Горячая гей библиотека

Домбра (глава 2, последняя)

Часть 4

Я приблизился к директору сзади и, отведя руки Дениса, нежно скользнул ладонями по выпирающим мужским бокам. Тихонько пахом своим я стал прижиматься к женственно-мягким объёмам. Директор же был так занят удовольствием спереди его, что пока не придавал значения моей коварной ласке. Но мой орган встал скорее, чем я ожидал, он воспрял почти что сразу, сильно и призывно. Смазка уже сочилась из него, обволокла головку, и я начал вдавливать свой стержень снизу вверх туда, куда было опаснее всего: ведь Палыч мог сейчас ударить меня наотмашь! Он и впрямь набычился, накаляясь от дерзости ученика, и полуобернул степенную голову ко мне, но не сказал пока что ничего, чего-то, возможно, ожидая. И я не заставил себя долго ждать, с натугой я густо вошёл! В самом директоре пошло уже легче, и я сразу же качнул внутри. А он в ответ качнул своим стержнем в рот Денису. А я вдогонку снова в Палыча. А он в друга моего, а я сзади в горячую мужскую утробу. Так мы качались и качались, не видя больше ничего вокруг. Идеально круглый живот Палыча бултыхался, сзади и чуть сбоку напоминая мне объёмы женской груди, и это стало мне нравиться, завораживать, ласкать мой взор, ласкать мои ладони!

Директор прорычал глухо, как пьяный, и, наконец, невольно подмахнул мне мягким задом. Он, как и Денис недавно, оказался сразу меж двух огней, в столь сладком плену, что и не знал уже, что делать. Его откровенно насиловали два школьника, а он сейчас никак не мог сопротивляться! Оставалось лишь покориться, хотя б на время, и доставить нам удовольствие уже собой, своим могучим телом.

Мы не видели, что Лидия Васильевна наша наконец проснулась. Взирая на нас троих, она потрясённо вскрикнула и всхлипнула! Палыч, вздрогнув, полуобернулся на звук и с ужасом увидел завуча, во все глаза глядящую на нас! Директора всего встряхнуло, и мурашки гусиной кожей на какие-то мгновения покрыли гладь нежного полунагого тела. "Позор-то какой, - читалось в его распахнутых глазах. - Всё, я пропал!" Но не в силах уже остановиться от сладости порочной, он продолжал и продолжал впихивать в Дениса стержень свой и от меня выдерживать качки и мощные волны. Грузное тело его взбултыхивалось в такт моим подачам. Я толкался в директора уже столь откровенно, сильно, глубоко, что откровенней и глубже было просто некуда! Галстук, посередине схваченный золотым зажимом, широким языком колыхался тоже в такт движениям, стильные запонки на белоснежных рукавах рубашки посверкивали золотом и теперь тоже волновали мне воображение, контрастом подчёркивая невольный плен солидного мужчины.

Желая скорого разрешения, Палыч стал поддавать упруго-мягким задом ко мне, буквально надеваясь на мой член! Но никак не удавалось ему разрешиться, и это было сладкой мукой для пожилого человека. Что-то не складывалось, мешало что-то. Может, неопытный Денис ему там делал что-то не так, как надо. Или что ещё? Но эта сладкая пытка, затянувшаяся для всех, назрев до края, просто должна была извергнуться оргазмом - нельзя иначе! Иначе можно было сойти с ума и директору, и мне! Тогда я быстро пропустил свои ладони к мужскому паху и попытался Пиле подсобить. Я стал оглаживать и нежно мять крупную, ядреную мошонку, и Палыч покорно застонал опять, весь тая от ласки, такой желанной, неодолимой. Ладонь моя горячая встряхивала тяжесть яичек грозного руководителя, делая самого его мягким и податливым снова.

И тут директор замер вдруг... и вскоре мелко задрожал чреслами своими, часто-часто входя в рот Денису. Я понял, что настал и мой черед, и тоже стал часто и быстро натягивать мужчину, ещё откровенней и сильнее обхватывая и лаская необъятность боков и брюха, массу груди, сильные плечи... Мы зарычали с Палычем одновременно, одновременно же начав разряжаться самым ценным из себя! Денис поперхнулся, но первый напор сдержал и тоже, как и я, обхватив директора, но спереди, цепко не отпускал его, пока тот не обмякнет. Однако, видно, недаром Палыч долго держал сокровенное в себе: жидкость плодородная накопилась и выплеснулась так обильно, что Денис, чуть не захлебнувшись, быстро отнял голову от раскалённого паха, и голубоватое семя с силой брызнуло прямо на стекло окна, на стену, на решётку батареи...

А я тем временем сладко кончал уже в него, и это пламя от меня было руководителю безумно приятно, важно, желанно тоже. Он продолжал упруго мне подмахивать, надеваясь на мой член ещё жарче и уже с полным откровенным чувством. "Вот, вот, вот, получи, получи, получи!" - словно всё кричало в нём. И я всколыхивал в объятиях его могучий глобус под рубашкой, и он этому был только рад! Полуобернувшись, он жаждал теперь ласк моих любых - всё, что угодно, теперь всё можно, даже нужно! Я, потянувшись, ещё продолжая сам вздрагивать, надрывно спускать в него, стал расцеловывать сзади его налитые, красные от натуги щёки...

Но вот последний вздрог от меня встряхнул директора, и стержень мой, замерев прощально, стал слабеть, тихо выскальзывая из недр мужских. Ну, вот и всё: финита ля комедия; как говорится - "Кончил в тело - гуляй смело!". Теперь можно умереть... Мужчину, приятного на ощупь, я отведал, да только женщину-то так и не имел!

Тем временем Домбра слезла со стола и лихорадочно стала собирать свои нежные груди, наспех одеваться, красная, как помидор, от стыда, от срама, от всего, что так вдруг, внезапно открылось ей! Куда попала она! Не только тело - саму душу ей вдруг изнасиловали тут и осквернили!

Павлович медленно распрямился, весь красный, будто из бани, просто огненный от стыда, от ещё не совсем угасших наслаждений. Он разворачивался ко мне, и на лице его слабо вздрагивали волны гаснущей сладости порочной, в глазах его синих под поволокой слёз еще плыли облачка неги, любви. Но, видно, всё существо мужчины уже боролось с кощунством совокупления, из рая плотских утех он усиленно, как мог, возвращал себя, впихивал обратно в жёсткий мир табу.

Директор плотно поджал красивые губы, и мне так захотелось поцеловать его во влекущие уста. Но рука мужская взметнулась и тяжко влепилась в меня вдруг звонкой пощёчиной.

- Сопляк! Подонок ты! Вы оба, вон из нашей школы!

От оплеухи я чуть не оглох, в ухе зазвенело, зашумело в голове. Так всё завертелось у меня перед глазами, что я потерял ориентацию и рухнул на пол.

Что происходило в кабинете дальше, я уже не мог ни увидеть, ни услышать. Я просто вырубился вдруг. Удар тяжеленной рукой мужской тогда оказался для меня слишком силён...

Помню ещё: после этого события в школьном коридоре завуч окликнула меня и подошла. В её глазах было столько скрытой боли, что мне сразу стало не по себе. Холодок пробежал по моей спине. Глядя мне пристально прямо в глаза, она сказала:

- От Пилевского можно было ждать чего угодно, но ты-то... Как ты мог?! Подлец! - подумав, она добавила: - Далеко пойдёшь... - и, напоследок смерив меня презрительным, испепеляющим взглядом, резко отвернулась и решительно пошла вдоль коридора.

Жар хлынул мне в лицо, голова закружилась, и ноги подкосились: вот и получил я признание в любви взаимной! Она уходила от меня и уже навсегда. Да, права она, тысячу раз права: я подонок, подлец, и нет мне прощенья! Нет места мне в этом мире! Таких, как я, нужно уничтожать, а не учить в советских школах.

Я жарко возжелал себе наказания жестокого и беспощадного. Подлый насильник! "Подлец, подлец, подлец!" - набатом стучало у меня в висках. Домбра уходила, не оборачиваясь, и со спины я не мог видеть её слез, но ясно чувствовал, как ненавидит она меня! Стиснув зубы и кулаки, я вдруг тоже развернулся и бросился в противоположную от завуча сторону.

Я бежал по коридору что есть силы, будто так мог убежать от позора своего, от самого себя. В пылу самобичевания ничего уже не соображая, я не заметил, как быстро добежал до тупика. С разбегу я чуть не ударился об стену, но рядом было широко распахнутое окно, и оно будто приглашало меня в мир иной, где не было ненависти и нелюбви. Не сбавляя скорости, я с силой оттолкнулся от пола ногами и сразу вылетел из окна на улицу. Поток воздуха рванул в жаркое лицо - я летел с третьего этажа школы прямо на асфальт, и снизу стремительно неслась на меня неминуемая смерть! Но тут сильный порыв ветра качнул тополя, и одна из толстых веток неподалёку, колыхнувшись, оказалась подо мной... Треск ломаемой мною ветки, шлепок тела об асфальт, вспышка в глазах, боль и сразу мрак...

страницы [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики и молодые, Групповой секс, Бисексуалы

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>