Горячая гей библиотека

Лёшкины университеты (глава 6)

Часть 5

С трудом осознавая, что произошло, Лёшка поднялся и аккуратно пересел на табуретку. Он был в шоке. Прислонившись спиной к кровати, он крепко зажмурился и тяжело задышал. "Завтра, после занятий, буду ждать тебя в подвале мастерских. Придёшь - никто знать не будет о том, что произошло, а если не придёшь, тогда пеняй на себя - вечером будешь уже с борзыми базарить..." - отчётливо звучали в его голове слова Гвоздя. "Это какой-то пиздец!" - в ужасе думал Лёшка, понимая, как же крепко он попал, при этом абсолютно не представляя, как он будет из всего этого выбираться. Разумеется, ни в какой подвал он идти не будет, а уж просить прощения у этого уебана и подавно. Лёшка прекрасно понимал, что его ждало в подвале, и знал, что жить после этого, с таким грузом он не сможет. "А как же Цван, ты же делаешь это Цвану!" - вдруг проскочило в Лёшкиной голове. Он вспомнил каптёрку в мастерской, кровать с колючим одеялом, Цвана в белых трусах, и ему стало противно. Откуда-то из глубины желудка поднялась мутная, горькая волна и, подкатившись к горлу, застыла комом.

В таком полуобморочном состоянии его застал Витька.

- Лёшка, что случилось? - перепугался он. - На тебе лица нет!

Лёшка тяжело вздохнул, сглотнул образовавшийся в горле ком и проговорил онемевшими губами.

- Плохо чувствую себя.

- А болит что?

Лёшка не ответил, он просто закрыл глаза и просидел так практически до отбоя. Когда все отправились по кроватям, он тут же лёг и опять накрылся одеялом с головой. О том, чтобы заснуть, не могло быть и речи.

- Может, к врачу сходишь? - шёпотом спросил Витька.

Лёшка молчал. Ему хотелось расплакаться. Он еле сдерживал подступавшие слёзы. Что делать, он не знал и с ужасом думал о том, что же будет завтра. И чем больше он думал, тем отчётливее понимал, что выход может быть только один! При этом Лёшка старался гнать от себя эту становящуюся навязчивой мысль, но она всё прочнее и прочнее поглощала всё его сознание. Боялся ли Лёшка смерти? Да. Боялся! Очень боялся. Ему было страшно и жалко себя одновременно. Так же очень жалко было мать, которая, наверное, не переживёт горя, если с ним что-то случится... Но другого решения Лёшка не находил.

"Завтра, после занятий, буду ждать тебя в подвале мастерских. Придёшь - никто знать не будет о том, что произошло, а если не придёшь, тогда пеняй на себя - вечером будешь уже с борзыми базарить..." - снова зазвучали в Лёшкиной голове слова Гвоздя и в памяти выплыла его ехидная улыбка. Лёшка крепко-крепко зажмурился и, сжав кулаки, еле сдержался, чтобы не закричать от отчаяния. Так плохо ему ещё не было никогда в жизни.

На следующий день, совершенно разбитый от бессонной ночи и сумбурных мыслей, всячески стараясь избегать любых разговоров с пацанами, Лёшка, с трудом дождавшись окончания занятий, незаметно пробрался к заброшенному корпусу и нырнул в подвал. Включив свет и осмотревшись по сторонам, он увидел валявшийся недалеко от стенки, на полу, кусок стекла. Подняв его, Лёшка большим пальцем проверил, насколько обломок был острый, и, сев на стоявший в подвале ящик, решительно закатал рукав пиджачка на левой руке. Под оглушительные удары сердца он, с трудом сдерживая слёзы, закрыл глаза и, прошептав губами: "Мама, прости!" - с силой провёл осколком по руке.

Но ничего не произошло. Лёшка ожидал, что тут же должна была хлынуть кровь, но рана оказалась неглубокой, а стекло туповатым. Вместо рваной раны на руке образовалась только незначительная царапина. Отчаявшись, Лёшка закусил губу и с силой стал тереть стеклом дальше, буквально разрывая кожу запястья, и уже вскоре он, весь в крови, уронил стекло на пол. В этот же момент Лёшке стало хорошо и спокойно. Голова потяжелела. Слёзы высохли, а глаза стали закрываться под невыносимой тяжестью. Тусклый свет подвала, покачиваясь, потихоньку исчезал, растворяясь в мутной пелене ускользающего сознания. Улыбнувшись уголком побледневших губ, Лёшка закрыл глаза и поплыл в темноту.

Он не слышал, как спустя какое-то время в подвал зашли Витька и Санька. Открыв дверь и увидев сидящего на ящике бледного и окровавленного Лёшку, Витька на секунду остолбенел, затем вскрикнул и бросился к нему. Вытащив из кармана носовой платок, он закричал:

- Саша, бегом к лепиле его! Бегом, я сказал!

Дрожащими руками, стараясь потуже перевязать Лёшке запястье, Витька никак не мог завязать платок в узел. Платок моментально окрасился алым цветом, а кровь продолжала стекать с него.

- Лёшка! Лёшка! Дружище! - почти плакал в отчаянии Витька. - Что же ты наделал?! Лёшка, очнись! Слышишь меня?

Наконец-то справившись с платком, он затянул его зубами двойным узлом и, взвалив Лёшкину руку себе на плечо, снова крикнул растерявшемуся Сане:

- Давай другую бери, и потащили его бегом отсюда. Бегом, я сказал!

Взвалив на себя бесчувственного Лёшку, они потащили его к выходу.

- Быстрее, сука, быстрее, - шипел Витька. - Лёшка, держишь! Держись, блять.

Лёшкина голова болталась, ноги тяжело волочились по земле. Тащить его пацанам было тяжело. К тому же они все перепачкались Лёшкиной кровью. Возле корпуса общаги их увидели другие пацаны и тут же бросились на помощь.

Через какое-то время, дотащив Лёшку до кабинета врача, седовласого, но ещё довольно крепкого мужчины в очках, Витька буквально взмолился:

- Помогите! Быстрее! Он умирает!

Увидев окровавленных пацанов и Лёшку с забинтованной платком рукой, доктор, моментально оценив ситуацию, решительным голосом сказал:

- Всем выйти! Наташа, Ира ко мне бегом! Внештатная ситуация! - и тут же из глубины коридора к его двери побежали две женщины в белых халатах.

Витька вышел на улицу и, прислонившись к побеленной стене больнички, посмотрел на свои окровавленные руки. Он долго не мог прийти в себя от увиденного и происшедшего.

- Его Гвоздь подставил наверное, - внезапно донеслось до Витьки.

Словно в тумане, он посмотрел на стоявшего рядом Саньку.

- Его Гвоздь подставил, - уже более уверенным голосом повторил тот.

- С чего ты взял?

- Вить, я расскажу всё, но пообещай мне, что больше ты не будешь заставлять меня... - Санька осёкся и опустил глаза.

Витька, конечно же, понял, что тот имел в виду, а поэтому, ни секунды не задумываясь, сказал:

- Обещаю! И отвечаю за свои слова. Слово пацана.

Санька молчал.

- Ну?! Я же пообещал. Никто до сих пор ничего не знал и знать не будет, и больше я тебя напрягать не буду! Клянусь! Рассказывай, что ты знаешь?

Санька помялся ещё немного, а затем рассказал, как, забежав среди дня в туалет, он случайно увидел, что Гвоздь возился возле Лёшкиной кровати. Покрутившись у койки, тот поправил лежавшую подушку и быстро убежал из помещения. А потом, уже вечером, Санька стал свидетелем того, как Гвоздь, Солома и Кот о чём-то говорили с Лёшкой, после чего, смеясь, прошли мимо Саньки, и он отчётливо расслышал, как Гвоздь сказал, что тот, мол, "будет отсасывать ему, как миленький".

Закончив свой рассказ, Санька умолк. Витька с силой сжал окровавленные кулаки.

- Иди, - сказал он Саньке. - Иди! Больше я тебя трогать не буду, я тебе обещаю.

Санька развернулся и только собрался отойти, как Витька позвал его снова.

- Подожди! Ещё вопрос, - он подошёл к нему вплотную и вполголоса спросил: - Почему ты решил рассказать всё? Ведь Лёшка в прошлый раз так...

Витька замолчал, не зная, как продолжить.

Санька опустил глаза и, подумав секунду, проговорил:

- Мне жалко его. И тебя. Не знаю почему, но вы не такие, как те, которых я успел узнать. Вы настоящие.

- Иди, - сказал Витька и закусил губу.

Ему стало стыдно и совестно перед этим пацаном. Чувство, которое казалось Витьке навсегда забытым после того, как его направили за колючую проволоку, накрыло его наглухо, разнося в пух и прах все приобретённые в последнее время и с такой тщательностью выстроенные им принципы и понятия.

Однако времени для сентиментальных размышлений не оставалось. Ситуация требовала решительных действий. Отмыв руки и застирав на робе пятна крови, он разыскал Туриста и, отведя того в сторону, пересказал ему в точности всё то, что услышал от Саньки.

- Ах ты ж блять, Гвоздь... - сказал Турист, покачав головой. - Солома и Кот, говоришь? А что малой?

Витька пожал плечами.

- Залёт, походу, снова, - покривился Турист, - преподы нам Холокост устроят... Значит, о том, что произошло между Гвоздём и малым, - ни слова, разберёмся сами. Почему вскрылся, не знаешь. Он не говорил. Письмо там получил из дому, тоска, девушка кинула - в общем, обычную ванильную хуйню натрясёшь, остальное преподов не должно касаться.

Витька понятливо кивнул головой и пошёл обратно в больничку - узнать, как у Лёшки дела.

К счастью, ничего страшного не произошло. Кровь Лёшке сумели остановить, руки перебинтовали, положили в палату, где он спал, правда, был очень слаб и в сознание пока не приходил.

страницы [1] . . . [3] [4] [5] [6]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Тюрьма, Изнасилование, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>