Горячая гей библиотека

Двойная рокировка (глава 1)

Часть 3

Не дослушав, я сорвался и бегом побежал к ближайшей стоянке такси. Своего "мерина" я, начиная новую жизнь, продал. Пока мы ехали, я думал только об одном: если с Тошей что-то случилось, это будет самое страшное событие в моей жизни. Я не думал, почему это так. Я знал, что это так.

Когда мы подъехали, возле входа на станцию творилось нечто невообразимое. Я, по крайней мере, не мог себе представить такое в Москве. Я метался возле ограждения, пока не увидел перепачканного спасателя, отошедшего к ограждению и о чём-то разговаривающего с женщиной в белом халате. Я подлетел к ним и спросил, где я могу получить хоть какие-то сведения о пострадавших. Женщина дала мне телефон горячей линии. Когда я, со сто десятого раза, наконец дозвонился туда, мне сказали, что списки пострадавших еще не сформированы. Я был готов закричать! Взяв себя в руки, я мысленно перебирал всех, кому я мог позвонить, кто мог бы мне помочь, и в памяти всплыло имя одного генерала, который мнил себя знатоком искусства и меценатом. К МЧС он не имел отношения, но его связи... Я судорожно перебирал контакты в телефоне, но его там не было. Я позвонил владельцу галереи, в которой я познакомился с генералом. Он меня внимательно выслушал и, несмотря на сумбурность и сбивчивость объяснений, уловил смысл и сказал:

- Джони, успокойся, я всё понял. Сделаем проще. Тебе не нужен генерал. Тебе нужен я. Продиктуй имя и возраст сына твоих друзей, я кое-кого напрягу, и, если о нём хоть что-то известно, ты узнаешь об этом первым.

Я продиктовал.

- А теперь успокойся и возьми себя в руки. Как я понял, ты не можешь быть уверен в том, что он на станции, так? Вот и молись, чтобы его там не было. Будь на телефоне.

Мне оставалось только ждать. Моё богатое воображение рисовало какие-то ужасы, да ещё со станции постоянно выносили пострадавших. Так что когда раздался звонок, меня трясло так, что зубы клацали.

- Джони, ты в порядке? - голос Александра звучал как-то нарочито спокойно.

- Не тяни, твою мать.

- Успокойся, Антон жив. Я не знаю, в каком он состоянии, но он в Склифе... Не бросай трубку. Если ты возле метро, на стоянке у выхода должен стоять чёрный "Майбах", - он продиктовал номер, - у мужика та же проблема, только с сыном. Я его предупредил, он ждёт тебя. Так ты быстрее доберёшься, беги ищи его. Да, его зовут Анатолий Сергеевич. Дуй.

- Спасибо, буду должен, - я уже мчался к стоянке.

- Забудь; если будет нужна помощь, только свистни.

- Спасибо!

Таких машин даже в Москве немного, а уж на стоянке у метро тем более. Я моментально её увидел. Возле двери стояли двое мужчин. Я подлетел к ним.

- Евгений? - сходу спросил высокий представительный мужчина.

- Да, а вы Анатолий Сергеевич?

- Садитесь в машину, хотя торопиться нет нужды.

- Как это? - я подумал о худшем, и у меня подкосились ноги.

Второй мужчина поддержал меня.

- О, простите, я не в том смысле. Просто я уже всё узнал и про сына, и про Вашего Антона. С обоими всё более или менее в порядке. Оба в сознании, оба в обычных палатах, то есть им не потребовалось оперативное вмешательство и реанимация. Про обоих сказали, что они родились в рубашках, - это он говорил, уже когда мы ехали.

Я никак ни мог прийти в себя, дрожь била меня, как будто я проглотил работающий отбойный молоток. Видя моё состояние, Анатолий достал из бара коньяк и налил мне лошадиную дозу. Махнув коньяк, я даже не почувствовал его вкуса, но дрожь стала спадать.

- Вы такой впечатлительный, или он не просто сын Ваших друзей? - он с симпатией смотрел на меня.

Я задал себе тот же вопрос.

- И то, и другое, - не заботясь о приличиях, сказал я. - А для Вас это важно?

- Вообще да, мы с Вами в одной лодке, но Вы в таком отчаянии, что мне даже неудобно за своё спокойствие, ведь я даже не знаю, в каком состоянии мой сын. Но мне кажется, что всё будет хорошо? - он успокаивающе положил руку мне на плечо.

- Извините за резкость, нервы.

- Всё нормально, просто я подумал, что у наших пострадавших есть кое-что общее.

Я плохо соображал и непонимающе уставился на него. И тут до меня дошло. Человек несведущий не будет задавать вопрос: "...или он не просто сын Ваших друзей?"

- И как Вы к этому относитесь?

- Было трудно, но сын есть сын. У моих друзей сыновья мажоры, у кого насильник, у кого наркоман. А мой нормальный добрый парень. Я его люблю, и мне побоку, чем он занимается в постели, не моё это дело.

- А как же хрень насчёт того, что подумают люди и "ах, у меня не будет внуков"? - я продолжал разговор, лишь бы отвлечься.

- Вы же сами сказали - хрень. Нет людей роднее и важнее, чем собственные сыновья, а внуки в наше время не проблема, было бы желание и деньги.

- Понимаю, о чём Вы... Кажется, приехали.

Не дожидаясь, пока водитель откроет дверь, я пулей вылетел из машины и помчался в сторону центрального входа. Потом, опомнившись, притормозил.

- Спасибо, что подождали, в Вашем состоянии, Евгений, это почти подвиг.

- Джони.

- Что, простите?

- Для хороших людей я Джони.

Анатолий промолчал, только усмехнулся и кивнул головой.

Мы вошли в вестибюль больницы. Навстречу нам спешил врач - видимо, Анатолий был не просто богатый человек. Наши пострадавшие лежали на одном этаже, но в разных палатах. Меня провели к Антону. Я думал, меня прямо возле его кровати "кондратий" хватит. Весь в бинтах, кровь сквозь белый хлопок, застывшая скорбь на лице. Я, не понимая, что делаю, наклонился и поцеловал растрескавшиеся безжизненные губы. Неожиданно губы ожили и слабо ответили на поцелуй. Тут я опомнился и отпрянул от парня.

- Тоша, ты меня слышишь?

- И не только слышу, - не открывая глаз, прошептал он. - Дядя Женя, как не стыдно целовать беспомощного человека?

Я был готов провалиться сквозь землю. И ничего другого не придумал, как спросить:

- Тебе что-нибудь нужно?

- Не уходи от вопроса. Так тебе не стыдно?

- Если бы ты знал, что я пережил за последний час, то не приставал бы ко мне со своими дурацкими вопросами.

- А как ты узнал, что я на этой станции?

- Сердце подсказало... На самом деле твой опоздавший друг позвонил твоему отцу, а он мне. Он утром будет здесь.

- Нет, только не это.

- Пусть приезжает, я ему мозги вставлю, может, он поймёт, что сын у него один.

- Ты мне это пять лет назад говорил, - он наконец открыл глаза, и вместо ожидаемой боли я увидел в них сдерживаемый смех.

- И чего мы ржём?

- Рад, что жив, а больше всего рад тому, что ты здесь, - он действительно еле сдерживал смех.

- Ладно, не сдержался, прости.

- И ты хочешь сказать, что это был отеческий поцелуй?

- Я не знаю, что это было. Если бы ты видел себя со стороны, ты бы не мучил меня вопросами.

- Что, так плохо? Я, наверное, на обезболивающих. Ничего ни чувствую.

- И слава Богу... - я не успел закончить фразу, как в палату вошёл Анатолий.

- Ну, как дела у нашего раненого?

- Я не знаю, он ничего ни чувствует, а врача я ещё не видел... Позвольте представить, это Антон, а это Анатолий Сергеевич, его сын тоже пострадал. Как он?

- Он был в противоположной стороне от взрыва, так что много царапин от осколков кафеля и, возможно, контузия. Приятно познакомиться, Антон. Как Вы смотрите на то, что Вас могут перевести в палату моего сына? Там есть телевизор, и нам будет удобней навещать Вас.

Антон вопросительно посмотрел на меня.

- Анатолий Сергеевич... - начал я.

- Если честно, это предложение не столь бескорыстно, как кажется. Я сильно загружен, смогу приезжать к Тимуру только раз в день. Матери у него нет, а Вы, Джони, могли бы держать меня в курсе, что ему нужно и как он себя чувствует. Хотя у Вас, наверное, тоже работа.

- За это не волнуйтесь, с работой я решу. Если так я рад помочь, да и Тоше будет веселее.

Палата, куда поместили обоих ребят, была до неприличия VIP-овской. Огромный смарт на стене, игровая приставка, холодильник. На кровати лежал более чем симпатичный парень лет 19-20, и я в тот же момент понял, что для меня это плохо кончится. Слава богу, что поцелуй был единственным и его можно было списать на стресс и шок. Себя я уже не пытался обмануть, я влип по самые уши. А вот Тошу можно было убедить, что поцелуй был неосознанным и ошибочным. Сейчас мне важнее было, что бы Антон поправился и был счастлив. Себя я пытался утешить тем, что ещё ничего не случилось. Что никто не знает, как поведут себя эти двое.

В палату внесли Антона, прямо вместе с кроватью; палата предназначалась для одного, но туда можно было поставить как минимум ещё три кровати.

У Тимура был сильный шок, он лежал с закрытыми глазами, и лишь руки нервно теребили одеяло. Мы решили отложить знакомство. Анатолий пошёл к выходу, я последовал за ним.

- Мне нужно ехать. Вы же ещё останетесь?

- Конечно. Как Тимуру станет полегче, я сразу Вам позвоню.

- Да, вот моя визитка, звоните. Если я не смогу ответить, пишите SMS. У меня может быть совещание, не обессудьте. И спасибо Вам, Джони.

- Вам спасибо. И кстати, имя "Джони" не очень-то сочетается с местоимением "Вы".

- Анатолий, и на "ты". Сейчас я жалею, что у меня нет такого классного аналога имени, как у тебя, - он улыбнулся и протянул руку.

Я вернулся в палату, по пути заглянув в визитку, и невольно присвистнул; неудивительно, что тут все на цыпочках вокруг Анатолия выплясывали. Подойдя к Тоше, я снова увидел кровь, тонкой струйкой стекавшей от виска к шее. Я рванулся к сестре. Тут же пришёл врач, и пока Тоше делали перевязку, он сказал, что анализы в норме, рентген не показал переломов, но МРТ ещё не делали и о внутренних органах ничего сказать нельзя.

страницы [1] [2] [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>