Горячая гей библиотека

Лёшкины университеты (глава 7)

Часть 7 (последняя)

Витьку хватились перед построением на ужин. Воспет, пересчитывая пацанов, не досчитался одного воспитанника и, устроив перекличку, вычислил Витькино отсутствие.

- Кто его видел в последний раз? - спросил он.

Кто-то из пацанов сказал, что последний раз видели Витьку ещё в мастерских, после чего воспет приказал всем стоять на месте и пошёл на вахту. А ещё через пятнадцать минут начался такой кипеш, которого давно уже не было в зоне. Воспитанников погнали обратно в общежитие, оставив без ужина, запретили включать телевизор, выходить курить, приказали сидеть и ждать молча. А ещё через некоторое время с улицы до них донёсся вой сирены медицинской машины. Затем на некоторое время всё смолкло, после чего вой сирены раздался вновь, и уже потом всё утихло окончательно. Зашедший в расположение преподаватель велел всем строиться на улице и повёл отряд, но не в столовую, как все думали, а прямо к Мюллеру, который сидел в кабинете с двумя милиционерами. Пацанов начали заводить к нему по одному, где допрашивали о происшедшем. Разумеется, никакого результата допрос не дал, и уже глубоко за полночь всех повели обратно в общежитие спать.

Пока раздевались, из обрывочных сведений, которыми делились пацаны, Лёшка понял, что Витьку увезли в городскую больницу и что он потерял много крови. Ещё кто-то сказал, что об этом уже сообщили Витькиному отцу, который был первоклассным хирургом, и тот вроде уже в срочном порядке выехал сюда.

Раздеваясь и укладываясь в кровать, Лёшка внезапно ощутил давящую и угнетающую пустоту, исходившую от находившейся рядом койки. То, что казалось ему таким обыденным и привычным, исчезло в одно мгновение. Всегда улыбающийся и озорной Витька, который ежедневно рассказывал анекдоты или интересные истории, который каждую ночь сопел рядом и который, в конце концов, спас Лёшке жизнь, в эту самую секунду лежал в холодной, залитой ярким искусственным светом реанимации, где врачи всячески боролись за его жизнь. Накинув одеяло на голову, Лёшка, не выдержав всех свалившихся на него за последние дни нервных переживаний, впервые за всё своё пребывание в "зоне" расплакался.

Однако всё, что произошло в отряде, никак не повлияло на планы Цвана. Он, как всегда, отнёсся к случившемуся философски, мол, у каждого своя судьба, и кому как фишка ляжет по жизни, никто не знает. Был он уверен только в одном, что гайки сейчас начнут закручивать со всех сторон. Такого залёта не было давно, а значит душняк будет полный. Соответственно, и контроль будет тотальный, и дисциплину будут требовать железную. Плюс нагонят ментов, которые будут выворачивать души пацанов наружу, потому что это даже не побег, а вопрос реально стоял между жизнью и смертью воспитанника.

Напрягал, правда, Цвана в связи с его планами ещё один момент: не захотят ли повесить на него обоих - и Гвоздя, и Витьку? Но, поразмыслив немного, он пришёл к выводу, что не должны. "Да и похуй, в конце концов. Один хуй ничего не докажут, а если даже и пустят под пресс, мне не первый раз. Так что пропетляю. В любом случае, на тюрьме станет легче, чем здесь, когда сидишь и тупо ждёшь непонятно чего".

В течение всего следующего дня пацанов по-прежнему продолжали таскать то к Мюллеру, то к начальнику, вытряхивали душу, угрожали, "кололи", как могли, но безрезультатно. Дело в том, что действительно никто даже и не догадывался о том, что же на самом деле произошло в мастерских, а до стукачей информация пока никакая не доходила. В мастерские никого не пускали, их опечатали. Говорили, что ожидают следователей с собакой, и боялись, что пацаны затопчут следы. Досматривали пацанов несколько раз за день, заставляя выворачивать карманы, прощупывали швы на робе и белье, переворачивали всё в спальных помещениях. В общем, такого ЧП не было давно...

До отбоя оставалось чуть больше часа, пацаны сидели на табуретках и занимались своими делами. Цван прошёл в туалет, порылся под подоконником и, достав прикреплённый с внутренней стороны нож, сунул его в карман, после чего выглянул из двери и крикнул:

- Дуремара ко мне!

Дежурный метнулся в расположение, и уже через несколько секунд в туалет зашёл Гвоздь, бледный от страха.

- Подойди ближе, - велел Цван, держа руку в кармане.

Гвоздь подошёл вплотную и хотел было опуститься на корточки, думая, что Цван собирается его оттрахать в рот, но тот жестом остановил его:

- Стоять, блять! Чтобы я совал свой хуй такому чмырдяю в рот!? Я что, его на помойке нашёл? Ты мало того, что пидор гнойный, заподлянщик, фуфлыжник, так ещё и Мюллеру барабанишь?

Гвоздь замер с животным ужасом в глазах.

- Цван, - запинаясь, спёртым голосом проговорил он, - меня заставили. Цван, прошу тебя... Я не виноват, Цван...

Однако Цван не слушал, он достал из кармана руку и со всей силы всадил в Гвоздя нож.

- Получай, пидор! За свои косяки надо отвечать!

Он выдернул нож из Гвоздя и всадил его снова и снова. Гвоздь схватился руками за живот и, глядя на Цвана помутневшими глазами, упал на пол. Цван же, долго не думая, сделал несколько прорезов в своей спортивной куртке, затем футболке, после чего попытался как можно глубже сделать себе порез на теле и, когда появилась кровь, перевернул Гвоздя на спину. Из-под того уже начала вытекать небольшая бурая лужица крови. А Цван тем временем обтёр рукоятку ножа об свою футболку и вложил его в руку Гвоздя. Затем со всей силы сжал в своей руке лезвие и закусил губу. Увидев, как из кулака начала вытекать кровь, Цван сжал лезвие ещё несколько раз, после чего измазал кровью порез на футболке, выглянул из туалета и позвал:

- Дежурный! Михея с Туристом позови.

Когда пацаны вошли в туалет и увидели лежащего на полу в луже собственной крови Гвоздя и стоявшего рядом с ним перепачканного кровью Цвана, они застыли в шоке.

- Значит так, этот пидор напал на меня сам! Мотив - личная неприязнь. Я только защищался. Поняли?

- Цван, нам же теперь пиздец всем будет, - выдавил из себя Михей.

- Не сцы, всё будет нормально. Это мои проблемы.

- Да, но это же срок! Цван, тебя на тюрьму заберут.

- Да и похуй. Вы поняли, что говорить?

- Да, конечно, - Михей с Туристом закачали головой.

Цван, оглядев перепачканные кровью руки, сказал:

- Ладно, пошёл я на вахту сдаваться, - и вышел из туалета.

Увидев вошедшего Цвана, дежурный воспет побледнел, а после спокойного рассказа того о произошедшем разразился таким матом, что, казалось, сейчас вылетят из окон стёкла. В Цвана полетели журнал, стул, офисный стакан для ручек, но тот невозмутимо лишь уклонялся от летевших в его сторону предметов, продолжая стоять на месте.

Успокоившись и взяв себя в руки, воспет позвонил начальнику, Мюллеру, и весь кипеш начался с новой силой, правда, лишь с той разницей, что в данном случае был известен и другой участник поножовщины. Вновь приехала скорая и увезла в больницу находившегося без признаков жизни Гвоздя, а ещё через какое-то время приехал наряд милиции, который, надев на Цвана наручники, посадил его в "бобёр" и вывез за территорию "зоны".

Лёшка вместе с другими пацанами провожал носилки с окровавленным Гвоздём до скорой, отказываясь понимать, что вообще вокруг происходит. Всё было настолько невероятно, что не укладывалось в его голове. Единственное, что сейчас доходило до Лёшкиного сознания, что Цвана, скорее всего, он больше не увидит и что ко всем своим неприятностям, которые свалились на его голову в последнее время, он, кроме Витьки, потерял ещё и свою "крышу".

страницы [1] . . . [5] [6] [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Тюрьма, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>