Горячая гей библиотека

Я тебя помню

Часть 5 (последняя)

Во время рассказа одного из друзей Вити у меня слёзы навернулись на глаза. В ходе беседы я рассказал, что Витя потерял память, от чего глаза того, кто смотрел на меня с ненавистью, загорелись каким-то радостно-предвкушающим азартом. И когда в конце рассказа парень подвёл итог:

- Вот именно поэтому все эти годы у Виктора никого и не было, - этот белобрысый встрепенулся и высказался:

- Ребята, мы не хотели ничего афишировать, - на него недоумённо посмотрели все, а он продолжил, - но мы уже почти год встречаемся.

Вот это был удар ниже пояса. Стараясь сдержать рвущиеся наружу эмоции, я только пожелал всем скорейшего выздоровления и собрался выходить, и тут меня догнал вопрос этого типа:

- Когда я смогу его увидеть?

- У него сейчас родственники, потом сможете увидеть, - с трудом сохраняя ровность голоса, ответил я, после чего вышел из палаты, больше не оглядываясь, и направился к себе в ординаторскую.

Надо было выпить кофе и успокоиться. За этим занятием меня и застала Зоя Ивановна.

- Игорь, мы уходим, - сказала она, входя и закрывая дверь. - Я должна тебе кое-что сказать, а точнее, признаться, - она опустила голову, чтобы не встречаться со мной взглядом, а я с замиранием сердца ждал продолжения её речи.

Почему-то мне показалось, что ничего хорошего она сказать не может, и я оказался прав. - Родители Вити... Они... В общем, о твоём приезде они тогда ничего не сказали Вите, и телефон твой они ему тоже не оставляли.

Я замер, не донеся чашку до рта.

- Но почему? - слова с трудом срывались с еле ворочающегося языка.

- Не хотели повторения прошлых ошибок, боялись за его психику, решили уберечь; но никто не предполагал, что ваша дружба пройдёт через года и ни грамма не ослабнет. Они теперь жалеют, но... - бабушка больше ничего говорить не стала, развернулась и ушла, оставив меня наедине со своими мыслями.

Я-то за всё это время напридумывал себе Бог весть чего, а на деле всё оказалось намного банальнее и прозаичнее. За что?! Почему они так с нами поступили?! Но времени на обдумывание не осталось, когда в дверь заглянул тот самый белобрысый тип.

- Родственники ушли. Я могу пройти к Виктору?

- Да, идёмте, - я встал и повёл его в реанимацию; хоть это и не положено, мне очень захотелось посмотреть на реакцию моего друга на этого блондина.

Когда мы вошли, он не спал, лежал и усиленно о чём-то размышлял. На звук открывшейся двери он повернул голову и снова, как и тогда, вперил в меня пронзительный взгляд. И тут к нему подскочил блондин и принялся верещать:

- Витька, как ты? Я так волновался. Я с ума сходил, не зная, что с тобой.

- Ты кто? - недоумённо и недовольно отдирая руки, впившиеся, как пиявки, от своего тела, спросил Витя, но тот отдираться не хотел, ещё теснее прижимаясь к нему. - Эй, я тебя знать не знаю, отлепись от меня.

- Ты что? - фальшь в голосе была отчётливо слышна. - Мы же с тобой столько времени вместе, а ты... - этот тип даже попытался изобразить слезу, но неудачно.

- Убери его от меня, - обратился Витя ко мне, но что больше всего меня удивило, так это то, что он говорил со мной на "ты".

- Да как ты можешь! - снова заверещал блондин. - А как же наши чувства?

- Я не знаю, о каких чувствах ты говоришь, но я к тебе ничего не чувствую, в отличие от него, - Витька мотнул головой в мою сторону. - Отцепись, - выкрикнул он зло, собирая остатки сил и отталкивая этого блондина.

Тому ничего не оставалось, как, состроив обиженную мордашку, уйти.

А мы смотрели друг на друга и не могли оторвать взгляда.

- Мы же знакомы, да? - прервал паузу парень, а после моего согласного кивка продолжил говорить. - Я не могу понять, что со мной. Не помню твоего лица, но почему-то меня к тебе тянет со страшной силой. Внутри всё переворачивается и... Отчего-то болит. Не могу понять, что и где болит, но...

- Да, мы хорошо знакомы, дружили сильно, а потом... - я не смог рассказать ему всю правду, потому просто развернулся, чтобы не показывать слёз, и, уже уходя, добавил: - Отдохни, потом поговорим.

- Стой, ты куда? Побудь со мной немного, - такой мольбе и камень не смог бы отказать, вот я и остался, но только попросил:

- Давай пока о нас не будем говорить?

Он кивнул, но от вопроса не удержался:

- О нас? Значит, мы всё-таки были? - и снова мой согласный кивок.

Он хотел ещё что-то спросить, но не стал, хотя я видел, как его распирало от желания поговорить.

Прошло полторы недели. Витька уверенно шёл на поправку. Я помогал ему вставать, мы вместе учились заново ходить. Постепенно он стал делать это сам. Но вопросов не задавал, как я и просил. Хотя я видел, как он изнемогает от желания всё узнать. Но молчал. Ждал, пока я сам созрею.

И вот однажды вечером была моя смена дежурить. Я зашёл к нему в палату, парень стоял у окна и смотрел на улицу. Не оборачиваясь, он попросил:

- Поцелуй меня.

Неожиданная просьба, но такая желанная. Я подошёл, обнял со спины, уткнувшись носом в его волосы, после чего аккуратно развернул парня к себе и...

Нежно, словно пробуя на вкус, прикасаюсь к его губам, придерживая его за затылок. Они такие тёплые, такие влажные. Проникаю в его податливый рот и одновременно прижимаюсь к нему настолько близко, что Вит, непроизвольно выдыхая, начинает постанывать. Жмётся ко мне, практически ластится, обнимает руками так, как будто я его последний шанс на спасение. Оглаживаю его плечи, спускаюсь вдоль спины, очерчивая каждый позвонок. Хочу вспомнить каждый миллиметр его тела. Хочу. Прижимаюсь в ответ, касаясь его скул, наслаждаясь тягучей патокой поцелуя. Он на секунду отстраняется и широко распахивает глаза.

- Я тебя помню, - рваным, почти хриплым голосом выдыхает он мне в лицо.

А у меня непроизвольно подкашиваются ноги от этих слов.

Прикусываю его за гладковыбритый подбородок и ощущаю, как пощипывает губы от геля после бритья. Прикусываю и тут же поднимаюсь выше, чертя прозрачную дорожку кончиком языка. Обе ладони стремительно перетекают выше. Вцепляются в лацканы расстёгнутой пижамы и рывком тянут на себя. Буквально накручиваю их на кулаки, ощущая, как пуговицы впиваются в пальцы. Ощущаю, как кровь начинает бурлить в венах. Плавно опускаюсь на колени, стаскивая с него штаны, и провожу губами по оголённой полоске кожи над резинкой белья. Целую сквозь ткань, обводя контуры головки, осторожно, чтобы не прищемить. За считанные секунды увлекаюсь настолько, что всё, что выше пояса, попросту перестаёт существовать. Он опирается на моё плечо, наблюдает, и чем мокрее становится его бельё, тем пристальнее делается взгляд.

Стягиваю боксёры до колен и заглатываю разгорячённую пульсирующую плоть наполовину. Дыхание сбивается, щёки зудят, но это просто ничто по сравнению с тем, как давят штаны, как мне хочется расстегнуть ширинку и запустить пальцы внутрь. Сглатываю, пропуская чуть дальше, позволяя толкнуться почти до горла. Пару раз сбиваю дыхание, судорожно восполняю запас воздуха через ноздри. Но ни на секунду не теряю концентрацию. Вплоть до того момента, пока член не становится просто каменным и рельефным внутри моего рта. Только тогда подаюсь назад, снимаясь с члена. Не выдержав, он хватает меня за плечо и тянет на себя, увлекая в очередной поцелуй. Поцелуй, который мешает мне нормально расправить лёгкие и хотя бы немного прийти в себя.

Он отпускает запястья, забирается ладонями мне под футболку. Шарит ими по спине. И вроде бы ничего особенного, но я, столько времени лишённый человеческих ласк, натурально схожу с ума. Приподнимает меня под ягодицы и несёт к кровати. Бережно кладёт и тут же нависает сверху, лихорадочно расстёгивая пряжку на ремне, а после - вздыбленную молнию на ширинке. Спешит, торопится, словно в припадке, прижимается ко мне и стягивает джинсы только с одной ноги. Такой тёплый, такой родной.

Приставляет головку ко входу - тут же вздрагиваю от того, как неожиданно быстро это происходит, - и толкается вперёд. Шиплю и, откинувшись назад, чувствую себя распятым. Больно. Грубо. Охренительно. До искр из невольно ставших влажными глаз. Всё горит внизу живота, но клубок, завязанный внутри, когда я ещё стоял на коленях, и не думает развязываться. Пылает всё тело, от макушки до кончиков пальцев ног. Пылает и требует, чтобы прикоснулись. К шее, груди, животу и члену. К коленкам, ступням. Чтобы огладил, укусил, поцеловал... Мало... мало... Мало его, и мало близости с ним. Мало настолько, что привстаю и хватаю его за плечи. Тащу ниже, целую куда-то в нос, в щёку и лишь с третьей попытки добираюсь до его губ. Между нами комом болтаются так и не снятые с правой ноги джинсы.

Каждое его движение вперёд как вызов. Словно зудит под кожей - и мне это ощущение никак не снять. Никак не выдернуть его изнутри, не выцарапать. Стискиваю себя до боли, до алых пятен перед глазами, беспорядочно шарю по своему телу, оглаживаю впалый живот и наконец-то касаюсь сочащейся головки. Почему-то сейчас мне хочется именно так. Хочется, чтобы Вит трахал меня на полную катушку, без всякой ласки, без лишних утех. Мне хочется ещё и ещё. Распахиваю глаза, пальцами трогаю его, вторгающегося в моё тело. В такого озверевшего, такого нетерпеливого, такого изголодавшегося по любви, как и я.

Цепляюсь за Витьку ещё сильнее, вгоняю ногти в нежную кожу на предплечье и, взвыв, резко откидываюсь назад. Кончаю так бурно, что тёплые капли долетают до шеи, и я не могу вспомнить, как дышать. Ощущаю каждый миллиметр его члена - так крепко сжал внутри. Чувствую, как он приближается к разрядке. Пытается меня притянуть к себе, тянет за ворот футболки и устремляет взгляд на кулон, широко распахивает глаза и на пике оргазма валится на меня сверху. Тяжело дышит и не перестаёт меня гладить по лицу.

- А где моя половинка? - сбивчиво выдыхает мне в предплечье...

Да, Витька всё вспомнил. Мы долго говорили обо всём. Я рассказал, как столько лет искал его после того, как узнал правду, как поступили с нами его родители, как жил все эти годы с болью и тоской в сердце. А он рассказал о себе всё то, что я уже слышал от его друзей.

- Теперь, когда мы всё выяснили, я больше никуда не отпущу тебя от себя, - я притянул его плотнее к себе и поцеловал в висок.

- Да я и сам никуда не денусь, - он улыбнулся. - Столько лет... Мне даже не верится, что мы сможем снова быть вместе.

- Сможем. И обязательно будем, - уверил я его, вовлекая в нежный поцелуй. - Теперь моя очередь быть сверху? - я наивно захлопал глазами.

Он только улыбнулся и, согласно кивнув, отдался на волю моих рук и губ...

Теперь мы с полной уверенностью могли сказать, что больше ни одна сила в мире не сможет нас разлучить. Такую любовь убить невозможно. Она даётся не каждому. Но нам повезло. И мы теперь обязательно будем счастливы.

страницы [1] . . . [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, С другом, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>