Горячая гей библиотека

Я тебя помню

Часть 4

Утром, воодушевлённый своей идеей, я позвонил Зое Ивановне, она выслушала меня и пригласила к себе. Уже с порога я озвучил ей цель своего визита:

- Зоя Ивановна, мне нужен адрес Витьки в Германии.

- Я дам тебе адрес, Игорёша, но боюсь, что это бесполезно, - от её слов у меня внутри всё надломилось.

- Почему? - с трудом выдавил я из себя.

- Хочешь, слетай к родителям Вити, они расскажут обо всём более подробно, - посоветовала она, но мне стало интересно узнать сейчас, что же произошло.

- Но почему бесполезно? - мои нервы были на взводе.

Именно этого я боялся, зная, что часто не бывает так, как мы хотим.

Бабушка покачала головой сочувственно и начала объяснять:

- Тогда, сразу как его забрали родители, он хотел покончить с собой. Родители очень сильно переживали за него, водили по всем врачам. Но парень замкнулся в себе и практически ни с кем не разговаривал. А потом словно с цепи сорвался. Занялся экстремальными видами спорта: прыжки с парашюта, скалолазание, прыжки с моста на этих верёвках, - бабушка даже скривилась, но продолжила: - Так продолжалось почти полтора года. А потом он изъявил желание поступить в вуз на дипломата. Но Германия его не устроила. Он выбрал Францию. Родители, хоть и были против, перечить не стали. Он уехал. За всё это время он звонил лишь несколько раз, но всегда с нового номера, который потом оказывался недоступен или заблокирован. А ещё пришли две открытки, но одна почему-то с Аргентины, а вторая из Африки. Вот так вот, - подвела итог своему рассказу Зоя Ивановна.

Всё это время я, не перебивая, слушал её и думал, почему судьба так несправедлива к нам? Неужели я опоздал? Но к родителям Витьки я всё же решил слетать.

Посидев ещё немного, мы попрощались, но уже у входной двери она положила руку мне на плечо и произнесла:

- Не стоит отчаиваться. Если вам суждено встретиться, то никакая сила не сможет помешать этому. И кстати, Игорёша, - тут улыбка осветила её лицо, - ту цепочку с необычным кулоном он так ни разу и не снял за это время.

От её слов стало радостно на душе, но комок всё равно подступил к горлу. Я, оттянув ворот футболки, показал ей свою половинку этой вещицы, после чего вышел из квартиры.

Поездка в Европу ничего не дала. Родители Вити рассказали то же самое, что и бабушка, ничего нового я не узнал. Но на всякий случай оставил им свой номер телефона, чтобы, если вдруг он объявится или приедет домой, обязательно мне позвонили.

Но ни через год, ни через два он так и не объявился. Родителям он звонил, они ему рассказали о моём визите, дали номер, но... Я так и не дождался звонка. Институт остался далеко позади, вот уже пять лет я работаю в клинике, а звонка всё нет. Если честно, то я уже перестал надеяться на что-то. Может быть, за прошедшие годы он нашёл свою любовь? Тогда вполне естественно, что мне ему и звонить-то, в сущности, незачем. Только я ни на кого не мог смотреть. Поначалу я пытался завести отношения, но дальше первой встречи ситуация не продвигалась, и я прекратил подобные попытки, с головой окунувшись в работу.

Ещё несколько раз слетал в Германию. Родители Витьки показали несколько фотографий, где он в разных концах мира - то на высокой горе, то с аквалангом возле моря, то с парашютом в поле. Несколько более всего понравившихся я взял себе. Когда я глядел на него, такого счастливого, у меня на глазах наворачивались слёзы. Значит, моё солнышко нашёл своё счастье, а может, и любовь. Ну что ж, я рад за него. Правда рад. Хотя внутри всё рыдало и ныло, кровоточащей раной разъедало моё сердце. Но я должен был признать, что счастье любимого важнее всего. Пусть это счастье обретено не со мной. Пусть!

После того раза к родителям друга я больше не летал. Не видел смысла. Да и к чему это? И так ясно, что всё бесполезно. За всё это время он ни разу мне не позвонил, не сообщил о себе, хотя наверняка знал, что я ищу его. Раз он решил больше не видеть меня и не слышать... Что же, так тому и быть. Это его решение. Его право выбора, которое я не смогу ни оспорить, ни изменить. Да и ни к чему это.

Я постарался загнать боль подальше, в самые отдалённые уголки своей души. И полностью отдался работе. Благодаря этому я стал ведущим специалистом в своей области. Более того, стал осваивать новые технологии и методы проведения операций. И довольно успешно. Мне нравилась моя работа. Даже несмотря на то, что подчас я просто валился с ног и был похож больше на оживший труп, чем на человека, благодаря этому у меня просто не было времени на воспоминания и всё ещё терзающую меня душевную боль.

И вот теперь, как назло, только я стал приходить в относительную норму... Снова это чувство... Это непонятное томление - спустя десять лет. За что мне это? Почему именно сейчас? Эта авария выбила меня из колеи, а последний пациент добил до конца, уложив на обе лопатки...

И вот сейчас, сидя возле его кровати и сжимая в руке подвеску, я уже с уверенностью мог сказать, что это он. Моё потерянное сокровище, моё солнышко. Вот только вряд ли оно теперь моё. Ну что же, поживём - увидим, что будет дальше. Главное, вывести его из комы. Может, он и не захочет меня больше видеть. А потом... Что будет потом, я не хотел загадывать. Но в глубине души ждал и надеялся. Вот только на что надеялся, я и сам не мог понять. Но сейчас перед всеми нами стояла одна задача: вернуть его к жизни.

Спустя неделю после операции он стал приходить в себя. Прилетели родители Вити и, естественно, узнали своего сына. Мать долго плакала, отец тоже вытер уголок глаза. Бабушка тоже не смогла сдержать слёз, глядя на внука с кучей трубок, подведённых к его телу. И вот в какой-то момент всё изменилось. Аппарат стал издавать звуки, характеризующие изменения состояния пациента. Мы все сначала замерли, боясь поверить в удачу.

Ресницы затрепетали, пальцы на руках дёрнулись несколько раз, раздался глубокий вдох, потом ещё один и... Он открыл пока ещё замутнённые глаза. Моргнул раз, другой, фокусируя взгляд. Оглядел нашу компанию и...

- Где я? Вы кто?

Шок был не только у меня. Мать Вити просто осела на подставленный стул, а отец замер с открытым ртом. Надежда на скорое объяснение в один миг растаяла, как дым. Мы все с испугом смотрели на лежащего парня и надеялись, что он сейчас улыбнётся и скажет, что это глупая шутка. Но... Он продолжал молча смотреть на нас, ожидая ответа. И так как его родители были в полной прострации, отвечать пришлось мне.

- Ты попал в аварию. Нам всем еле удалось тебя спасти. А это твои родители и бабушка, - во время моего пояснения он недоверчиво смотрел на родителей, на бабулю, а потом вперил в меня пронзительный взгляд, от которого мне стал не по себе, - тот самый, от которого я всегда опускал глаза. - Ты хоть что-то помнишь?

Он после моего вопроса задумался, даже брови сдвинул, а потом с огромным удивлением выдал:

- Ничего. Пусто. Чистый лист.

- Посмотри на родителей, - предложил я, - может, что вспомнишь.

Он несколько минут вглядывался в лица родственников, но... Только отрицательно помотал головой.

- Ничего.

- Да, при такой травме этого я и боялся, - пришлось сознаться мне, вглядываясь в лица его родителей.

- И что теперь? Игорёша, это же не навсегда? - сквозь слёзы выдавила из себя Зоя Ивановна.

- Я не знаю. Амнезия - штука непредсказуемая. Гарантий на благополучный исход нет, - огорчённо заметил я. - Он может всё вспомнить, если будет какой-то толчок, а может начать жить заново.

Пока мы обсуждали амнезию Вити, он не сводил с меня взгляда, от которого мне, если честно, стало неуютно. Но говорить пока я ничего не стал, решив оставить парня наедине с родственниками, а самому пойти пообщаться с другими участниками аварии. Попрощавшись со всеми, я вышел за двери.

В палате других участников аварии, которые уже пришли в себя и в отличие от друга всё прекрасно помнили, я узнал, что со всеми этими ребятами Витька знаком очень давно. И что ехали они на свадьбу одного из них. Хотя уговаривать парня вернуться в Россию пришлось долго и упорно, он всё же согласился. По дороге на них и наехала фура, в которой водитель уснул за рулём. Благо, что смертельного исхода ни у кого не было.

Мне стало интересно узнать о жизни Вити за всё время, пока мы не виделись. И я решил расспросить об этом его друзей. Они сначала удивились моему вопросу, но после того, как я сказал, что мы долгое время были друзьями и потерялись на десять лет, они согласились обо всём поведать. Только один из парней после моих слов стал как-то странно на меня поглядывать. В его глазах появилась неприязнь, доходящая до открытой ненависти. Странно. Неужели это то, о чём я думаю? Но я пока решил не обращать на это внимания, решив разобраться с этим позже, а пока послушать, что расскажут мне ребята.

В итоге я узнал, что Витя, как и хотел, выучился на дипломата; специалист из него получился отменный - кто бы сомневался. Вот только с личной жизнью не сложилось. Он сразу признался всем, что любит одного-единственного человека, который, поверив в его предательство, не дал ему даже ничего объяснить, а рубанул с плеча их любовь, их отношения и даже их дружбу. Ему было нестерпимо больно, даже сейчас, столько лет спустя эта боль его так и не покинула. Из-за неё он не мог ни с кем больше встречаться, хотя желающих было хоть отбавляй. Из-за того, кого он до сих пор любит, он и не хотел лететь в Россию, боясь увидеть его, довольного и счастливого, с кем-нибудь другим или другой.

страницы [1] [2] [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, С другом, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>