Горячая гей библиотека

Принц-пленник

Часть 2

На второй день строгого поста я упал в обморок, надеясь на то, что за мной пришла смерть. Но меня привели в чувство и впихнули в меня отвар из птицы и вино, невольно нарушив один из моих гейсов. Мне подлили снотворного в отвар, и я вырубился. Когда я очнулся, евнух отчитал меня, словно нашкодившего котёнка, и я, уже не сдержавшись, швырнул в него тарелкой. И снова не промахнулся. Но наказывать меня за это не собирались.

Дэнна велел выпустить меня из комнаты в общие помещения ночной половины его усадьбы, на мужскую часть, чтобы я познакомился с его наложниками. У него было пятеро красивых юношей, разных обликом и схожих характером - все они были уже рождены рабами и знали свою участь с самого начала. Внутри ночной половины был небольшой сад, где, собственно, и проводили большую часть дня его невольники.

Пятеро его парней мирно беседовали, когда из своих покоев появился я. Даже по одежде я отличался от них. Евнухи притащили мне кучу нарядной одежды и украшений, но из всего вороха я выбрал лишь чёрные штаны и тунику из серого шёлка, кожаный пояс и никаких украшений. Невольники, избалованные гаремные юноши, были нарядны, пестры и звенели браслетами, ожерельями и серьгами; от них пахло благовониями, от меня же - только чистой кожей. Я на фоне наложников выглядел вороном среди канареек, особенно с моим надменно-наглым выражением лица.

Итак, я появился, уселся с нахальным видом на краю фонтана, потрогал воду кончиками пальцев и брезгливо отряхнул их, затем устремил взор на его ребят, оглядывая их с презрительным недоумением, сверху вниз, потом равнодушно отвернулся.

Невольники пока решили не лезть ко мне, тем более им не понравилось выражение моего лица. Они не были знакомы с теми, кто родился на воле, а уж с сыновьями горских князей и подавно. Каждый был по-своему хорош. Один - кареглазый, весёлый, смуглый, черноволосый, другой - с пепельными кудрями и сапфировыми глазами, третий - сероглазый, тонкий и русоволосый степняк, четвёртый был словно солнышко - золотистый, с ярко-зелёными глазами, а пятый - тёмно-рыжий, с чёрными, как ночь, очами. У них были разные темпераменты и характеры, но все они были послушны и ласковы, как и подобает рождённым в неволе. Я резко отличался от них. Их движения были отточены евнухами, мои - веками традиций моего рода, они смотрели на хозяина с ожиданием милости, а я - с презрением. У них была душа рабов, у меня - князя. Они привыкли подчиняться, я повелевать. Я знал, что такое воля, а они нет.

Парни его любили телесные ласки и с удовольствием дарили их друг другу. Итак, двое юнцов уселись напротив меня и принялись с упоением целоваться. Отвращение на моём лице было столько явным и сильным, что один из наложников совершил глупость, стоившую ему большого изумления и боли. Он подошёл ко мне, сидевшему на бортике фонтана, опустился передо мной на корточки, взглянул мне в глаза и ласково спросил:

- Тебе это не нравится? Это же прекрасно! - и погладил моё колено.

Молниеносно я двинул ногой ему в лицо - так, что наложник отлетел и упал. Парни ошарашенно столпились возле упавшего, растерянно глядя на меня. Я смотрел на них с издевательской усмешкой. Его наложников никто никогда не бил и не наказывал - они всегда были послушны и ласковы, и такое стало для них шоком. Даже впятером они были бессильны против меня, кто был тренирован на воле и чьё предназначение заключалось в том, чтобы быть воином и вождём. Евнухи сбежались и тоже стояли, как идиоты.

Парень поднялся, утирая кровь с лица, и ещё раз раскрыл не для дела свой глупый рот. Он изумлённо спросил меня:

- За что? Что я сделал?

Я проронил:

- Ещё раз притронешься - убью. Ясно? - и ушёл.

Дэнна велел евнухам не запирать мои покои, чтобы я мог спокойно ходить по всей ночной половине и пересекаться с остальными парнишками. Он не стал наказывать меня. Утром я решил снова пройтись по саду, и тут пятеро его идиотов решили напасть на меня. На что они рассчитывали - неизвестно, но ничем хорошим для них эта затея не кончилась. Слабы были они против меня. В мгновение я расшвырял их, как котят; двое из них согнулись от ударов в живот, двое струсили. Дэнне доложили об этом. Он вошёл в ночную половину, когда драка уже утихла. Его наложники опасливо переглядывались, я же был абсолютно спокоен.

- Итак, мне доложили, что тут произошла безобразная драка. Кто даст какие объяснения? Начинай, Амарго, - обратился Дэнна к одному из своих наложников.

- Господин мой, - начал его раб, - вчера вот этот новичок, Нейри, напал на Инира и ударил его в лицо.

- Это было вчера, и я знаю, что за что-то досталось Иниру. Меня интересует, что было сегодня? И что ты скажешь, Нейри, по поводу своего поведения вчера и сегодня?

Я усмехнулся уголками губ и ответил:

- Вчера я ударил этого Инира, чтобы он свои руки держал при себе, а сегодня мне, видимо, решили устроить тёмную... Если они хотят, могут ещё раз попробовать, если им это понравилось. Мне не жалко.

- Итак, я понял всё, и требую уяснить на будущее: больше никаких драк и ссор. Ты слышишь, Нейри? Ты можешь забыть все свои подвиги в горах!

- Слышу, но если дотронутся - убью.

- Ты забываешься, Нейри! Итак, чтобы все запомнили на будущее: Нейри тридцать плетей, остальным по десять.

Я презрительно хмыкнул, но глаза мои загорелись нехорошим огнем, а остальные рабы оторопели: их никогда до этого случая не наказывали.

Дэнна ожидал, что я буду сопротивляться наказанию и устрою ещё одну драку, но этого не произошло. Я покорно стянул с себя рубашку и штаны, лёг на скамью животом и положил голову на сложенные руки, словно ожидая, что мне будут делать массаж. Другие его наложники откровенно боялись наказания, они хныкали и ныли, я же был презрительно-спокоен. Я ни разу не вскрикнул, не застонал, лишь плечи подрагивали под ударами плети, другие же заходились криком. Бить слуги Дэнны умели - на моём теле не оставалось следов, но боль была адская. Однако я сам дошёл до своей комнаты, где меня и заперли.

Вот теперь мне стало совсем жутко. В этом чужом, незнакомом доме среди рабов я был один, и мне хотелось домой, к брату и отцу. Дома меня любили все, я был всеобщим баловнем. Я помню, как часто сидел в дружинном доме, у воинов отца на коленях. Меня кормили самыми вкусными кусочками, рассказывали самые чудесные сказки и задаривали диковинками из разных стран. Меня баловала и тискала вся усадьба отца, от рабов до князя. Ни от кого я не видел зла и обид, только радость и ласку.

Меня учили драться лучшие воины, читать и писать - привезённые за золото мудрецы, видеть духов - самые сильные шаманы, но никто не любил меня так, как мой брат. Он был для меня всем, и я был для него целым миром. Отец рассказывал, что, когда я родился, он привёл брата к моей колыбели и поручил меня ему. Брат был горд этим безмерно и был счастлив исполнять завет отца до самой смерти. Мой брат учил меня всему, благодаря ему я не боялся темноты, рано выучился плавать и ездить на лошади, к брату я мог прийти со всеми своими бедами и радостями, и он мог открыть мне своё сердце. Мы были одним целым, хотя матери наши были разными. И тогда, уже в плену, он не спас свою жизнь из-за меня, из-за моей смазливой морды, благодаря которой меня и оторвали от него. Теперь я ненавидел себя. У меня отобрали всё и превратили меня в игрушку, управляя моими эмоциями.

Интересно, чего ждал Дэнна, когда меня отправили к этим раскрашенным куклам, которые не имеют права именоваться мужчинами? Он ждал, что я буду с ними разговаривать, что я стану таким, как они? Естественно, я ударил, но потом я пожалел об этом. Мне почему-то стало жалко это существо. По-моему, его вообще никогда в жизни не били. Но и трогать меня не стоило. Потом они решили напасть на меня, и это было уже совсем смешно. Дэнна решил показательно наказать меня, и мне было неимоверно больно, их заколдованные бичи не оставляли шрамов, но жалили до костей. Но я не кричал, нельзя было. Это потом я расплакался, уже в своей клетке. Слёзы бежали из меня потоком - я выплакивал всё, всю свою короткую жизнь, которой оставалось течь недолго.

Я знал, как поступить, меня учили и этому. Отец был мудр. Почему-то он не хотел, чтобы я становился воином. Не знаю, кем он хотел видеть меня, но только не воином. Но учили меня как воина и вождя. Я расколотил очередную тарелку, и евнух, видимо, посчитав, что раз меня избили плетью, то и ему можно поиздеваться надо мной, решил поорать на меня, из-за чего вторая тарелка прилетела ему ровно в грудь. Скоро им придёт в голову идея кормить меня из корыта...

Я припрятал несколько осколков тарелки и вечером рассёк себе вену на левом запястье, после чего лёг на ложе ничком, прижав руки к груди, но не перекрывая выход крови. Отлично, я был доволен тем, что сделал. Надеюсь, духи моей земли примут меня обратно.

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики и молодые, Первый раз, Прошлые века

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>