Горячая гей библиотека

Потомки Йормунганда (глава 4, последняя)

Часть 2

Вымотав себя до того, что дыхание захлестнулось, а пот не только лил в три ручья, но и глаза застилал, паренёк рухнул на старенький диван и вытянул ноги. "Я дома!" Ополоснувшись в душе, он пошарил по карманам. Надо бы что-то батьке сготовить этакое, праздничное. Интересно, ему водку продадут?

Из недр шкафа на свет Божий были извлечены старые шорты и драная футболка неопределённого цвета, у которой шаловливые ручечки позапрошлогоднего Эрика превратили рукава в набор бахромы. Естественно, от педантичной маминой аккуратности на полках остались одни воспоминания. Старые же сандалеты на босу ногу милостиво завершили ансамбль. И из большущего зеркала в прихожей на принца игриво глянул обычный пацан, каких толпы переживали летние каникулы в городе. Только агрессивный гребень выгоревших волос и серьги, ещё не принятые у юношей в этой стране, выдавали нездешнее. "Зря так ворот обрезал - ключицы и плечи, как у герцогини на балу, оголены... Ах, я Наташа Ростова? Хрен! У той шейка тоньше раза в три. Будем считать, что так выглядит кольчужная рубашка, и пошли все в жопу!" Практичное подсознание подсказало, что в магазине лучше всего разговаривать с сильным акцентом, дабы на кассе не возникло вопросов. И взгляд стеклянный мимо людей, задрав подбородок. Иностранцам позволено всё.

Когда отец открыл дверь квартиры, на кухонном столе, маня запахами и сервировкой, томился почти ресторанный обед. Эрик в одних трусах драил сковородки и кастрюли, орала музыка, а дом улыбался: "Тебя здесь ждут и любят, мужик". Сняв ботинки, мужчина подкрался к сыну сзади и шлёпнул его по вихляющейся в такт музыке круглой заднице. Дико заорав, парень подскочил на месте, развернулся и медленно опустил занесённую для удара сковороду.

- Дурак, что ли? Так и заикой можно оставить!

- Привет, - папа с сыном потёрлись носами. - Праздник в мою честь?

- Угу. Сейчас музыку выключу, ты и так устаёшь на работе от грохота. Иди мой руки и за стол садись. Будем надеяться, что получилось вкусно, - поднырнув под рукой отца, парнишка выскочил в комнату, откуда донеслось: - Там, в холодильнике, сюрприз!..

Они засиделись на кухне почти до полуночи, обсуждая, что и как предстоит сделать для окончательного оформления Эрика гражданином этой страны. Впервые отец больше слушал, чем говорил, осознавая, что его сынуля становится взрослым. Хотя бы на словах. Невольно любуясь юной свежестью чада, мужчина узнавал молодого себя - такого же максималиста в суждениях, такого же любителя веско припечатывать собственное мнение, такого же упрямого, но рассудительного. Однако собственную любимую жену он точно так же видел в их сыне по манере хитро стрелять глазами, привычке невозмутимо ускользать от ненужных вопросов и живости мимики.

- Ну, фамилию ты возьмёшь мою, это ясно, - налив и опрокинув стопку, отец положил локти на стол. - А какое имя? У тебя их целый список в метрике.

- Ещё не решил, - сидевший напротив отпрыск забрался с обеими ногами на маленький табурет. - Эрик не оставлю точно. Вот ты бы как хотел меня называть?

- Анчутка непрошлый, - рассмеялся отец.

- Плохо с отчеством сочетается, - парнишка умильно прищурил один глаз и почесал затылок. - Ладно, время подумать ещё есть. Может, бабушку спросим? Пошли спать, ты в шесть утра на работу встаёшь. Забыл?

- Ещё рюмашку и пойдём... Эй, только сегодня ты спишь на своём месте.

- Почему?! - недоумение и обида были настолько искренними и наивными, что отец решился на давно намеченный разговор: кое-какие подозрения покоя не давали. - Скажи мне честно, сынок. Ты у нас с мамой нормальный?

- В каком смысле?

- Ну-у-у... Тебе нравятся девочки?

- Пап, я тебе говорил уже, что онанизмом не занимаюсь! Ладно. Если хочешь знать, я почти со всеми девчонками в классе переспал. Ты это хотел услышать?

- Это я знаю, видел ваш класс на общем собрании и то, как они на тебя смотрят. Было что или нет в этом смысле, поверь, я чувствую сразу, - тяжело вздохнув, отец глубоко заглянул в точную копию своих собственных глаз. - А с друзьями ты ничем таким не занимаешься? Уж больно и они к тебе липнут... Ты пойми, за это сажают! К нам зэков привозят, сам знаешь. Так за педерастию там почти треть. Я бы не хотел, чтобы ты у меня когда-либо оказался в тюрьме. Достаточно одного уголовника в семье, твоего двоюродного братца.

- Что такое педерастия? - Эрик напрягся, выдавая на-гора неподдельный интерес.

- Не притворяйся! Когда мужики друг друга в жопу пялят и яйца облизывают! Ты ведь знаешь... Помнишь парня из пионерлагеря, я ещё тебе с ним водиться запретил? Потому что его ребята из старшего отряда хуи сосать заставляли.

- Не помню, - он действительно не помнил. - Пап, а разве бывает, чтоб один мужик другого в задницу? Там же дырка маленькая! - и Эрик весело рассмеялся.

- Ты мне не ответил! - отец хлопнул ладонью по столу.

- Нет, папа, - честный и прямой взгляд Павки Корчагина и сдвинутые брови Гули Королёвой, - я не такой. Ну, целовались с пацанами, конечно, когда в бутылочку играли на днях рождения и Новый год. Но это же не считается?

- А с соседом, Вадиком, ничего не было? - Эрик ненавидел, когда отец прищуривал нижние веки: родное лицо от этого становилось жуткой маской вселенского прокурора.

- С Вадиком? Да мы и не дружим даже, тем более учимся в разных школах. Знаешь, какой он гад? Я его постоянно бью за трёп про вас с мамой...

С Вадиком бывало: прошлым летом, как раз в конце каникул, принц распечатал соседушку, и понеслась. За это его Эрик и поколачивал периодически. Потому что Вадик хоть и был дрянью, ябедой и мудаком на самом деле, но с ним отчего-то трахалось лучше всех здешних друзей. Да и идти недалеко - два шага, дверь напротив. Кто ж их мог застукать и сдать родителю?

- А почему ты о мою спину своей писькой тёрся всё ночь? - ехидно поинтересовался отец, наливая себе ещё. - И почему так любишь со мной спать?

- Да не тёрся я ничем! - уши парня запылали. - Что ты врёшь! А спать с тобой люблю, потому что ты мой папка. Только и всего. Не нравится, уйду на диван.

- О том я и толкую, - примирительно похлопав сына по руке, мужчина сунул в рот спичку. - Только учти, я за тобой наблюдаю и, если что узнаю... убью.

- Твоё право. Наблюдай... - надул губы пацан. - Всё. Я мою посуду, ты разбираешь мне диван... Надо же, фигню такую придумать, чтобы мы с пацанами друг другу в задницу пихали! Или ещё письки облизывали... Чушь собачья! Скажи ещё, что говно жрём.

Он резко встал, намереваясь подойти к раковине, но тут требовательно и длинно зазвонил телефон. Отец и сын подмигнули друг другу и расхохотались.

- Твоя мама.

- Больше некому, - сын включил воду. - Скажи ей, что я дома. И не ругайтесь. Ладно? Она и так на меня злится.

- Позлится и перестанет, - хмыкнул отец, уходя в комнату.

Принцесса древней крови, герцогиня, она же просто мать и жена, информировала, что возвращается к мужу и сыну через пять дней. Нет, никаких разговоров по телефону она вести не желает. Почему? Потому что язык у мужа заплетается! Вот почему. Она же всегда чувствует, пил тот или нет. Как он? Посуду моет? Достойная замена королевскому трону. Хотя всё ещё можно исправить. Так! Линия дипломатическая, но от прослушивания не гарантирована. Всё. Приедет и разберётся на месте. С обоими! Какие вы всё же одинаково упрямые, папа с сыном. Целую, но не люблю! Костюм для мужа купила. Хороший. Этому? Розги! Ничего, кроме них, он не заслужил. Нет, говорить с сыном сейчас не хочет. Она сказала, что не хочет! До свидания.

Эрик сидел на табурете в кухне, опустив плечи и зажав ладони между колен. Когда отец вошёл, его встретил спокойный и какой-то отстранённый взгляд.

- Знаешь, пап, будет лучше, если вы тут с мамой без меня разберётесь.

- То есть?

- Ну, я бы к бабушке в деревню уехал до конца лета, а ты бы пока маму успокоил как-то. Она любит тебя. Нас обоих любит, и очень сильно. Только трудно ей иногда понять кое-что, - поморщив лоб, пока подбирал нужное слово, паренёк улыбнулся. - Я ей всегда говорил, что, кроме тебя, меня никто не удержит. Сил не хватит. Я прав?

- К бабушке? - отец вытащил изжёванную спичку из уголка рта и метким щелчком отправил её в ведро под раковиной. - У меня есть три отгула, одного пускать пока рано.

- Ну, папа! Чего это рано? - заканючил парнишка. - В разные страны можно одному, а здесь, в деревню, почему-то нельзя?

- Так. Тебя никто не спрашивает! Я оставлю на столе деньги, подстригись по-человечески. И, - он ещё раз подозрительно оглядел сына, - серьги сними.

- Хорошо. Только до отъезда я буду спать с тобой.

- Идёт, - вздохнул мужчина, направляясь в комнату.

Как же сильно он соскучился по своей невероятной жене. Ничего, всего-то пять дней осталось.

страницы [1] [2] [3] [4] . . . [11]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, С братом, Фантастика и мистика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>