BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Мой любимый русскийЧасть 3 При этом монастыре в маленькой часовенке есть книга, куда всякий желающий может записать
свою просьбу к Богу, и, по поверью, эти просьбы исполняются. Я не знал об этом, когда был
здесь впервые, и потому на этот раз хотел обязательно увидеть эту книгу. На первый взгляд,
смешное дело, как будто Бог приходит, словно проверяющий инспектор, читает записи,
оставленные посетителями, и отмечает выбранные к исполнению. Однако удержаться было
трудно. Пока я ехал в монастырь, в голове крутилась всякая ерунда - про Майка, про себя,
про это грёбаное неуловимое счастье, которое то ли в творческой карьере следует искать,
то ли в благополучии любви, то ли вообще пора обзавестись семьёй и строить своё гнездо
уютное... Но я был уверен, что уж точно не хочу в свои сорок пять встретить парня,
который снесёт мне крышу и разрушит то, что я к тому времени построю. Но чем дольше я ехал,
тем сложнее становился этот вопрос. Точно ли я не хочу в свои сорок встретить парня, который
снесёт мне крышу? Я отвечал себе - конечно нет! А чувствами пытался угадать, каким я буду
в свои сорок - сорок пять? Уж, верно, не таким огурчиком, каким я теперь себя ощущаю.
В этот момент я позавидовал Майку, его взрослой привлекательности, статности, бодрому и
крепкому сложению - это хорошо, если я буду выглядеть, как он, ведь может быть и по-другому.
Так что? Хотел бы я, чтобы ко мне в мои сорок или пятьдесят пришёл двадцатипятилетний парень?
Лёгкий и беззаботный, со смеющимися глазами и жизнью, бьющей через край, чувствующий страсть,
словно воду, в которую можно занырнуть с головой и с той же лёгкостью её покинуть?.. Такой
ведь точно сорвёт мою бедную крышу... О Боже! Я гнал от себя этот вопрос, но он навязчиво
возвращался. И я то соглашался, наслаждаясь радостью какого-то необычайно яркого момента
из своего будущего, то категорически был против, наблюдая осколки разбитой жизни и
ускользающее безвозвратно счастье, я видел себя то рыцарем, покровительствующим нежному
юноше, то беспомощным стариком, рыдающим и целующим ноги амура в мольбе о ещё нескольких
минутах счастья... И как только я оказался под огромными клёнами монастыря, я немедленно
пошёл разыскивать часовенку. Можно было бы спросить, но я не очень представлял, как это
сформулировать, используя мой скудный словарный запас, однако я уверенно рассчитывал
на случай. Книга оказалась обычнейшим ежедневником в кожаном переплёте, где половина
листов была исписана на незнакомом языке, так что заглянуть в чужие тайны мне не удалось.
Отлистывая страницы в поисках русского, я понял, что оттягиваю время. На самом деле я
не знал, о чём просить Всевышнего. Я хотел просто счастья, сам не знаю какого, - с парнем ли,
с семьёй ли... с Богом ли... И тогда я написал, что в свои сорок или пятьдесят я бы хотел,
чтобы ко мне пришёл Он - Лёгкий и Беззаботный, со смеющимися глазами и Жизнью, бьющей через
край, чувствующий Любовь, словно воду, в которую можно занырнуть с головой и превратиться,
например, в дельфина, чтобы уже никогда не возвращаться. Таким волшебным озером среди
альпийских предгорий мне показалось это место в моё первое посещение. Здесь я и мечтал бы
повстречать свою Любовь... Так я и написал в ежедневнике. Перечитал свою наивнейшую и даже,
как мне показалось, неуместную здесь запись, но, улыбнувшись, успокоился насчёт её
конфиденциальности - едва ли здесь читают по-русски. Вернувшись из пригорода, я отправился
сразу на квартиру к Майку. Без предупреждения и без возможности перезвонить, я оказался
у закрытого подъезда старого дома его подруги. Номера квартиры я не помнил, домофон был
бесполезен. Рядом стояли столики маленького уличного кафе, я присел, чтобы дождаться
кого-нибудь входящего или выходящего из дверей. Минут через десять к дверям подошла
степенная фрау и, приложив магнитный ключ, открыла вход. Я успел догнать её в дверях
подъезда, пробормотав виноватое "иншульдигун", быстро прошмыгнул вверх по лестнице.
На третьем этаже, не найдя кнопку звонка, постучал в двери. Пришлось постучать несколько
раз. И только было дрогнула моя уверенность в своём поступке, как щёлкнул замок, и Майк
отворил двери. - Май либе руссе! - громко воскликнул он, схватил меня в свои объятия,
и мы, пошатываясь, застыли в долгом поцелуе, его дыхание и вкус были полны винных ароматов.
Всю эту встречу, с нижних ступеней лестницы, наблюдала бдительная фрау, которая
не поленилась подняться за мной на третий этаж, чтобы проверить, что за тип пробрался
в их дом. Видимо, она получила исчерпывающую информацию, потому что кивнула головой и
отправилась вниз по ступенькам. Майк затащил меня в дом и, прижав спиной к дверям, стал
стягивать с меня одежду. Я был уставший, с дороги, хотел есть и как-то не готов был прямо
сразу кидаться в наслаждение сексом. Чуть поборовшись с Майклом, я отстранил его,
обескураженный напором, сбитый с толку и очень огорчённый; я видел перед собой пьяного
мужика, охваченного животным желанием. - Нет, Майк! Это нехорошо. Я устал, пусти меня, -
пытался я ему объяснить своё состояние. - Ты пьян, ты лезешь ко мне, как к уличной девке.
Я не хочу так. Но он не слушал, не понимал меня, только качал головой и повторял "Май
либе, май либе руссе". Глаза были пусты и пьяны. На столе стояли две выпитых и третья
початая бутылка. Он снова обнял меня, его пошатывало, но в руках была огромная сила.
- Мне больно, Майк, перестань так меня давить! Нет, Майк! Он не понимал, что я
говорю, а я не мог нормально подобрать слова. На каждое моё "найн, Майк" он лишь
отрицательно качал головой и повторял "май либе руссе!". Я попытался вырваться из его
объятий, но он поднял меня и внёс на кровать, прямо в обуви и в уличной одежде, навалившись
всем телом, стал без разбора целовать в лицо, плечи, шею. Всё это было как-то не так -
ни нежности, ни ласки, только сила. Я ждал, пока он прекратит меня облизывать, не испытывая
при этом ровным счётом ничего. Ни отвращения, ни возбуждения, наверное, только грусть,
лёгкое сожаление. Я помог ему снять с себя куртку и свитер, рубаха так и повисла у меня
на руке, запутавшись в застёгнутой манжете. Когда он расстегнул мне брюки, пытаясь возбудить
меня - конечно, ничего не получалось, но это не остановило его, теперь он резкими движениями
принялся стягивать с меня штаны, готовый просто порвать их; ему мешала обувь, и он стащил
её с меня с такой силой, что я думал, он оторвёт мне ступни. Происходящее становилось всё
отвратительнее, и я решил влепить ему пощёчину, надо было как-то остановить его. Но удар
оказался слабым и не произвёл никакого впечатления, он только взял мою руку и стал целовать
её. Я начал злиться и, вцепившись свободной рукой в спинку кровати, постарался выскользнуть
из-под него. Теперь всё стало ещё хуже: я был повернут к нему спиной, а он заламывал мне
руку, вжимая лицом в подушку. О чёрт! Он был силён, как буйвол. Теперь, закинув мои ноги
себе на плечи, он сам привстал, рискуя сломать мне спину, и удерживал моё сопротивление
на вытянутой руке, уткнувшись лицом мне в самую задницу. Я же, чувствуя там его мягкую
бороду, нос, впившийся между ягодиц, ласкание рта и языка, не мог собраться с силами, и
чувство нежелания и сопротивления ему постепенно растаяло под сладким эротическим приливом.
Вместо слов обиды из меня вырывался сдавленный стон, и я готов был мычать ещё больше,
чувствуя в этом звуке всё наслаждение и боль от того безумия, в котором сплетались наши
страсти. Приподняв, он толкнул меня к краю кровати так, что я оказался на полу с подушкой
в своих руках с раскинутыми врозь ногами и задницей на его коленях. Теперь он с тщательностью
гурмана занялся моим анусом, да так, что я забыл про всё на свете. Помятая моя рубаха тянулась
за рукой с запутавшейся манжете, но мне было не до неё. Его язык то заставлял меня сжиматься,
то пропускать его чуть глубже, подбородок врезался в промежность так, будто ворсистая щётка до
медного блеска шлифует самое моё основание. Он заливал меня слюной, а потом ударом ладони
вгонял её в меня и снова входил языком. Я понял, что ещё две-три минуты - и волна оргазма
заставит меня кончить от одних только его прикосновений. Я хотел остановить его, я хотел к
нему наверх, хотел его губы, его руки, что-нибудь вместо этой подушки и тёмного паркета
перед глазами, но он не пускал меня, ещё сильнее смачивая слюной и обжигая резкими хлопками;
чувство оргазма было то очень рядом, то откатывалось от резкого удара, но с каждой минутой
подбираясь всё ближе и ближе, медленно сводя с меня ума. Я стонал, пытался вырваться из его
крепких рук и снова замирал в экстазе от прикосновений, он был со мной, простанывая какие-то
слова то на английский, то на русский, то на немецкий лад, тараня снизу мой живот своим
железным стержнем и так и не давая мне выпутаться из его объятий. В конце концов я начал
орать: - Фак ми, Майк! Ай вонт, чтобы ты фак ми! Майк - плиз! Плиз! Плиз! Он посадил
меня на колени - сил у меня не было совершенно, я только уронил голову ему на плечо и
продолжал шептать: - Фак ми, Майк! Плиз! Ай вонт... Фак ми...
страницы [1] [2] [3] [4]
Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|
