Горячая гей библиотека

Настоящий полковник (глава 9)

Часть 2

Но впереди ещё так много сладкого времяпровождения, куда уж тут разбегаться.

Во- первых, оба, в четыре глаза, по часам контролируем время до общего отбоя. Во-вторых, до двух часов ещё столько сладчайших минут, которые мы проведём в объятиях друг друга. Так что лежим, набираемся сил, а пока шепчемся. О чём? Да о разном. Тут тебе и "разбор полётов". Нам так хочется процесс ебли довести до совершенства. А для этого мы должны знать: "как" и "что", дабы, помня о сказанном, в следующий раз довести дролечку "до писка и визга". И, конечно же, перешёптывание о поведении на людях. Что ж, коли такая у нас любовь-морковь, то мы вынуждены много внимания уделять и мерам безопасности. Обоим важно, чтобы ни у кого в училище даже мысли не зародилось - ну, сами понимаете, о чём. Потому никаких оглаживаний, прижиманий, поцелуйчиков, хождений за ручку днём на виду всех.

А поскольку обоим так неистово не хватает сюсюканья, милования и любования, то любая минутка единения выливается целым фонтаном эмоций. И кто из нас не знает, к чему этакое приводит? Правильно! Вот и пошли по второму кругу.

Я вот давно приметил, что если случается технический перепихон (ну, это когда неважно с кем, просто "природа требует"), то "пар из котлов сбросил", кончил и - всё. А вот когда рядом с тобой любимый человек, то никак не можешь насытиться, хочется ещё, ещё и ещё...

Ух ты, как совпало в этот раз! Хоть мы и в закрытом помещении без окон, но и до нас донёсся ор с улицы вкупе с разрывами петард и новогоднего фейерверка. Совпал приход на планету в данной географической точке Нового Года с тем, что мы оба разом, лёжа на боку, отсалютовали вбросами спермы в ротешники друг друга.

Ура! Вот и отпраздновали. Пусть не глотком шампанского, но и данный нектар не хуже, а даже слаще и пьяней привычно-праздничного напитка.

И обоим разом пришла в голову одна мысль, которую мы тут же и озвучили друг другу, перебивая, но смысл её был один: "как встретишь Новый год, так его и проведёшь". И обоих радовала такая перспектива! Весь год в обоюдном согласии и любви. И так сие вдохновило, что дало новый подъём - и не только эмоциям. А почувствовав стояки, мы бросились доказывать сие страстно, благо ещё было время до отбоя...

Январь начался разными известиями и новостями. И хотя революционно-эпохальными их назвать нельзя, но на события года они явно тянули, по крайней мере, для нас двоих - точно.

Во-первых, мы сдали зачёты и экзамены, заметь, оба на "отлично". Во-вторых, в конце месяца у нас был первый самостоятельный прыжок с парашютом. Это когда ты и безмерная сияющая высь один на один.

Я не боялся высоты. Любил лазать по крышам, деревьям, спокойно сидел на самом краешке валуна горы, когда под тобой распахнута такая манящая безмерность пространства.

Небо... Оно манило и тянуло. Мог часами лежать на лугу и смотреть на облака, удивляться его яркой голубизне и мечтать стать птицей. Как орёл, парить в струях воздуха. Приводило в возмущение непонимание родственников и знакомых моих восторженных рассказов о том, как облака то мерно плывут караванами верблюдов, то скачут галопом, яко табун диких жеребцов-мустангов, то, расправив паруса, скользят каравеллами в мир грёз и фантазий.

Пересмотрел все фильмы о лётчиках. Перечитал все книги о героях - покорителях неба. Настольными из них стали "Повесть о настоящем человеке" Бориса Полевого и "Два капитана" Вениамина Каверина. А главные герои навсегда остались примером для подражания. Именно их именами и делами измеряю и сейчас себя и свои поступки. Именно они помогли мне сформулировать своё главное правило: "Если быть, то стать первым во всём!"

Позади теория, прыжки с вышки, самостоятельная укладка парашюта. В прошлом детальная отработка каждого движения полёта в воздухе и приземления на земле. Всё доведено до автоматизма. И вот я уже стою на пороге борта, а передо мной необъятная ширь синевы.

Каждый из нас, однажды ощутив прилив адреналина в крови, жаждет испытать это ощущение вновь. Кто-то прыгает с парашютом, кто-то ныряет с аквалангом, кто-то лезет в горы. У каждого свой драйв. Экстрим - это супер! Действительно глупо отрицать необычайную яркость и остроту ощущений в подобных ситуациях.

Звучит команда инструктора: "Пошёл!" - и я делаю шаг. Меня подхватывает сильный воздушный поток. Что-то сильно рвануло, встряхнуло, закрутило; рывок - и полный покой. Тишина. Только звук мотора удаляющего самолёта. Поднимаю голову. Закрывая всё небо, надо мной белый купол парашюта. "Ура!" - заорал, срывая голос. Такого восторга я не испытывал в жизни никогда! Это было непередаваемо!

И чего это кричу так! Надо просто наслаждаться чувством свободы.

Хочу запомнить колючий, жёсткий поток воздуха, бьющий мне в лицо. Землю, враз ставшую такой огромной, почти без линии горизонта...

Голова, из которой ветром выдуло всё, кроме ощущения счастья, крутилась на триста шестьдесят градусов. Лепота! И хотя теоретически знал, что с момента выброски до раскрытия купола проходит только шестьдесят секунд, мне они показалось вечностью. Нет, не от страха, а от осознания того, что и я умею летать.

Но... я сын Земли, видимо, потому она так и торопится возвратить, притянуть меня к себе. Надвигается на меня всем своим величием. Вот уже различаю травинки и камешки. Группируюсь, как учили. Приземляюсь. Мысли кружатся в голове. Всё происходит так быстро, что начинаю сомневаться: "Было или не было".

Да, было, парни, было! И ещё хочу!

Какое это истинное удовольствие! Сердце бухает в груди. Кажется, что распался на атомы и вновь соединился и стал в сотни раз сильнее, этаким киборгом, суперчеловеком.

Иду к группе. Встречаюсь глазами с Велимиром. Он совершил прыжок раньше. Лицо такое же, как у меня - обалдевше-счастливое. Ну и, конечно же, как и всегда, делится с сокурсниками тем, чего не было на занятиях. Они с таким вниманием слушают, что и я присоединяюсь к ним. Слышу: "Считается, что впервые идея создания парашюта возникла у Леонардо да Винчи. В его рукописи одна тысяча четыреста девяносто пятого года упоминается о безопасном спуске с высоты с помощью "палатки" из накрахмаленного полотна. Он первый указал на самые выгодные размеры парашюта.

А в начале семнадцатого века другой итальянский ученый, Фауст Веранчино, описал аналогичный аппарат, величина паруса которого зависела от тяжести человека. Впервые воспользовался подобной конструкцией француз Лавен. Это было в двадцатых годах семнадцатого века, когда, будучи заключённым, он бежал из тюрьмы с помощью предварительно сшитого из простыней шатра, к низу которого прикрепил верёвки и пластины из китового уса.

И уже в одна тысяча семьсот семьдесят седьмом году другой француз - Жан Думье, приговорённый к смертной казни, повторил этот прыжок. Узнику было предложено выполнить прыжок с крыши, пользуясь "плащом". В случае удачного приземления ему даровали бы жизнь. Эксперимент, как и в предыдущем случае, удался.

Так появился первый аналог парашюта.

А вот практическое применение парашютов началось в восемнадцатом веке, при освоении полётов на воздушных шарах.

Двадцать второго октября одна тысяча семьсот девяносто седьмого года над парком Монсо в Париже был совершен первый настоящий прыжок. Француз Адре-Жак Гарнерен прыгнул с воздушного шара, находящегося на высоте две тысячи двести тридцать футов. Прыжки с парашютом и сейчас производят на зрителей неотразимое впечатление, а в те времена и подавно.

Газета "Московские ведомости" за одну тысячу восемьсот шестой год сообщила, что русский воздухоплаватель Александровский поднялся в воздух на большом шаре и совершил прыжок с парашютом. Смельчак благополучно спустился на землю и был восторженно встречен зрителями.

А уже в одна тысяча девятьсот десятом году Котельников, наш соотечественник, создал первый в мире авиационный ранцевый парашют, успешно применённый в годы Первой мировой войны.

Первого марта одна тысяча девятьсот двенадцатого года был совершён первый прыжок с парашютом из самолёта. Его совершил американский капитан Альберт Берри в штате Монтана. Выпрыгнув с высоты одна тысяча пятьсот футов и пролетев четыреста футов в свободном падении, Берри раскрыл парашют и удачно приземлился на плацу своей части"...

Велимир и дальше бы рассказывал, а мы, открыв рты, внимали ему, да прозвучала команда на построение.

Ты знаешь, не далее как вчера прочитал стихи, автор Натан Смэш. Удивился тому, насколько точно изложены в них испытанные мною тогда эмоции. Вот, послушай:

Мир не для человека -
Он создан лишь для птиц.
Они одни в полёте
Не ведают границ.
Их крылья обнимают
Бесстрашно высоту,
Свободно воплощая
Извечную мечту
Людскую о полёте -
Ведь наш удел мечтать,
А их удел кружиться,
Парить и покорять
Неведомые дали.
Их родина - простор.
Лишиться этой выси -
Жестокий приговор.
Мы ангелы без крыльев -
Наказаны за зло.
И лишь из нас немногим
Немного повезло -
Тем, кто бывает в небе,
И, если захотят,
Худые руки-крылья
Раскинув, полетят.
Хотя бы на мгновенье -
Благословен тот миг.
В такие же мгновенья,
Наверно, мир возник.
Коварный страх наполнит
Людское естество,
Но над природным страхом
Вновь духа торжество
Одержит верх и будет
Он отдан красоте,
Свободному полёту
И сбывшейся мечте.
По каменистым скалам
Однажды поднимусь
И к пропасти приближусь.
Зов этой бездны пусть
До умопомрачения, до боли
Натянет ощущений тетиву.
И лишь на грани, на краю обрыва
Я ощутить сумею, что живу!

В-третьих, где-то в середине февраля на место ушедшего на пенсию профессора-добряка Павла Афанасьевича пришёл "некий чувак", который мгновенно получил кликуху "Хлыщ". Хотя ему на все сто процентов подошли бы и другие, такие как "Липучка", "Буквоед", "Ходячий Устав", "Упырь" или того хуже - "Кусок Дерьма".

Только представь себе этакого Вениамина Футляровича Пупкина - худющего, прилизанного, затянутого ремнями. Форма, отглаженная до стрелочек, висит на конструкции, состоящей из углов при полном отсутствии намёка хоть на какие-то округлости. Вверху узкие плечи, вечно обсыпанные перхотью, длиннющая шея, маленькая лысая головка с ушами-лопухами и подслеповатые глаза-щёлочки. Этакое подобие человека, расточающего вокруг себя отчуждение и холод. Застывшая маска лица, не выражающая никаких эмоций. Ровный глуховато-механический тембр голоса, бесстрастно вещающий научную тарабарщину. Да так нудно, что уже через десять минут голова сама собой клонится в сон. Федул Петров, наш сокурсник, даже загремел во сне, рухнув в проход, как сноп. Благо сидел на галёрке и своевременно придумал, что упал, потянувшись за авторучкой.

Даже спустя десять дней у этого типа в училище не появилось знакомых, не то что приятелей. Его сторонились, поскольку рядом чувствовали себя некомфортно, хотя объяснить причину такого состояния не могли. Возникала этакая смесь брезгливости и непредсказуемой опасности, почти "животного страха".

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Военные, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>