Горячая гей библиотека

Тридцатилетка (глава 1)

Часть 5

Богуслав встал на колени, к нему подошёл Эрнест, парень тёплым ртом схватил его орудие и засосал так, что генерал аж прогнулся и застонал от удовольствия. Но, придя в себя, он схватил чеха за голову и начал насаживать его горло на свой хуй.

- Хоть так тебя выебу, сучёныш, - прошептал генерал.

Богуслав не обиделся. Пока отец ебал его в рот, он стал массировать ему яйца. Другую руку при этом он просунул между ног и стал нащупывать его маленького и узкое отверстие. Когда ему это удалось и он начал тереть его пальцем, Эрнест уже был на взводе и громко дал парню на клык. Потом спустился и взял в рот его стержень. Несколько движений язычком - и прекрасный юноша тоже слил.

- Спасибо, малыш. А теперь одевайся, пора приступать к неприятным делам. Времени у нас нет.

- Что случилось, отец?

- Теперь не отец и не любовник, а твой командир. Сегодня ночью ты уезжаешь.

- Как? Почему? Скоро битва! Что ты делаешь, зачем ты меня отсылаешь, куда?!

- Помолчи, я сказал. На твой век битв хватит, а для такого задания, которое тебе предстоит выполнить, у меня другого человека нет. Чтобы и умный, и хитрый, и сильный. Но именно от тебя зависит, сколько протестантских жизней нам удастся спасти от смерти.

Эрнест фон Мансфельд отсылал своего сына на убийство. Тот должен был устранить посла Людовика XIII, который приехал к архиепископу Майнца. У посла были особенные полномочия: заключить союз католического короля и епископа. Так передавали шпионы из Лувра. И этот альянс нужно было сорвать любой ценой - курфюрст был одним из самых сильных среди германских князей, но в то же время не фанатик и в религиозной войне участвовал без особого рвения. А Людовик XIII собирался предложить ему свою армию и поддержать любые территориальные претензии, если тот признает его, а не испанского короля реальным лидером католической коалиции и склонит к этому Папу. Если посулы не сработают, то посланник из Лувра должен был пригрозить, что Луи поддержит протестантскую Англию и Голландию против Испании.

- Ты понимаешь, что нам конец, если Людовик открыто выступит на стороне католиков? И если ещё Майнц не формально, а реально вступит в войну? Мы должны сделать все возможное, чтобы Париж поссорился с Ватиканом, объявил войну Мадриду и вступил в союз с Англией. Если ты убьёшь посла Луи, то подаришь нам отстрочку от казни.

- Но это не по-дворянски - убивать исподтишка!

- Это вопрос жизни или смерти десятков тысяч твоих соотечественников.

Такие душевные муки Богуслав из древнего рода Садовски последний раз испытывал на кровати в генеральской палатке, когда решал: дать генералу выебать себя или нет.

И снова моральная развилка. Парень упал в большое кресло, обхватил голову руками и склонил её на грудь. Его красивое тело застыло. Казалось, что он даже не дышит.

- Зачем ты меня так воспитывал, чтобы сейчас делать из меня подлого убийцу? - наконец спросил молодой дворянин.

- У тебя очень превратное представление о чести и подлости, о долге и верности. Но это поправимо. Сама жизнь покажет, что правильно, а что нет.

- Хорошо. Я сделаю это. Но даже не потому, что поклялся убивать каждого католика. И не для того, чтобы спасти людей, хотя это важно. А только потому, что несколько лет назад ты даже пьяным сумел умерить свой эгоизм и не тронул меня. Ты не перешагнул через мои - возможно и надуманные, но мои принципы. Ты тогда показал мне пример и держишь своё слово до сих пор. Теперь моя очередь поступиться принципами. Ради тебя.

У боевого генерала при этих словах выступили слезы. Он подошёл к парню, опустился на колени и начал целовать его лицо, руки, шею. Сначала Богуслав не отвечал, но вот его красивые губы поймали губы генерала. Они начали с жаром целоваться, их руки обоюдно срывали рубашки, которые уже успели одеть.

- Стой, - сказал Эрнест и остановил Богуслава, - ты взрослый и должен понимать: идёт война, наша профессия солдатская, скоро битва, а ты тоже не на прогулку едешь - возможно, я говорю, что возможно, - мы больше не увидимся.

- Отец, - вся спесь и жёсткость, присущая лицу Богуслава, мгновенно слетела, из его глаз брызнули слезы.

- Перестань, ты же не маленький. Так вот. Сколько бы ни осталось - я хочу, чтобы ты меня выебал, как тогда, в первый раз, как только ты умеешь - жёстко и страстно. Я хочу запомнить тебя сильным.

После этих слов генерал снял с себя панталоны и остался только в длинных чулках - как и тогда, в первый раз. И так же встал на четвереньки, открыв сыну свою изумительную задницу. Богуслав плюнул на свой хуй и вошёл так резко и глубоко, что отец не сдержался и закричал. Парень не обращал внимания на это и наращивал обороты. Минуты через две Эрнест начал постанывать и даже подмахивать, стараясь использовать каждый сантиметр этого восхитительного и родного инструмента. Задница воина уже горела, а парень продолжал драть её. И тут произошло то, чего Богуслав не мог добиться несколько лет. Он ещё прилежно ебал генерала, как тот вдруг заорал и, не касаясь члена руками, кончил. Пока он бился в конвульсиях, в него слил и его адъютант.

- Вот теперь точно все, как я хотел, - утомлённо сказал фон Мансфельд.

Осталась одна небольшая формальность, которая на самом дела круто поменяет жизнь Богуслава Садовски и ещё нескольких людей. Уже перед самим отъездом генерал вручил ему запечатанный сургучом пакет и взял с парня клятву, что он откроет конверт только в том случае, если на 100% будет уверен, что фон Мансфельд умер.

В подвале Майнцкого собора в верёвках и с кляпом во рту дёргался посол Людовика XIII. Он посылал проклятия уже одетым епископу Дамиану фон Эльтцу и помощнику курфюрста Францу фон Шенборну. Они не могли разобрать, каких именно кар небесных желал им этот взбесившийся молодой красавец, но догадывались, что им их не избежать.

Дамиан и Франц уже обыскали Этьена и нашли письмо к архиепископу и курфюрсту Майнца. Это была катастрофа. Такого никто им не простит. Ни князь, ни король, ни папа.

- Может, вынуть кляп? - сказал третий присутствующий, личный бодигард Дамиана.

Сына своего домоуправителя Ульриха епископ выбрал не только из-за узкой дырочки, массивного члена и великолепной фигуры. Он был ещё умён. Вот и сейчас - он единственный, кто предложил хоть какое-то вразумительное действие.

Дамиан коротко кивнул. Ульрих подошёл и вынул кляп. И тут проклятия мгновенно прекратились. Тогда, уже никого не спрашивая, он развязал руки французу. Простой солдат первым смекнул, что свободный человек всегда охотнее пойдёт на контакт, чем узник.

- Давайте так. За то, что вы сделали с посланником Христианнейшего короля, вам не сносить головы - невзирая на ваши титулы. Но я должен признать, что и моя вина тут есть: мне не надо было видеть то, что я увидел, а тем более поступать так, как я поступил. Мне просто надо было закрыть за собой дверь.

Этьен остановился, чтобы оценить, какое впечатление произвёл его поистине королевский жест. Он остался довольным.

Франц улыбнулся так широко, как только могут улыбаться херувимы, сразив наповал д`Альбре. На лице Дамиана проскочило что-то похожее на благодарность.

- Чем мы можем тебя отблагодарить, путник, за такую щедрость души? - снова выручил всех Ульрих.

- Мы все забудем, что видели здесь. И то, что вы - так же, как и то, что я. Мне же тоже надо предстать перед курфюрстом без всяких сплетен и домыслов. А вы поможете мне подыскать нормальное жилище.

Размещением француза занялся Ульрих, а Дамиан и Франц быстро ретировались. Бодигард знал хороший трактир: "Под вепрем", недалеко от Железной башни, практически на берегу Рейна. Там хорошо готовили, было чисто, его хозяева - дружелюбные сорокалетний Вильгельм и его тридцатипятилетняя жена Урсула, а также двое сыновей - Хорст и Рупрехт.

Но вот незадача: когда Ульрих и Этьен пришли, то Урсула, приятная и симпатичная женщина, развела руками: мест нет совсем. И так не только у них - во всех трактирах и гостиных дворах.

Майнц готовился к ярмарке.

Этьен заметно нервничал. Что же ему делать? Если бы он в первый день был представлен ко двору, то там ему точно нашли бы место. Но курфюрст поехал на неделю в Регенсбург - поближе к месту предстоящей битвы между католической и протестантской армией.

Хозяйка тоже расстроилась: такие гости, из самого Парижа, бывали не часто, это хороший рекламный ход. Но и выселить кого-то не могли. Она даже позвала мужа на совет.

- Слушайте, а ваши парни живут в той огромной боковой комнате? - вдруг спросил Ульрих.

- Но это неудобно... - поняв, о чем говорит Ульрих, ответила Урсула.

Этьен тоже догадался:

- Мне всё равно, я не привередлив, хотя и из Лувра. Не обращайте на это внимания. Я родился в бедной семье. В любом случае - лучше с кем-то делить комнату, чем улицу.

Все остались довольны. Урсула не взяла денег с Этьена - об этом её предупредил Ульрих и заплатил от имени Дамиана. Этьен поднялся наверх с вещами и оглядел комнату. Она действительно была большой - под тридцать квадратных метров. Её отдали сыновьям потому, что среди постояльцев она не пользовалась спросом - это была мансарда, где летом жарко, зимой - холодно. Но сейчас была только весна, и д`Альбре был этому рад.

В комнате стояло две кровати возле одной внешней стены - там спали парни, и одна побольше, двуспальная, возле внутренней - видимо, тут спали родители, пока ребята были маленькими. Около окна стоял большой стол и кресла. При входе - камин. Вот и все. Неприхотливо, но чисто и уютно.

страницы [1] . . . [3] [4] [5] [6] [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Прошлые века, Молодые парни, Мужики и молодые

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>