Горячая гей библиотека

Лёшкины университеты (глава 16)

Часть 2

- А как у тебя дела с "Цваном"? - внезапно спросил "Мюллер", и Лёшку обдало волной удушливого жара.

Меньше всего "Лёшка" мог подумать, что тот вспомнит о "Цване". Выдавая своё замешательство, он помялся и сказал:

- Не знаю. Его же вроде в тюрьму увезли.

- И что? - улыбнулся "Мюллер". - Когда это было для вас помехой? У вас же своя система обмена информацией.

- Да какой у меня с "Цваном" обмен информацией-то? - сказал Лёшка. - У него свои движения были. Я даже близко к ним никакого отношения не имел. Я-то и видел "Цвана" всего лишь пару раз, мельком.

- Ну, движения, может быть, были у вас и разные, но интересы пересекались общие.

С этими словами "Мюллер", открыв дверцу стола, вытащил Лёшкино дело, положил его перед собой и, раскрыв папку, взял изнутри листочек бумаги.

"Лёшка" замер. Сердце его неприятно заныло в ожидании чего-то нехорошего. "Мюллер" поправил очки на носу и зачитал текст с листка. Это была объяснительная "Гвоздя". В одну секунду Лёшке показалось, что земля буквально уходит у него из-под ног вместе со стулом, на котором он сидел, а стены кабинета рушатся. Он почувствовал, как в его глазах потемнело, а в висках застучало с такой силой, что он едва сдержал порыв, чтобы не обхватить голову руками.

"Мюллер" ещё не закончил, а Лёшка уже живо вспомнил и тот день, и "Цвана" и каптёрку своего прежнего отряда, когда "Цван", прервав покраску стен, потащил его за собой, чтобы Лёшка удовлетворял его похоть. Ещё Лёшка отчётливо вспомнил, что тогда они с "Цваном" действительно слышали чьи-то шаги под дверью, но так и не придали этому должного значения. И вот теперь "Мюллер"! Лёшка отказывался в это верить!

Тот же тем временем, закончив читать, положил листок обратно в папку и пристально посмотрел на Лёшку, ожидая от того реакции на услышанное. Лёшка сидел молча, пытаясь угомонить начавшийся в голове хаос.

- Ну, что скажешь, Коротков? - спросил "Мюллер" после некоторого молчания.

Лёшка, с трудом приходя в себя, еле сумел выдавить:

- А что тут скажешь? Не знаю, что это.

- Ну-ну... Не знаю, - улыбнулся "Мюллер". - Посмотрел бы ты в зеркало на себя. Может, водички налить? А то я уже прям беспокоиться начинаю. Свалишься ещё тут в обморок, отписывайся потом, что это ты сам, а не я тебя вырубил.

- Не надо, - сказал Лёшка, пытаясь справиться с эмоциями, - я серьёзно не понимаю, о чём идёт речь.

- А вот я, наоборот, очень хорошо всё понимаю, - "Мюллер" продолжал улыбаться. - Это называется "личняк", Коротков. И это очень серьёзный косяк по вашим понятиям. Ведь ты фактически загасил всех, кого только мог. А учитывая то, что тебя ещё поставили на общак, всё приобретает совсем нехороший оборот. Я бы даже сказал, очень скверный оборот.

Лёшке перестало хватать воздуха, и он тяжело задышал. Он почувствовал, как ему становится очень жарко от ощущения западни, из которой не было никакого выхода. В какой-то момент ему захотелось только одного - закрыть и открыть глаза, чтобы оказаться где-нибудь совсем далеко от всего этого: от "Мюллера" с его чёртовыми бумагами, от его кабинета, от "Цванов", "Татаринов" и им подобных. Просто убежать, скрыться, исчезнуть! Но кабинет никуда не девался, и "Мюллер" по-прежнему смотрел на Лёшку своим уничижительным взглядом, ожидая, что тот ему скажет. Конечной цели общения с Лёшкой он даже для себя не видел. Лёшка не являлся для него какой-то ключевой или знаковой фигурой, чтобы его нужно было вербовать для получения необходимой информации. Именно по этой причине "Мюллер" и забыл о нём в своё время. Однако сейчас, когда "Татарин" посадил его на "общаковые" деньги, это открывало определённые перспективы, среди которых были и дополнительный контроль "Татарина", и информация о поступлениях в общак, о частоте этих самых поступлений, о точных суммах денег, которые через него проходят. Небезынтересно так же было "Мюллеру" и додавить Лёшку на признание о связи с "Цваном", чтобы передать потом это его признание на тюрьму, где уже можно было бы работать с "Цваном", крутя его на изнасилование и склоняя таким образом к сотрудничеству. В завершение ко всему Сергей Витальевич был просто склонен к дешёвым эффектам и теперь с наслаждением смотрел, как Лёшка "плывёт", тщетно пытаясь справится со своей растерянностью. Получалось у того не очень.

- Я серьёзно не знаю, о чём идёт речь, - снова сказал Лёшка, глядя в стол. - Я никогда этим с "Цваном" не занимался и вообще не знаю, как это могло прийти в голову тому, кто это вам написал. Я-то и видел "Цвана" всего несколько раз за всё время. Я уже вам говорил об этом.

- Говорил. Говорил, - "Мюллер", соглашаясь, покивал головой, - однако фуфло это всё, Коротков, что ты пытаешься мне сейчас тут втюхать. Ты же умный пацан и должен понимать, что как бы ты мне тут сейчас не лепил о том, что первый раз слышишь про написанное, тебе всё равно никто не поверит. Ни я, ни пацаны, если, конечно, им станет об этом известно. Да и потом, опять же, насколько я знаю, в своё время щимили тебя тут жёстко, и только вмешательство "Цвана" остановило этот беспредел, который закончился бы для тебя плачевно. Или я не прав? Откуда такая заботливость "Цвана"?

- Я не знаю, про что вы, - только и сумел выговорить Лёшка; помолчав секунду, он добавил: - Беспредела хватало. Факт. Мне, вон, даже вскрыться пришлось из-за подставы. А про "Цвана" я первый раз слышу. Фантазии чьи-то.

- Кстати, по поводу твоего вскрытия, - "Мюллер" поправил очки на своём носу. - Ты реально тогда тупанул, или что-то тебя на это подтолкнуло? О матери ты хотя бы подумал?

- Я не хотел сукой жить, - выдавил из себя Лёшка.

- А кто тебя заставлял?

- Никто.

- Ну так а в чём причина?

Лёшка помялся.

- Вы не понимаете. Подстава была. Я реально не мог её распетлять. Выхода другого не видел.

- Ну, Коротков. Это же глупо. Выход всегда можно найти, только уметь надо его искать.

Лёшка пересилил себя и посмотрел на "Мюллера". Тот сидел, расслабившись в кресле, и невозмутимо смотрел на Лёшку. Он выглядел спокойным и немного уставшим. "Хорошо тебе выходы искать, - зло подумал Лёшка. - Пойдёшь сейчас домой, ёбнешь сто грамм под пельмени и завалишься смотреть телевизор. А мне что теперь делать со всеми этими головняками?" Он снова тяжело вздохнул.

Словно подслушав Лёшкины мысли, "Мюллер" сказал:

- Так. Ладно. Мне уже домой пора идти, а я торчу здесь непонятно для чего. То, что ты, Коротков, попал, это к гадалке не ходи. Пропетлять или как-то оправдаться перед пацанами ты не сможешь, и это факт, учитывая, что "Цвана" рядом нет, а тебя самого мало кто слушать будет. Одним словом - пиздец тебе будет, Коротков. И дальнейшая твоя судьба будет настолько незавидной, что ты ещё будешь мечтать и молиться о том, чтобы тебя просто выебали, а не убили. Поэтому выбора у тебя особого нет, кроме как идти со мной на сделку, в обмен на гарантии того, что никто и никогда не узнает о том, что происходило между вами с "Цваном". А то, что никто об этом не узнает, можешь в этом не сомневаться и верить мне. Не знал же никто до этого времени. Ну и не будет знать дальше. Так что слово я своё всегда держу.

- Я не буду стучать, - еле слышно сказал Лёшка и хотел ещё что-то было добавить, но "Мюллер" прервал его.

- Если надо будет, то будешь. И не только стучать... - сказал он. - Но от тебя этого не требуется. И без тебя желающих достаточно. Пока мне от тебя нужно только одно: чтобы ты раз в неделю (день ты сам себе установишь), приходя отмечаться на вахту, заходил ко мне и рассказывал про движение "общаковых" денег. Сколько у тебя остаток, сколько был приход, сколько и куда ушло. Остальное обсудим потом. Видишь, я даже не беру с тебя никаких бумажных обязательств и расписок. Это просто наше с тобой партнёрское соглашение. Я доверяю тебе. Ты мне. Единственное, о чём бы я хотел тебя предупредить: если ты ненароком вздумаешь поиграть со мной в свои непонятные игры, то пеняй уже тогда на себя. Это будет твой осознанный выбор. Чисто вот по-дружески хочу добавить, что не стоит этого делать, Коротков. Давай останемся партнёрами по устному соглашению. Не будем огорчать друг друга.

Лёшка молчал. В первые секунды, когда "Мюллер" смолк, он испытал некое импульсивное желание возразить тому насчёт того, что не имеет ни малейшего представления, о каких именно "общаковых" деньгах идёт речь, но, вспоминая сидевшего в этом кабинете "Татарина", решил промолчать, так как со стороны это выглядело бы, по меньшей мере, глупо.

- Ты всё понял? - снова переспросил его "Мюллер".

Лёшка продолжал молчать, будучи окончательно подавленным.

страницы [1] [2] [3] [4] . . . [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Тюрьма, 18-19-летние, Совращение натурала

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>