Горячая гей библиотека

Максим (глава 1, Малыш)

Часть 1

Томск

Максим Сергеевич - широкоплечий, под два метра ростом шатен, с глазами чистыми и синими, как южное море на рассвете. В Москву Макс приехал учиться из Томска, в котором прошло его детство, на самой окраине города в дедовском бревенчатом доме с отцом - инженером и матерью - учительницей английского языка.

Макс окончательно осознал, что он не такой как все, когда начал возбуждаться при виде мускулистых тел на физкультуре, в раздевалке или бассейне. Он любил плавание и баскетбол, посещал спортивные секции и однажды, уже в выпускном классе, нашёл себе друга в душе после тренировки, поймав его восторженный взгляд на своём обнажённом теле. Жить стало намного легче и веселее, но ненадолго.

Они спалились случайно в сарае, куда отец зашёл за инструментом и остолбенел при виде сына, взасос целующегося с другом, оба с расстёгнутыми гульфиками и приспущенными шортами. Выйдя из оцепенения, отец выволок друга из сарая за шиворот и выбросил его за ворота, а когда вернулся, то схватил первое, что попало под руку - провод, и давай лупить им сына. Макс бегал по двору и вопил от боли и обиды, а отец гонялся за ним, поддавая кулаками по спине, по голове, по лицу, при этом орал про непотребную гадость и мерзость, которую следует выбить из дурьей башки.

Вечером отец напился с горя и отчаяния и опять полез выбивать дурь из сына, который теперь только стискивал зубы и молчал. Насилу мать его отбила, а не то - забил бы до смерти по пьяни. Мать и отец - в прошлом коммунисты, как и большинство обманутых и облапошенных в 90-х граждан, уверовали в Бога, так как верить больше было некому, и теперь стали тыкать в Евангелие, упоминая о грехе Содома и Гоморры, добавляя тем самым к физической боли от побоев ещё и моральные страдания.

Тут Макс не выдержал и заорал во все горло:

- Что же вы, истинно верующие, мне пальцем тычете в одно место?! А там, где настоящий разврат и мерзость в Ветхом Завете, не читали? И главное, заметьте, - не геи вовсе это вытворяли. Или вам батюшка велит читать только от сих до сих?!

Всю ночь до самого утра Макс не сомкнул глаз, первый раз в жизни он так отчаянно рыдал в матрас, прикрывая сверху голову подушкой.

Макс был очень обижен на родителей, которые не хотели принять его таким, каким сами же и породили. Он уехал учиться куда подальше - в Москву, и откуда изредка звонил, но на каникулы ни разу не вернулся. Родители регулярно переводили ему деньги, а как только Макс начал работать, сам стал помогать старикам, и когда их старый бревенчатый дом сносили под новостройки, Максим Сергеевич вернулся в Томск, добавил своих денег к выданному на приобретение жилья сертификату и купил для родителей добротный кирпичный дом с садом и огородом на окраине Томска.

Он надеялся на понимание и примирение, но ожидаемого сближения с родителями так и не получилось, просто отработал как спонсор и риелтор в одном лице и уехал обратно в Москву, потеряв для себя близких ему людей навсегда.

Пока учился, Максим долго и упорно изучал все возможные источники по части гомосексуальности, начиная с философов древних времён и кончая сложными изысканиями современных учёных. Общество и церковь всегда порицали геев, но так ли велик его грех, да и грех ли это - быть геем, а не плодиться и размножаться в угоду государству?

Макс пришёл к выводу, что сексуальное влечение как один из инстинктов есть высшее начало в человеке, данное ему извне (от коллективного сознания, разума, Абсолюта, Вселенной), поэтому, как и все другие инстинкты, неподвластно корректировке. Для себя он решил, что лучше быть скрытым геем, чем биться лбом о стены, и стал жить так, как ему удобно, ведь "жизнь даётся человеку один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно" от несправедливости и тупости окружающих, ведь, в конце концов, он никого не просил создавать себя именно таким.

Так как мама усердно занималась с Максом языками и другими предметами, в учёбе он всегда был первым, а когда выпускался из ВУЗа, то его с руками и ногами отрывали за красный диплом и свободное владение тремя языками. Постепенно он поднялся по карьерной лестнице и к своим тридцати восьми годам занял должность заместителя генерального директора по маркетингу в крупной торговой компании.

Сейчас Максим Сергеевич - завидный холостяк с квартирой в центре, машиной, дачей и приходящей домработницей - всё, как полагается при его должности. Он всегда одет по последней моде, подтянут, да что тут долго размусоливать, просто чертовски хорош и привлекателен.

Дамочки в его окружении обычно суетятся, смешно стараясь привлечь внимание премудростями дешёвого флирта, или открыто заигрывают, касаясь его руки, подавая документы на подпись, прижимаясь в пустом лифте, или сразу переходят в наступление, приглашая на свидания первыми.

На все поползновения прекрасного пола Макс смотрел с иронией, вежливо отклоняя домогательства, и своей истинной сущности не проявлял, особенно на работе.

Малыш

В тот день несколько руководящих работников компании отмечали удачный контракт с зарубежными партнёрами. Сидели в узком кругу в своё удовольствие - не в престижном ресторане, а в небольшом уютном заведении с отличной восточной кухней. Вечер совсем не обещал быть томным, а как всегда скучным, если бы не одно маленькое происшествие.

В самый разгар банкета, когда Максим Сергеевич выходил из туалета, он буквально наткнулся на толстяка, который бил по щекам и тряс за плечи щуплого парнишку, по виду азиата: с нежной гладкой загорелой кожей, всклокоченными жёсткими волосами и удивительными миндалевидными чёрными глазами, из которых в два ручья текли слёзы.

Как только Макс увидел эти глаза и слёзы, тут же внутри у него что-то перевернулось, и он остановился. Парнишка не сопротивлялся, а только кланялся низко, почтительно по-азиатски прижимая к груди руки и быстро скороговоркой извиняясь.

- Чёрт побери, как же хорош страдалец! - промелькнуло в голове у Макса, и он остановился за спиной у толстяка, прислушиваясь к их разговору.

Из криков Макс понял, что этот юный подсобный рабочий при кухне подменял внезапно заболевшего официанта и первый раз в жизни работал в зале, когда случайно пролил соус на посетителя.

Парнишка был так растерян и жалок, что Макс почувствовал непреодолимое желание вырвать его из потных рук хозяина и скрыться, что он и сделал почти на автомате: пнул ногой орущее, плюющее животное, и, когда тот пошатнулся и отступил, Макс схватил парнишку за руку и побежал с ним к машине.

Они бежали дружно и слаженно, рука в руке, словно заговорщики, выступившие против враждебного правящего режима, а когда добежали до внедорожника, Макс буквально впихнул его в салон авто.

Уже в машине Макс опомнился и подумал: "А вдруг парнишка несовершеннолетний и его будут искать?" Он покосился на спутника, пытаясь определить его возраст, хотя узнать по виду возраст азиата практически невозможно, так как большинство их до самой старости выглядят свежо и молодо, сохраняя стройность тела и свежесть кожи. Макс стал расспрашивать своего спутника.

Оказалось, что парню уже 19 лет, родом он из Казахстана, отец - казах, а мать - туркменка, но их семья уже давно перебралась в небольшую деревушку под Томском. Бабушка по отцу была русской, поэтому парень говорил по-русски хорошо и даже без акцента. При упоминании родного Томска Макс оживился и подумал: "Видно, судьба свела меня с этим парнишкой".

А неудавшийся официант продолжал рассказывать, как жили они в бедной деревушке большой многодетной семьёй в старом домике, как он - старший сын - приехал на заработки год назад к одноклассникам, уже работавшим в Москве, как поселился в маленькой комнатке с нарами на 8 человек, как работал каждый день по 12 часов и практически без выходных, чтобы отсылать деньги семье.

Вообще-то парень назвался полностью, но Макс не запомнил: то ли Турсун Беков, то ли Бек Турсунбеков, как-то так, но это было неважно, так как для Макса он теперь навсегда останется Малышом, ведь, хоть он и был среднего роста, но Макс всё-таки на голову выше и в два раза старше.

Дома в прихожей Макс ласково потрепал Малыша по непослушным жёстким волосам, торчащим ёжиком, и слегка подтолкнул в сторону кухни.

- Ты голоден? - спросил он гостя, доставая из холодильника ветчину, колбасу, сыр, зелень и прочие закуски и припасы, которые ежедневно заботливо пополнялись домработницей.

Конечно, он был голодный, так как бегал всю смену, едва поспевая разносить заказы, но остановился в прихожей и растерянно озирался по сторонам. Тогда Макс вернулся из кухни и шутливо поддал ему коленкой под зад, направляя в сторону ванной, тот лишь слегка улыбнулся и пошёл мыть руки.

Ванная комната поразила Малыша своим великолепием. Никогда он не видел такой - большая, светлая, вся в зеркалах, светильниках и позолоте. С одной стороны ванна, с другой - душевая кабинка, а между ними у стены целый мойдодыр нового поколения с огромным зеркалом над раковиной, обрамлённый с двух сторон стеклянными полками с подсветкой, словно витрина парфюмерного магазина с множеством пузырьков, флакончиков, баллончиков, тюбиков, шкатулочек и разных прочих штучек.

Ошеломлённый таким количеством "предметов роскоши", он помыл руки, взъерошил мокрыми руками хохолок, который ставил утром гелем, и вышел на кухню, убитый наповал одной только ванной комнатой хозяина.

- Проходи, садись, не стесняйся, - пригласил хозяин квартиры.

Малыш сел за стол и начал есть, с аппетитом заедая закуски зеленью и запивая вином, а хозяин квартиры в это время неспешно курил и внимательно разглядывал его, сидя напротив.

Многие европейцы ошибочно полагают, что все азиаты на одно лицо. Максим Сергеевич, ведя переговоры с зарубежными партнёрами, повидал и поимел немало разных азиатов, даже леди-бои и трансы были, поэтому он легко подмечал незаметные для других тонкости.

Взять, к примеру, только носы: у северных китайцев носы часто бывают с горбинкой, у вьетнамцев наоборот - очень низкая, даже утопленная переносица, у тайцев приплюснутые носы с широкими почти круглыми ноздрями, у корейцев чаще аккуратные кукольные носики, а у японцев носы самые высокие, почти как у европейцев.

И так во всём: овал лица, форма и разрез глаз, брови, рот, скулы - всё очень разное. Максим Сергеевич был визуалом и эстетом, он любил азиатских гуттаперчевых юнцов за их особую красоту - скуластые мордашки, миндалевидные глаза, нежную гладкую кожу без растительности и фантастическую гибкость.

Какой азиат достался ему?

Предки Малыша сильно постарались, смешивая много разной крови, и он оказался при внимательном рассмотрении очень хорошеньким.

Его лицо не круглое, как у большинства азиатов, а в форме сердечка - скуластое со слегка впалыми щеками и заострённым подбородком, на котором почти не было растительности, чёрные бархатные глаза (наверное, достались от туркменской матери), с длинными пушистыми ресницами, а когда он улыбался, обнажал красивые белые зубы, и при этом на щеках появлялись ямочки, которые сами по себе могут свести с ума любого визуала.

Пока Макс открыто изучал своего гостя, тот исподтишка искоса разглядывал хозяина - атлета, с белой кожей и каштановыми кудрями, свисающими на лоб и затылок, а в глазах его можно утонуть - такие синие. Сибирский самородок сидел напротив Малыша, весь такой большой, добротный, и от него исходили надёжность, терпкий запах дорого одеколона и сигаретного дыма.

Он сидел, что-то тщательно обдумывая, при этом курил изящно, сексуально, аккуратно стряхивая пепел в хрустальную пепельницу в форме маленькой туфельки. Может от выпитого вина, а может, от пожирающего взгляда хозяина квартиры, Малыш чувствовал волны волнения, которые разливались по всему телу приятным теплом и потом все собирались где-то в трусах единым девятым валом.

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики и молодые, Азия и Кавказ, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>