Горячая гей библиотека

Мраморный юноша

Часть 6 (последняя)

К вечеру за окном полил сильный дождь. Разразилась настоящая буря. Ветер гнул за окном голые кроны деревьев.

Вдруг в дверь кабинета постучали. У меня всё внутри сжалось. Стучал, конечно же, Изот.

- Выпустите меня из дома. Дайте мне ключи! - прозвучал требовательно его голос - красивый, нежный по тембру, но леденящий душу. - Вы никакого права не имеете меня запирать!

- Нет. Я не выпущу тебя. Я не дам тебе больше никого убить. Ты не выйдешь из этого дома.

- Прошу вас! Ещё один раз. Только один. И тогда я навсегда останусь с вами. Я буду вас любить! По-настоящему полюблю!

- Такой ценою невозможно научиться любить.

- Нет, можно. Вы ничего не знаете о том, что возможно, а что нет!

- Любовь - прекрасное и светлое чувство. Добиться его злодеянием - это ведь абсурдно.

- Любовь предназначается одному. Весь прочий мир можно и ненавидеть. И уж не вам говорить о совести и морали. Не вам, презирающему род человеческий, говорить о сострадании!

- Я не выпущу тебя из дома!

- Что же, хорошо. Тогда я убью не кого-нибудь, а вас!

- Ты не посмеешь!

Но в тот же миг витражное стекло в двери, ведущей в мой кабинет, разлетелось вдребезги. Бледная рука просунулась внутрь и стала отпирать щеколду.

Я схватил в ужасе свой старинный кинжал и пырнул им руку Изота. Но лезвие отскочило, словно ударившись о прочный камень. Изот расхохотался и вошёл в кабинет. Я попятился от него и выбежал на террасу. Он выбежал за мною. Меня охватила паника. Я не знал, куда скрыться и как спастись.

Справа от балкона в стену вбиты были ступеньки-скобы, ведущие на крышу. Ими никто много десятков лет не пользовался, они давно проржавели насквозь. Я бросился к ним, ухватился за железные скобы руками и полез вверх, хотя знал, что старые железки могут вылететь из стены и тогда я неминуемо погибну. Я поднимался сначала по отвесной стене, потом - по покатой крыше, покрытой, будто чешуёй, чёрной черепицей. Дождь хлестал мне в лицо. И за мною лез Изот. Я глядел вниз и видел, как белые руки цепляются ловко за скобы, как стекает вода по его промокшим насквозь белым волосам, как светятся тусклым сиреневым светом его глаза.

Я добрался до маленькой башенки. Из неё был лаз на чердак, а оттуда уже - на чёрную лестницу. Если мне удастся вбежать в неё - я спасусь. Но едва я ухватился за подоконник башенного проёма, как почувствовал, что ледяные цепкие руки ухватили меня за ноги. Я и не подозревал прежде, сколько силы заключено в этих тонких, хрупких с виду руках. Я изваял эти руки! Я и погибну от них!

Словно прикованные друг к другу, мы вползли вдвоём на уступ башни. Пальцы его потянулись к моему горлу.

- Изот! Отпусти меня! Не делай этого! Одумайся! Ведь я же твой создатель!

- Нет, не вы мой создатель.

- Ведь ты же говорил ещё так недавно, что хочешь полюбить меня!

- Больше не хочу! Вы слишком многое узнали и слишком разочаровали меня! Мне надоело жить здесь, в глуши! Я хочу освободиться от вас. Я уйду в город. Я найду себе другого мужчину, лучше вас!

Будто ядовитая стрела, пронзили эти слова моё сердце. Я собрал все силы, всю волю, всю ярость, какие были во мне! С диким, звериным криком я оттолкнул его от себя. Всё произошло в одно мгновение.

Изот отлетел к краю крыши, зашатался, пронзительно вскрикнул и... сорвался вниз. Больше я ничего не слышал, кроме рёва бури и ударов тысяч и тысяч капель дождя о черепицу крыши.

Я так и стоял на каменном уступе, оцепенев, не в силах прийти в себя. Может быть - час, может быть - больше. Потом я вошёл в башню, спустился вниз по чёрной лестнице. Долго я не мог решиться выглянуть на площадку перед домом. Он ведь лежит там! Мёртвый, конечно, ибо нельзя упасть с такой высоты и остаться живым.

Наконец я вышел на крыльцо. Дождь стих, и уже светало. Я подошёл к тому месту, где упал на землю Изот. Я ожидал увидеть труп, изломанные кости, кровь. Но передо мной лежала... груда мраморных осколков. Я склонился над ними. Вот - кисть его руки, вот - обломок его шеи. Вот - мраморный локон. Вот - губы, бывшие недавно тёплыми и такими сладкими! Вот мраморный сосок, который я ласкал недавно языком.

И я вдруг понял, что натворил. Что это разбилось моё счастье, моё сердце, вся моя жизнь! Изот! Милый, любимый! Чудный мой! Ничто теперь не имеет смысла без тебя! Да пусть бы я лучше позволил тебе всё, что угодно! Но только бы ты жил! Только бы любил меня. Как я был с тобою счастлив!

Я завыл, как раненый зверь. Я рыдал над кусками мрамора. Я проклинал сам себя.

Неужели уже ничего нельзя поправить? А что если сделать его снова?..

В какой-то безумной надежде, в болезненном возбуждении стал я снова работать в своей мастерской. Я заказал себе лучшие массивы мрамора. Я трудился дни и ночи, забыв об отдыхе и пище. Я не спал, не мылся. Я стал грязен и смраден. Но мне это было безразлично.

Я хотел создать его снова. Вернуть моего прекрасного Изота. Но не вышло ничего! Ровным счётом ничего. Я лишь перепортил весь мрамор. Нет, из-под моего резца выходили скульптуры. Но безобразные, несовершенные. У меня не получались вовсе пропорции фигур, и лица выходили искажённые, грубые, словно был я лишь начинающим подмастерьем. Бездарные творения! И мёртвые, мёртвые! Я уничтожал их, разбивал молотом, как те неуклюжие нелепые фигурки когда-то в далёком прошлом. Как ни старался я, ничего подобного своему уникальному шедевру я создать больше не мог. И я знал, что даже если изваяю весьма изящную статую, то это будет лишь статуя. Она не оживёт. К добру для этого мира и к горю для меня.

Прошёл уже год, как погиб Изот. Его обломки я похоронил в саду. Я даже не знаю, как его следовало бы хоронить. Что за душа в нём крылась или что за сущность? Я так этого и не узнаю никогда. Мне хочется вырыть из земли осколки. Я хочу снова взглянуть на них, прежде чем умереть...

Я чувствую сильные боли в сердце. Мне трудно дышать. Я скоро покину этот уродливый мир. Что ожидает меня там, за гробом? Небытие ли, страшные ли муки наказания или вечные бесприютные скитания? Я ничего о том не знаю. Но во мне живёт крохотная искра надежды, что как бы там ни было, что бы там ни было, а где-то за гранью вселенной, в каких-то неведомых мирах, в аду ли, в преисподней ли, в лапах ли самого дьявола, я хоть на миг, но ещё встречусь с тобою, прекрасный Изот! Я знаю, что доживаю последние свои дни или даже часы. Совсем скоро эта рука, что держит теперь перо, станет недвижной. Но сейчас она ещё способна писать. И пускай последние слова, что напишу я в своей жизни, будут такими: я люблю тебя, мой прекрасный Изот!

8 сентября 1862 года

Такое письмо нашёл я в кабинете покойного Леона Лэнгфорта, после того как его труп обнаружили в саду поместья. Он лежал на груде мраморных обломков и словно обнимал их. Экспертиза показала, что господин Лэнгфорт умер от остановки сердца. По общему мнению, скульптор страдал серьёзным душевным расстройством в последние годы своей жизни, к тому же злоупотреблял спиртными напитками.

Я - дальний родственник покойного, получивший в наследство его дом и поместье Лэнгфорт за неимением родни более близкой. Я никому и никогда не показывал этого письма. Да и кто принял бы всерьёз исповедь несчастного безумца?

Но я, весьма заинтересовавшись сей странной историей, предпринял попытку что-нибудь разузнать о том времени и разобраться в произошедшем.

Дела о таинственных убийствах, потрясших однажды это тихое провинциальное местечко, так и не были раскрыты. Убийцу не нашли. Но знаете ли, что весьма странно? Именно после ноября 1822 года, то есть со времени, когда, согласно письму, погиб Изот, убийства прекратились. Я мог бы подумать, что убийцей был сам Лэнгфорт, но, по свидетельству супругов Миллер, человек, напавший на госпожу Миллер, был совсем иной, астенической комплекции и гораздо ниже ростом, нежели скульптор. Лица напавшего супруги не видели. Другой же человек, хорошо рассмотревший, согласно написанному, Изота вблизи, то есть священник, мистер Сперлинг, скончался незадолго до того, как я приехал в эти места, и расспросить его я уже не смогу. Прочие же соседи говорят, что ничего не знают о последних годах жизни Лэнгфорда и почти его не видели. Он жил затворником, а если и гулял - то один. Во всяком случае, те, кого я расспрашивал, никакого юноши с ним рядом никогда не видели. Но в доме я нашёл множество дорогих и роскошных предметов гардероба, явно не принадлежавших покойному скульптору.

Словом, мне так и не удалось ничего выяснить. Осколки разбитой скульптуры я вскоре после переезда сюда зарыл в дальнем конце сада, куда с тех пор никогда не хожу.

Я прожил в этом доме четыре десятка лет. За это время я успел жениться, обзавестись потомками и овдоветь. Жизнь протекла размеренно и спокойно. Никакие странные события не врывались в неё. Я сам теперь не молод и, что называется, клонюсь к закату, но мне и по сию пору не даёт покоя странное письмо от предыдущего хозяина моего дома. Лэнгфорт был безумен, но его помешательство носило какой-то до странного законченный, стройный, последовательный характер. И от того становится не по себе.

Нет, нет, не подумайте! Я крайне далёк от того, чтобы поверить в невероятную историю, рассказанную скульптором. Но в моём сердце пробудила сострадание эта несчастная душа, волею случая открывшаяся именно мне. Я сам живу теперь один, как жил и он, и часто думаю о том, как трогательна, даже возвышенна была его тоска по совершенной красоте.

страницы [1] . . . [4] [5] [6]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые, Фантастика и мистика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>