Горячая гей библиотека

История о двойном камин-ауте

Часть 4 (последняя)

Всю дорогу домой парень предвкушал завтрашнюю встречу. То, как он крепко обнимет своего Артёма, посмотрит ему в глаза, расспросит его обо всём и даже, может быть, поцелует. Ну, конечно, не при матушке, какой бы современной вдруг она не оказалась... Путь в таких мыслях пролетел, и вот уже Данила вставил ключ в замочную скважину двери, как с обратной стороны, словно ожидая его прихода, вдруг кто-то резко рванул дверь на себя. На пороге стоял отец Данилы, как бы преграждая ему доступ в квартиру. Это был огромный, военной выправки мужчина в тельняшке-алкоголичке, хлопчатобумажном синего цвета трико, заправленном в вязаные носки, и стоптанных домашних тапочках. От неожиданного рывка Данила немного отшатнулся от распахнутой двери и уставился на отца. Зная его крутой нрав и бесцеремонность, он не ожидал ничего хорошего от такого его внезапного появления.

- Это правда? - пробасил отец. - Отвечай!

Данила сразу понял, о чём спрашивает отец, и, не видя смысла отступать и оправдываться, чётко, по-военному произнёс:

- Правда.

Тут же где-то внутри квартиры раздался вопль матери и затем приглушённые её же рыдания. Было очевидно, что она пытается как можно крепче зажать руками рот, но шума от этого не было меньше.

Услышав ответ сына, отец извлёк из-за двери рюкзак, со всего размаху бросил его прямо в лицо Данилы и с диким грохотом захлопнул дверь у него перед носом. Уже за закрытой дверью он услышал усиливающиеся рыдания матери, теперь не пытавшейся их приглушить...

Войдя в квартиру после беседы с Данилой у своего подъезда, Маргарита Григорьевна, мать Артёма, незамедлительно, не снимая плащ и ботики, набрала номер домашнего телефона Шаталовых (фамилия Данилы), потребовав к трубке отца парня, не желая беседовать с матерью, которая могла скрыть "ценную" информацию от родителя, боясь его реакции, представилась, затем сухо, кратко и с призывом "образумить и спасти сына" рассказала всё, что могла рассказать, напоследок мягко, даже как-то по-кошачьи промурлыкала:

- Я надеюсь, вы не будете с ним слишком строгим.

Так как она была женщиной властной, желающей контролировать всё и всех вокруг, ей была известна подробная информация о всех сокурсниках, а до этого одноклассниках Артёма, о его преподавателях, друзьях и даже о товарищах по летней производственной практике в пионерском, как это называлось раньше, лагере. Благо, возможности и связи ей это позволяли. Все свои поступки, в том числе и подобного характера, она безусловно оправдывала заботой о сыне, о его благополучии, душевном равновесии и защитой от дурно влияющих на него элементов общества. И в этом она была убеждена непоколебимо.

Конечно, никакой встречи ни завтра, ни в последующее ближайшее время не произошло.

Оказавшись на улице, готовый к такому повороту событий, Данила, хоть и ужасно страдал и переживал, особенно за мать, решил, что если отец готов любить его и считать своим сыном только на определённых условиях, то он ни в коем случае не будет сдаваться, будет идти до конца и бороться за своё счастье и право жить так, как считает нужным. Устроившись, хоть и на время, у своего школьного приятеля, жившего отдельно от родителей в собственной квартире на Чистых прудах, на следующий день он отправился на встречу к любимому человеку. Дверь открыла мать:

- Добрый вечер, молодой человек. Вам кого?

- Здравствуйте. Я пришёл навестить Артёма, как мы с вами вчера договаривались. Я хочу, чтобы вы знали: я не сержусь на вас за то, что рассказали обо мне моим родителям, я даже где-то вам благодарен: вы помогли мне в моей трусости и нерешительности. Так что теперь, когда все всё знают, мне нечего скрывать. Нам с Артёмом нечего скрывать. Могу я его увидеть?

- Во-первых, ни о чём мы с тобой не договаривались, щенок. Во-вторых, Артёма нет дома. В-третьих, если ты не оставишь нашу семью в покое, то завтра тебя вышвырнут и из университета, уж я постараюсь. А теперь пошёл вон!

Второй вечер подряд все только и делали, что захлопывали входные двери перед носом парня, и это уже начинало пугать, прежде всего перспективой так и не встретиться с Артёмом. В панике, обиде и беспомощности Данила принялся настойчиво звонить в квартирный звонок, колотить руками и ногами во входную дверь, кричать, угрожать. Наконец, он сдался, заплакал и упал на прорезиненный коврик у квартиры № 23.

Через несколько минут тут же, возле его расслабленного и беспомощного тела, образовалась бригада парней в форме, скрутила его и увезла в отделение полиции.

После выписки Артёма мать определила его в один подмосковный реабилитационный центр, закрытый и очень недешёвый, в котором он пробыл ещё два месяца. Всё это время там с ним работали психологи и психотерапевты, что-то внушали ему, что-то кололи, чем-то кормили. Оборотливая матушка в это время оформила сыну академический отпуск в университете, обставив дело так, что все были убеждены, что Артём срочно отправился в Германию по программе обмена студентами, так удачно подвернувшейся и сулящей парню приобретение бесценного опыта и прочих благ.

Вернулся Артём совершенно другим человеком. Нет, он, конечно, был в рассудке и не был похож на овощ, но необъяснимые и крутые перемены были замечены в нём всеми вокруг. Его словно подменили, но, по большому счёту, он был всё тем же Артёмом. Первое, что бросалось в глаза, - резкая смена имиджа. Коротко стриженные волосы с аккуратно зачёсанной вправо чёлкой, выглаженные классические брючки, белоснежные рубашки, сочетавшиеся то со строгими жилетками, то с джемперами, то с кардиганами.

На одной из перемен в лабиринтах университетских коридоров юноша столкнулся с преподавателем этики и правил этикета Витольдом Генриховичем, молодым мужчиной лет тридцати семи, энтузиастом, заводилой и вообще большим другом всего студенчества. Свои занятия он превращал то в театрализованные представления, то в официальные и помпезные великосветские приёмы, а то и вовсе в посиделки на школьном дворе с гитарой и пикантными историями. Ничего запрещённого и пошлого, но преподавательский состав недолюбливал эту "белую ворону" в своей чёрной стае.

- Здравствуй, Артём. Как твои дела, как в Германии? - с некоторым недоверием спросил Витольд Генрихович.

- Здравствуйте. У меня всё хорошо.

- Ты... ты как-то изменился, мне кажется. Я ошибаюсь?

- Витольд Генрихович, вы, как всегда, правы. Вы ошибаетесь, - мягко улыбнулся Артём и пошёл дальше. - Извините, я спешу.

К этому моменту Данила уже не числился в рядах студентов этого замечательного учебного заведения, второй месяц находясь под следствием за попытку взлома, кражи и угрозы жизни жителям квартиры № 23. Несмотря на уважение, которым пользовалась семья Данилы, такой властью и влиянием, какие были у матери Артёма, они похвастаться не могли. На многочисленные просьбы и даже мольбу со стороны матери молодого человека и скупые просьбы отца Маргарита Григорьевна отвечала нехотя и односложно:

- Я вас предупреждала: позаботьтесь о сыне. Ему нужна помощь, а вы его просто вышвырнули, как бездомную собаку. Чего вы сейчас от меня хотите? Прошу меня больше не беспокоить. Он совершил преступление и должен ответить за это.

Суд назначил наказание в виде заключения в колонии общего режима сроком на девять месяцев с учётом времени, проведённого под следствием.

Время для Данилы тянулось очень долго и мучительно. Он отказался от общения со всеми родственниками и друзьями, лишь время от времени отвечал матери на её бесконечные письма двумя фразами: "Здравствуй, мама. У меня всё в порядке".

День освобождения выдался вдвойне приятным, поскольку на улице был тёплый весенний денёк с ярким, но ещё не совсем тёплым солнышком. Даниле почему-то сразу вспомнилось его прошлое. Тогда, много лет назад, примерно в это же время года он, беззаботный, озорной сорванец в штанишках на подтяжках носился с друзьями по двору, пуская по бегущим ручейкам талой воды бумажные кораблики. Остановившись на мгновение, он глубоко вдохнул свежий, бодрящий аромат весны. "Если я сегодня, наконец, увижу любимого, я буду самым счастливым человеком на этой планете", - и Данила тронулся на автовокзал, чтобы навсегда покинуть это унылое одинокое место.

В Москву он прибыл уже около полудня и отправился прямо к Артёму. Прибыв на место назначения, увидев во дворе его дома какую-то суматоху и огромное количество народа, он как-то немного стушевался и даже спрятался за угол бетонной арки. Всё-таки время в заключении не проходит даром. Не в санатории, поди, побывал. Однако убедившись в том, что это всего-навсего кто-то что-то отмечает, все нарядные и в приподнятом настроении, он расслабился и пошёл навстречу веселящемуся народу.

Вдруг в арку, что была напротив той, из которой только что вынырнул Данила, резко, с визгом и сигналя ворвалась старая советская правительственная "Волга", вся сияющая, с водружённой на капот парой белоснежных лебедей. Автомобиль круто развернулся прямо у подъезда, к которому направлялся Данила, двери распахнулись, и под общие аплодисменты, свист и взрывы "Шампанского" из машины вышел молодой человек в великолепной чёрной "тройке" и совсем молоденькая девушка в роскошном свадебном платье цвета того же шампанского.

Артём и Лиза Кох вернулись из ЗАГСа.

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Студенты

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>