообще, вот! - он вдруг обвил руками мою шею, притянул меня к себе, и не успел я опомниться, как его губы обожгли меня поцелуем.

страницы [1] . . . [5] [6] [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни, Азия и Кавказ

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>