Горячая гей библиотека

Лёшкины университеты (глава 6)

Часть 6 (последняя)

Вечером дневальный подошёл к Коту и сказал, что его зовут в каптёрку. Кот засуетился и уже по выработанной привычке зашёл в умывальник, основательно почистил зубы, затем умыл лицо, повесил полотенце на спинку кровати, после чего подошёл к деревянной двери каптёрки и постучал.

- Заходи, - раздалось оттуда.

Кот открыл двери. Прямо за столом он увидел сидящего Туриста. Тот был один и баловался "бабочкой". Лезвие то и дело мелькало у него между пальцами. Не ожидая ничего хорошего, Кот замер прямо в дверях. Турист встал с табуретки и, воткнув нож в стол, посмотрел на Кота.

- Проходи, проходи, какого в тормозах жмёшься?

Кот, по очереди оглядываясь то на двери, то на торчащий из стола нож, нерешительно сделал несколько шагов вперёд

- Не ссы, сейчас подойдут те, кого ты ждёшь, - Турист подошёл к нему вплотную и, накрутив на кулак лацканы пиджака Кота, сквозь зубы процедил: - Но, блять, если хочешь целым остаться, рассказывай, что у тебя с Гвоздём за дела?

Кот побледнел и тут же испортил воздух.

- Сука, блять! Пидор... Засранец! - взревел Турист и с силой ударил Кота в грудь.

От удара Кот буквально впечатался в стену. Дыхание перехватило, и он грузно сполз на пол, сев на задницу.

- Говори, блять, слышишь, сука?!

Турист вырвал нож из стола и, сверкая лезвием, встал у Кота над головой. Испугавшись ещё больше, Кот стал сбивчиво и путанно рассказывать тому, как Гвоздь его подписал на тему с Лёшкой, как сулил поляну и сигареты и как убеждал, что Турист, мол, их на это дело благословил и одобрил.

- Беспредельщики, блять... - пнул Турист Кота ногой, когда тот закончил. - Кем вы, блять, себя возомнили, чтобы решать за пацанов их судьбы, кем кому быть? Ты ж, блять, посмотри на себя, чмо! Ты же никто, и зовут тебя никак! Животное! Хуесос грёбаный.

Турист с силой пнул Кота ногой в живот ещё раз, затем спрятал нож в карман и, успокоившись, пошёл к дверям:

- Сиди, блять, и не двигайся. Жди. Сейчас тебе покажут, как надо беспредельничать и опускать, - с этими словами он вышел из каптёрки, а Кот в ожидании обещанного Туристом вжал от ужаса голову в плечи...

То, что Лёшка вскрылся, уже к вечеру стало известно всей спецухе. Гвоздь не находил себе места и, матерясь, то и дело прохаживался по курилке. Тщательно разработанный план не сыграл. Теперь его ожидали серьёзные осложнения с Туристом. В итоге, заставив себя собраться и спокойно поразмыслить, он понял, что даже в такой, казалось бы, безвыходной ситуации можно выцыганить себе кое-какие преимущества: "Если будут предъявы, скажу, что этот пидор сам мазался отлизать, - Солома и Кот подтвердят. Потом скажу, что он всё-таки отлизал мне очелло и после этого, походу, вскрылся, побоявшись разоблачения". Всё получалось гладко и красиво. Гвоздь ещё раз прогнал эту комбинацию в своей голове и, найдя её вполне правдоподобной, спокойно выдохнул.

Но все его опасения оказались напрасными. Ни в этот день, ни в последующие дни его никто не беспокоил. Гвоздь даже стал забывать про всю эту историю с Туристом, подозревая, что Турист мог его банально "ловить". "В конце концов, Турист мог меня тупо на понт брать. С хуя ли ему меня жопализом делать? Это же западло по понятиям", - убеждал себя Гвоздь.

Все основания так думать у него были. В его памяти ещё отчётливо хранилась недавняя история, когда в соседнем отряде один пацан в бане, нагибаясь за упавшей мочалкой, случайно уткнулся носом в булки стоявшего впереди пацана. В тот же вечер опустили обоих. Одного за то, что носом попал в очко, другого за то, что его якобы проткнули носом и он таким образом загасился. Потом, правда, второго оправдали. Сказали, что опустили по беспределу. Но как бы то ни было, пацан переехал к пидорам и уже не поднялся. И хотя его особо не напрягали, но жизнь его в отряде стала унылой. Его стали игнорить все: и бывшие кореша, и пацаны, и даже сами опущенные. Он замкнулся в себе, стал нелюдим и вскоре поехал головой. Так что Гвоздь всё больше убеждался в том, что Турист мог просто блефовать, развлекаясь с ним себе по приколу.

Когда же закончилась отпущенная Туристом неделя для того, чтобы Гвоздь сумел ответить за свои слова, тот снова напрягся и ежеминутно ждал подвоха с любой стороны. Но жизнь продолжала идти в прежнем ключе. На Гвоздя всем было наплевать. Гвоздь исполнял свои обязанности и вскоре совсем расслабился, перестав и вовсе думать о происшедшем...

Подходила к концу уже вторая неделя отпущенного Туристом срока. Гвоздя по-прежнему никто не беспокоил. После школьных занятий в мастерской он рубанком строгал длинные шершавые деревянные бруски. Опилки скручивались забавными кудряшками и тут же падали Гвоздю под ноги.

- Алё, Гвоздь, - крикнули ему, - а ну метнись в подсобку и принеси клей. У нас закончился.

Привыкнув повиноваться, Гвоздь отложил рубанок в сторону, отряхнулся от стружек и пошёл к подсобке. Даже не постучавшись, он резко открыл двери, вошёл внутрь и обмер.

За столом сидел Турист и смотрел на Гвоздя вызывающим взглядом. Прямо у стола на полу валялся пыльный матрас.

- Ну здорово, Гвоздь! - улыбнулся Турист.

Гвоздь испуганными глазами посмотрел на Туриста, на матрас, после чего медленно попятился спиной к двери. Но, к его ужасу, дверь уже предусмотрительно оказалась кем-то заперта снаружи. Гвоздя бросило в жар. Тем временем Турист поднялся и уверенно, вразвалочку, подошёл к Гвоздю.

- Проходи давай, не стесняйся!

- Турист, прошу тебя! Не надо! - взмолился Гвоздь, понимая, что сейчас произойдёт.

- Что не надо? - усмехнулся тот. - Я же ничего не делаю.

Он оттолкнул Гвоздя от двери и закрыл её уже изнутри на засов. Гвоздь стоял, буквально оцепенев от ужаса.

Вдруг Турист резко развернулся и со всей силы ногой ударил Гвоздя в живот. Гвоздь крякнул и в ту же секунду, словно подрубленный, упал на колени. Турист подошёл к стоявшему на коленях Гвоздю ближе и уже просто пнул того ногой в плечо - с таким расчётом, чтобы Гвоздь завалился спиной на матрас. Как только тот упал, Турист поставил свою ногу ему на горло.

- Ну что, пидор, пора ответить за свои слова!

- Не надо, Турист. Прошу тебя! - заканючил Гвоздь.

Уже не слушая его, Турист молча стал расстёгивать пуговицы на брюках.

- Не надо! Умоляю тебя! - запричитал противным голосом Гвоздь. - Я всё буду делать. Только не опускай.

- Будешь, будешь... - с притворной ласковостью в голосе сказал Турист и со всей силы врезал Гвоздю ногой в бок. - Лежать, сука! Лежать, пидор, не двигаясь!

Он переступил через Гвоздя; тот лежал и смотрел на то, как брюки Туриста свалились на щиколотки. Затем Турист встал над головой Гвоздя и, оглянувшись, словно примериваясь, стянул руками трусы и начал садиться. Всё, что Гвоздь сумел сделать, так это крепко зажмуриться, - у него не хватило даже духу отвернуть голову в сторону...

Вернувшись вечером в расположение, Гвоздь молча свернул свой матрас, вытащил из своей тумбочки всё содержимое и, ловя на себе презрительные взгляды пацанов, молча пошёл к стоявшей у выхода свободной кровати. Это были места, отведённые для опущенных. Старая жизнь Гвоздя закончилась в подсобке. С этого момента у него начиналась новая, тяжёлая и презираемая всеми жизнь за забором.

А ещё через несколько дней в отряд вернулся Цван. Он долго сидел с Туристом, пил крепкий чай с конфетами, слушал, что произошло за время его отсутствия в отряде, и курил, выпуская дым в открытое окно. Турист рассказывал не торопясь, расписывая детали. Цван вслушивался в каждое слово внимательно, не перебивая, лишь время от времени морща лоб в задумчивости. Когда Турист закончил, он спросил:

- Ну так поймали того обморока, который сбежал?

- Угу, - кивнул Турист, - через два дня. Он домой к мамке побежал.

- Пиздец, - Цван усмехнулся. - Вот, блять, ебанутый! Нахуя такие побеги нужны, чтобы тебя через несколько дней вернули обратно! Теперь ему реально пресс с двух сторон будет - от преподов и актива. Там у них Акула пиздец суров - будет щемить по полной.

- Это да, - согласился Турист.

- А с малым что? - спросил Цван, имея в виду Лёшку.

- Да вроде всё нормально - сказали, что через пару дней в отряд вернут. Преподы, конечно, покипишевали, но потом все попустились. А с Гвоздём я разобрался. Беспредел допускать нельзя, поэтому переехал он к Катьке с Цветиком, ибо нехуй тут порядки свои устанавливать. Да и потом, рано или поздно он всё равно этим бы закончил: чмошный он какой-то, напряжный, но за щеку принимает охуенно, можешь после трюма попробовать - отвечаю.

Цван одобрительно улыбнулся и, взяв в руку кружку, подул на остывающий чай, после чего сделал большой глоток тёмной горьковатой жижи...

Жизнь, несмотря ни на что, продолжалась.

страницы [1] . . . [4] [5] [6]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Тюрьма, Изнасилование, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>