Горячая гей библиотека

То, о чём мог написать Гофман (глава 3, последняя)

Часть 4

Но во рту у Себастьяна оказался только горький вкус коры настоящего дерева да мелкие частички древесины от обсосанного им деревянного сучка.

В недоумении Себастьян огляделся.

Он стоял на коленях перед стволом голого платана, дальше от него вплоть до горизонта простирался необозримый простор африканской саванны, а чуть в отдалении, среди пожелтевшей от зноя травы, бродили разные звери.

Стройные единороги с тонкими бабками ног щипали траву, время от времени поднимая голову, а под животом у них, заметный любому взгляду, двигался в разные стороны большой конский член размером с сильную мужскую руку от кисти, зажатой в кулак, и до локтя. Единороги время от времени подходили друг к другу и, не особо заботясь о приличиях, вскарабкивались на спины друг друга, засовывая свои немалые члены в соседские паховые складки. Молодые львы, поднимаясь со своих вывалянных в шерсти мест, шли на водопой, а вернувшись, прыгали на своих таких же молодых собратьев, создавая видимость полноценной половой жизни в отсутствие львиц. Страусы эму с достоинством демонстрировали перед другими самцами свои распахнутые хвосты и всё, что находилось под ними, и то, чем они накрывали огромные яйца, оставленные им на попечение.

Человек понял, что он находится в мужском царстве, где есть только мужское начало, поскольку у каждой твари тут имелся только мужской конец. Даже парящие в воздухе птицы были самцами!

Себастьян зажмурился и подумал, что он совсем потерял из виду людей, которых было так много на помосте, когда он забирался на него. Но сейчас перед ним не было никого, а во всём обозримом пространстве лежала бескрайняя африканская саванна, дул протяжный и сухой сирокко, и где-то на горизонте маячил лес, к которому через всё поле вела широкая протоптанная тропа.

Неожиданно голос раздался над ним.

- Ты не знаешь, чего ты хочешь, Себастьян! Ты думаешь, что хочешь всего, но это значит, что ты не хочешь ничего. Если ты до сих пор не можешь выбрать что-то одно, это значит, что ты до сих пор не получал подлинного наслаждения ни от чего. Но всему приходит свой черёд! У тебя будет время выбирать, сегодня тебе представится такая возможность.

- Что за чертовщина такая! - вздрогнул всем телом Себастьян. - Что за одинокий голос человека раздался у меня над ухом в то время, когда я собрался вкусить самую большую радость своей жизни и запрыгнул в самое лучшее место на Земле, которое я только мог себе представить?! И где она, самая большая моя радость, куда пропала головка 25-сантиметрового члена? И почему я оказался в высохшем от зноя царстве самцов зверей? А где тот предмет, который был у меня во рту и ради которого я вскарабкался сюда, презрев тысячи устремлённых на меня завистливых глаз?! Пропади ты пропадом, проклятый голос, если я понял хоть что-нибудь из того, что ты мне сказал! Но я потерял самое изысканное наслаждение, которое только мог себе доставить в жизни, и теперь вынужден идти по этой выжженной пустыне куда глаза глядят!

Да, дорогой читатель, а куда бы смотрели твои глаза посреди пространства, где нет никакого укрытия от солнца, кроме поднимающихся на горизонте сиреневых гор? Понятное дело, что в лес!

А Себастьян хотя был и нетрусливый малый, но всё же свои ноги умел переставлять очень быстро. Поэтому и до леса он дошёл быстро.

В лесу было прохладно. Светло-жёлтые лианы опутывали деревья, подсохшие от недостатка влаги. По всему лесу были проложены тропинки, по одной из которых и продолжил свой путь Себастьян. Тропинка привела его к журчащему в чаще ручью.

Возле ручья он увидел сидящую статую, которая была сделана из какого-то непонятного материала, очень похожего на слоновую кость, но, конечно, ею не была - иначе бы её запретил всемогущий Гринпис. Но внешне статуя выглядела точь в точь как сидящий с закрытыми глазами человек, застывший в несколько странной позе: голова пугливо повёрнута в сторону, ноги широко расставлены, а один пальчик правой руки как будто застрял между ног. Испуганная статуя как будто хотела приподняться со своего места, возможно, чтобы пукнуть осторожно, но не успела: ледяной холод сковал её чресла и заставил окаменеть навеки. Рядом со статуей лежала длинная японская шаль, сшитая из шёлка с вкраплениями шерстяного узора, по которому были разбросаны многочисленные блёстки, и Себастьяну послышалось, что какой-то жалобный женский голос просит его:

- О, милый Себастьян! Я так люблю тебя за твоё врождённое благородство и стремление всегда прийти на помощь! И я знаю, что ты не оставишь без внимания мою просьбу: укрой меня этой шалью, дай мне согреться и прикрыть свою наготу!

Себастьян почему-то замешкался, хотя обычно в таких ситуациях он всегда приходил на помощь людям - поднимал упавшие сумочки у бабушек, помогал встать со скамейки уставшим старичкам и пр., но тут словно какая-то невидимая сила не давала ему возможности протянуть вперёд свою руку и набросить на безжизненную статую лежащую рядом с ней шаль.

Наконец, ценой какого-то невообразимого усилия он дотянулся до шали, но она оказалась такой тяжёлой, что он не смог поднять её. Тогда двумя руками он приподнял шаль и бросил один её конец на статую.

Как только один конец шали задел белое бедро статуи, тут же вся остальная материя потянулась за ним и, как узкий чулок, наползла на всю статую целиком, покрыв её, как новая кожа. И в то же время по всему лесу прокатился раскатистый хохот пьяной и самодовольной женщины!

- Глупый, глупый юноша, ты попал ко мне в капкан! Я королева орков Злобенна, которая, купаясь, сняла с себя защищающий меня и мою страну покров Злобы, и тогда жестокие духи Добра, воспользовавшись моей беззащитностью, парализовали меня. Меня обрекли на вечное молчание и ничегонеделание, но поскольку Зло всегда просчитывает свои поступки на несколько шагов дальше Добра, то я решила привести к этому месту человека, который набросит на моё оголённое тело шаль, которую эти тупые духи Добра не догадались унести отсюда подальше. Мне нужен был только человек, который пойдёт за предметом своего обожания хоть за тридевять земель, хоть в тридесятую сказку, хотя туда никогда не пойдёт здравомыслящий человек. А какой телесный предмет является самым доступным и самым желанным для такого человека? Конечно же, это член сильного, уверенного в себе мужчины! Вот им-то я и заманила тебя сюда, Себастьян. И вот уже я освобождена, а ты, наоборот, оказался в плену своего вожделения, и, как плата за твою глупость, у тебя отобрана твоя чарующая всех мужчин красота! Теперь ты будешь похож "на мышонка, на лягушку, на неведому зверушку", с чем я тебя и оставляю! За что, спросишь ты? А за компанию! И ещё для того, чтобы ты и другие, тебе подобные, на всю жизнь запомнили: никогда не прикрывайте одеждой то, что было открыто без вас! - и злобная ведьма расхохоталась так, что посыпались камни с сиреневых гор вдали, а несчастный Себастьян рухнул на землю без сознания...

И в ту же самую минуту пришёл в сознание несчастный Адольф, потерянный было нами в зале биржевой торговли северного купеческого города.

"Где я? - первым делом подумал он, когда предметы вокруг него стали приобретать знакомые очертания. - Что это за белая стерильная палата с широкой кроватью, на которой я очутился? Где всё это находится и что это за симпатичный юноша-южанин, который сидит рядом со мной?"

- Меня зовут Джузеппе, синьор Адольфо, - как будто услышав его слова, а может быть, и вправду их услышав, отозвался симпатичный юноша-южанин. - И мой хозяин, синьор Метастазио, поручил мне следить за вашим выздоровлением и оказывать вам всяческие услуги как своему новому молодому господину, что мне, сказать по правде, очень понравилось. Вы ведь такой красивый молодой человек, настоящая белокурая бестия, истинный ариец, не иначе; и член у вас очень красивый и ровный - я очень внимательно его рассмотрел, пока вас переодевали в больничную пижаму, и я бы очень хотел отсасывать его каждый день хотя бы на ночь!

- Разве синьор Метастазио мне не враг? Как он мог поручить тебе заботиться обо мне? - с изумлением воскликнул Адольф.

- Конечно нет, синьор Адольфо, какой же он вам враг! - с жаром отозвался Джузеппе. - И как только такое могло прийти в вашу светлую голову! Когда он увидел вас с портретом синьора Себастьяна в руках, да ещё с жаром объясняющего что-то какому-то незнакомому толстому господину, он сразу понял, что дело с вами нечисто, и устремился к вам на помощь! Вы же упали ему в руки, как слива с дуба, в тот самый момент, как потеряли своё сознание! Синьор Лоренцо знал, что причина вашего недуга в большой кровопотере накануне, а ещё в дурмане макового масла, которым он обильно смазал ваш член для обезболивания. А иначе дежурный по залу гильдейский доктор мог бы отправить вас к праотцам, назначив вам обильное кровопускание, какое назначают все врачи при виде упавшего в обморок человека! Так что синьор Метастазио встал грудью на защиту того, что осталось у вас от вашей крови, и настоял на вашем переводе сюда, в светлую и просторную больницу пригорода вашего городка со смешным итальянским названием Сорренто! Разве вы не знали, что вы - его настоящий природный сын и будущий наследник?!

- Сорренто! Фра Лоренцо! Мой любимый Себастьян! - только и смог выкрикнуть Адольф, окончательно вспомнивший всё, что с ним приключилось...

В эту минуту пришедший в себя Себастьян смог доковылять до ручья на каких-то двух палках, которые ему достались по милости злобной колдуньи вместо своих стройных ног, и посмотреть на своё отражение.

Ужас парализовал его, когда он увидел Нечто в ровной глади слаботекущей воды: лицо его приобрело какие-то птичьи формы и оказалось изборождено многочисленными бородавками и рытвинами, тело искривилось на одну сторону так, что левая рука стала касаться при ходьбе земли, а правая рука от этого стала болтаться где-то высоко в воздухе, вместо одной ноги у него оказалась куриная нога эму, а на месте второй ноги появилась какая-то невиданная им прежде конечность, скорее всего, принадлежавшая раньше кенгуру.

"Всё пропало! Кончена жизнь!" - так подумал Себастьян, и никто на его месте не смог бы подумать иначе.

Все юношеские мечты о покорении мира, о неземной любви, которую он обязательно обретёт, о тех материальных благах, которые он обязательно добудет для себя, вдруг куда-то делись, а вместо них осталась только одна мысль: как прожить с таким уродством хотя бы ещё один день, и стоит ли вообще ему жить в таком образе? Вот что делает наше зрение с внутренними помыслами человека: достаточно увидеть себя в непотребном виде, как тут же рушится наш внутренний мир от созерцания такого непотребства. И некому подсказать убитому горем человеку, что это не он сам находится в зеркале, а его глаза показывают ему его таким!

И, как бы услышав это изречение, вновь неожиданный голос раздался за его плечом:

- Вернись в Сорренто, милый Себастьян, вернись в Сорренто! Иди к принцессе Феличите, принцессе Счастья, дочери короля Офигоха и королевы Лирис, родной сестре принцессы Брамбиллы и внучатой племяннице королевы Мистилис - Хранительницы вод Урдар-озера! Только она сможет научить тебя жить полноценно и с достоинством и научит правильно смотреть в зеркало человеческих душ, чтобы там, а не в пустом зеркале стекла видеть своё подлинное отражение!..

страницы [1] [2] [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики и молодые, Заграничный секс, Фантастика и мистика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>