Горячая гей библиотека

Потомки Йормунганда (глава 4, последняя)

Часть 5

Неожиданным счастьем в кармане брезентовой куртки обнаружилась конфета, из тех, что раздавали в самолёте. Содрав прилипший фантик, пацан сунул леденец в рот и замер, нахохлившись. Вечерело быстро, толпа у кассы почти рассосалась. Паром готовился перевезти на эту сторону последнюю за сегодня партию машин и людей. Неудачный принц, не мигая, следил, как на крутой берег по расхлябанной дороге, кряхтя и ноя, поднимались замызганные грузовики и колёсные трактора. Счастливые. Они хоть знают, куда им ехать. Пусть и ночью, а будут у себя дома. В тепле. Какая-то молодая женщина умудрилась договориться с водителем и уехала, ворча под нос, что деньги она не печатает и в огороде не растит. Одну тётку с двумя сумками, связанными за ручки простой верёвкой, чтоб на плече можно был нести, подобрал молоковоз. Кроме Эрика на забытой богом остановке понуро, как овцы, стояли ещё трое человек.

- Эй, народ, кому по пути? Недорого подбросим, - из кабины остановившегося напротив трактора высунулся молодой обаятельный парнишка и, сверкнув широкой улыбкой, пригладил длинные волнистые волосы каштанового цвета.

- А куда вы едете-то? Наверное, дорого запросишь, малый?

- Так недалече, разберёмся, - широко, но нетвёрдо ставя ноги в резиновых сапогах, тракторист направился к кассе. - На вино дадите, и ладно будет. Чего стоишь пнём? Давай вещи, да прыгай в телегу. Мы сена накидали, там фуфайки старые. Батька твой весь телефон оборвал председателю и аж две телеграммы выслал, что б тебя встретили.

- Я уже часа три назад приплыл на "Зарнице", - Эрик набычился, но улыбку сдержать не мог. Младший из его двоюродных братьев выбрался на дощатый настил и сжал парня в крепких объятиях. В нос ударил запах какой-то сивухи, пота и лука. - Ну, обслюнявил всего. Я тебе не девица. Вовка, ты один что ли? И такой пьяный вдобавок.

- Девица, не девица, а баской ты у нас, Ерик. Я Шурку встречал, он с зоны вернулся, сюда по делам ездил. Да Витька в отпуске вторую неделю. Это они пьяные в жопину в прицепе валяются. Пошли, продрог весь, аж губы синие. Сейчас, отогреют тебя, - и, обернувшись к остальным пассажирам, добавил. - Давай, кто поедет, залезайте. Я приглашать второй раз не буду, на хуй. Не смотри, что кривой, из колеи не выеду, - он заливисто рассмеялся и подтолкнул Эрика к трактору. Из высокого прицепа уже свешивались две головы с широкими улыбками. Шурка, средний из братьев, принял вещи, а Витька, старший, протянул руку. Остальные люди забирались, кто как умел.

- Какой ты стал, фу ты, ну ты, фон барон! - пропел старший брат и сильно засосал Эрика прямо в губы. - Ну, здорово, брательник. Молодец, что приехал. Шурка, смотри, какой он здоровый у нас. Двигайся, ну! Между нас посадим, так лучше будет.

Подросток удивлённо разглядывал красавца брата, ощущая, как внутри нарастает знакомая волна. Он не ответил на поцелуй, но обнял и потёрся подбородком о шею. Как это раньше казалось, что Витька высокий? Он же почти на полголовы ниже! Подстрижен смешно, горшком, а вот улыбка прежняя. И взгляд озорной.

- Что смотришь, не узнал? - криво усмехнулся брат. - Все говорят, что я постарел. Там, на Севере, знаешь ли, житуха не сахар. А ведь мне двадцать восемь всего.

- Не постарел, - замотал головой Эрик. А в голове пронеслось, одногодок Рунольва, а уже такой замученный что ли. - Только целуешься чересчур крепко и ласково, не по-братски как-то. Смутить меня хочешь?

- Не дрейфь, матрос салагу не обидит. Шурка, а смотри, как Ерик на мою Ленку похож. Потупился, точно девица, глазки опустил. Обними брата. Ну? Разлёгся уже.

- Ополоумел никак с пьяных то глаз? - средний брат, чуть помедлив, решая, как сочетаются телячьи нежности с зоновскими понятиями, всё же обнял Эрика и похлопал по спине. - Здоров, брателло. А твоя Ленка, Витюх, вылитая Баба Яга. Нос крючком и буркалки навыкате. А он, вишь какой, справный. Садись сюда, Ерик, под борт. Сейчас тронемся, грязь комьями полетит, а у нас плащ-палатка. Накроемся, и все дела.

На открытом конопатом лице среднего брата, единственного блондина в их семье, чужеродной деталью смотрелся трижды переломанный в разных тюрьмах нос. Мама Эрика всегда говорила, что Шурка в семье дяди самый красивый. Только беспутный. Вот и закончилась вся красота, не начавшись. В свои двадцать с небольшим кузен стал матёрым уголовником, проводившим на воле не больше полугода, чтоб вновь загреметь в места невесёлые. Стиснутый с боков тёплыми телами братьев, по очереди отхлёбывавших прямо из горла какую-то плодово-ягодную бурду, Эрик односложно отвечал на вопросы, ловя телом скачки и болтанку скрипящего прицепа. Жизнь сразу сделалась простой и лёгкой. Молодец всё-таки у него папка. Заставил ленивых родственников встретить сына. А он-то ночевать на улице собирался. Вот дурак! Когда бы они ни добрались, бабушка баню натопила, молока парного припасла, да и ждёт уже. Улыбка не сходила с лица пацана, пока он слушал рассказы братьев, почти не вникая в суть. Понял только, что Витька с женой разошёлся, Шурка скоро в областной город укатит, потому что ему здесь скучно, а Вовке в армию этой осенью. Повезло, всего на два года попал, это не срок. Не то что старший, три года на флоте мыкался. Ну, для зоны три года пустяки, конечно. Почти десятка в общей сложности, это тебе не фуфло! А чем флотский долбоебизм хуже? Братья разругались, и Эрику пришлось распихивать их, не давая сцепиться окончательно или попасть друг другу в морду кулачищем. Наконец, он уговорил старшего брата прилечь головой на его колени и задремать. Что тот и сделал. А средний, потрепав Эрика по голове, тихо затянул какую-то песню из тюремного репертуара. Так они и доехали до места. В кромешной тьме и под аккомпанемент трактора и блатной романтики.

Новая изба оказалась меньше и темнее той, где родился отец. Сёстры и тётка уже спали. Дядя, вышедший поприветствовать племянника, быстро исчез за выцветшей занавеской от греха подальше, когда увидел сильно пьяных сыновей. Бабушка велела Эрику поставить сумки пока в чуланчик, расцеловала внука и сообщила, что постелила ему с братьями на сеновале. Пока. Не понравится, завтра справит в другом месте. Старшие отправились в баню сразу, а младшего и двоюродного отослали за самогоном. Должен же гостенёк дорогой проставиться за приезд? Белея новыми досками, предбанник пах смолой и берёзовыми вениками. Будущий солдат шустро обнажился и юркнул за низкую дверь мыльни, выпустив облака густого пара. Эрик замешкался, аккуратно раскладывая одежду и свежее бельё. Его поразила та волна желания, что возникла от поцелуя старшего брата. Блин! Гены дурных предков матери, что ли голос подают? Ведь это даже не Кристофер, десятая вода на киселе. Это кровный родственник! Да уж и не такой он примечательный, как тот же Рунольв или хотя бы тройняшки из альвийского имения. Тогда отчего так потряхивает и внизу живота тепло ноет? Да ещё волны знакомые по всему телу вверх и вниз электричками ходят? Нет, нет, нет! Тысячу раз нет! Это пройдёт. Это утром отпустит. Это всего лишь радость встречи.

- У, гли-ко, паря! Какие у тя ноги мощные! Что у твоего жеребца. Пнёшь разок, и поминай как звали, - из парилки вывалил средний братец, покрытый неровными красными пятнами. Ядовито-синие наколки обезображивали молодые руки, грудь и спину. Но Эрика привлёк непонятный предмет в паху родственника.

- Это что такое? - он выпучил глаза.

- Это-то? Роза любви называется. Гляди, - и Шурка раскрыл разрезанную на четыре части головку члена. - На зоне все хуйнёй страдают. Кто шары загоняет, кто ушки крысиные вот сюда, где залупа заканчивается, вживляет. А я вот так решил сделать. Бабы тащатся.

- Ага, тащатся. Ври больше! - распаренный Витька замотал бёдра старой простынёй и бухнулся на лавку. - Самогон принесли? Добро. Вовка, хуйло, а закуску, поди, забыл пентюх! Ну, тебя в армии быстро научат дембелей обслуживать. Или в сапогах деды?

- Деды, - кивнул Эрик. - Вот, я захватил. - Стараясь не смотреть в глаза старшего брата, он быстро выкладывал нехитрую снедь из пакета, который бабушка ему сунула в руки вместе с чистым бельём перед отправкой в баню.

- Знатно, - улыбнулись оба парня. - Чего стоишь? Скидавай трусняк и в парилку! Или рюмашку хряпнешь за приезд? Взрослый ведь уже.

- Нет, спасибо, я не пью, - сняв трусы, Эрик взялся за ручку двери.

- Ну, ладно, нам больше достанется, - Виктор споро разлил самогон по маленьким грязным стаканчикам, видимо, давно припрятанным здесь. - Не пьёт он. Видал, Шурка? Ты хоть девок-то щупал когда? Или у вас в городе только опосля свадьбы милуются?

- Щупал. Не твоего ума дело, - зло буркнул принц невпопад и нырнул во влажное пекло.

Он не очень любил деревенскую баню, привыкнув к ванной или сухому пару других мылен. Ругая себя последними словами за глупость и смущение, постарался вымыться как можно быстрее и убраться спать. Подальше от пьяных разговоров загулявших родственников да скользких тем. Разумеется, ему нравились двоюродные братья и сёстры. Но он считал, что это такая же естественная симпатия единой крови, которую парень испытывал к отцу. А тут? То, что он втрескался без памяти в старшего, сомнений не вызывало. Идиот несчастный! Правильно мама говорит, на редкость испорченный экземпляр. А если Витька что заподозрит? Позору не оберёшься. Скорее бы его отпуск закончился, и брат уехал бы в свой северный городок.

страницы [1] . . . [3] [4] [5] [6] [7] . . . [11]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, С братом, Фантастика и мистика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>