BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Там, где гниют эдельвейсыЧасть 3 Зара ждала меня в портике возле Музея Изящных Искусств. Одетая в серый демисезонный плащ,
она зябко поводила плечами, втянув шею в пёстрое гнездо шерстяного шарфа. На фоне
внушительного фасада музея она казалась мне тонкой камышинкой, укрывшейся в тени каменного
исполина. Я взбежал по ступенькам, состроив самую виноватую физиономию, на какую только был
способен. Мы робко обнялись. Я заглянул в её худое малокровное лицо, пальцем отвёл
тёмную прядь со лба: её серые глаза были полны осенней мглы. - Я собиралась уходить, -
процедила она, отворачивая голову. - Не думал же ты, что я буду звонить и выяснять твоё
местоположение? Сегодня очень холодно, а я почему-то пальто не надела. Нравится тебе
этот мой новый плащ? Хотела покрасоваться перед тобой. Я знал наперёд её упрёки.
На все редкие свидания, что мы назначали друг другу, я приходил с непростительным
опозданием. Я подсознательно искал отсрочки этих трудных встреч. Мне всё нравилось
в подруге: ум, манеры, независимость суждений, эстетический вкус - но, увы, сердце
моё молчало, как молчала и моя плоть. Её легкие прикосновения были мне приятны, мелодичная
речь убаюкивала мою измотанную душу; целуя мягкие свежие губы, я испытывал ненавязчивую
радость единения с этой доброй и отзывчивой девушкой, с такой серьёзностью относившейся
ко всем моим проблемам и переживаниям, но я понимал, какое это беспощадное лукавство -
убеждать себя и её в том, что это любовь и что у неё есть будущее. Думаю, интуиция
подсказывала ей, что я не продвинусь дальше установленной точки, если меня не подтолкнуть,
но, будучи натурой гордой, она даже на долю секунды не допускала мысли о таком принудительном
методе воздействия на мою мужскую нерешительность. Так мы и брели исхоженными тропами,
замалчивая главные слова, избегая грубых, но спасительных жестов. Странно, но она явно
любила меня, и, как я понимаю, это было её мучительной слабостью, единственной уступкой
своему волевому характеру. У меня же хватало сил лишь на оттягивание неизбежного краха.
- У Ратмира заглох мотор, когда мы возвращались из пригорода, пришлось дожидаться
автоэвакуатора. Я так закрутился с ним! Ты же знаешь, он такой нытик. Прости меня,
пожалуйста! Зара невесело улыбнулась и ответила: - Мужчины... Вся ваша жизнь зависит
от дрянных железяк! Она взяла меня за руку (она никогда не брала меня под руку, как это
принято у девушек), слегка подтолкнула плечом и сказала: - Давай отогреемся в здешнем
бистро. Не знаю, что там едят музейные старушки, но думаю, что мы переварим сейчас любую
снедь, лишь бы она была горячей. Позже, проводив её до дома, я наскоро коснулся губами
её обветренных бледных губ, желая Заре спокойной ночи и светлых снов. Она иронично
улыбнулась, давая мне понять, что от неё не укрылась моя трусливая уловка. Рот её
улыбался, а в глазах устало гас чахлый огонёк надежды. ***
Я сидел перед телевизором, разгрызая залежалые галеты, и уныло тыкал пальцем в кнопки
пульта. Родители без предупреждения уехали на свадьбу папиного сотрудника. К дверце буфета
была пришпилена оповестительная записка. Мне было лень разогревать ужин, оставленный
матерью на плите. Высыпав в миску первые попавшиеся мне под руку заедки, я поплёлся
в свою комнату, включил старый ящик и растянулся на жёсткой спартанской тахте, которую
в прошлом году отец купил для выправления моего неидеального позвоночника. "Я убью
Жиля, - кричал с экрана герой очередной невротической французской драмы. - Он расплатится
за своё коварство! Кто дал ему деньги на эту выставку?! Боже, он увёл успех из-под моего
носа! Где этот жалкий недоучка?!" Я переключил канал. По сверкающему на солнце гоночному
полотну яркими бликами неслись лакированные болиды "Формулы 1". Невидимый комментатор
с энтузиазмом пояснял ход ралли на немецком языке, его лай больно отзывался в моём
воспалённом мозгу, и, сделав ещё пару тщетных попыток найти что-то стоящее, я отключил
телевизор. Комната погрузилась в темноту. Сквозь неплотно забранные планки жалюзи чуть
пробивался мёртвый свет от неоновой вывески "Аптека" на углу улицы. Я забился в угол,
по-стариковски обмотав ноги пледом. В гулкой тишине комнаты раздавался лишь предсмертный
хруст галет в моих зубах. Не знаю, сколько времени прошло. Кажется, я задремал. Мерное
жужжание мобильника просочилось в моё затуманенное сознание, будто настырный шмель влетел
в больничную палату, где все страдальцы хотят лишь одного - уснуть, уснуть на чёртову
сотню лет. Не глядя на мерцающий дисплей, я поднес аппарат к уху. - Марат, - долетело
до меня с другого конца города. - Марат, я её потерял. Я резко спрыгнул с лежанки,
отчего миска с грохотом покатилась по полу, разгоняя остатки сна. Глухой и безжизненный
голос, мой самый любимый голос на свете что-то говорил, сглатывая комки невыплаканных слёз.
Неделя прошла с момента нашей последней встречи. После того, как он отказался от моей
помощи, я, смалодушничав, так и не позвонил ему. Холодным рассудком я понимал, насколько
непотребным и двусмысленным могло выглядеть моё участие в беде, постигшем его жену. Мне
казалось, что сам мой голос в мембране телефона мог показаться ему отвратительным, а
мысль о моём присутствии рядом - кощунственной. И вот сейчас я с ужасом осознавал,
до какой степени подлой была моя безучастность. - Ты где? - пробормотал я, прижимая
трубку к уху плечом, а сам тем временем натягивал джинсы. - Дома или в больнице? - Я
в городе N, - прошелестел он в ответ. - Я перевёз её в самую лучшую клинику, только смысла
в этом не было. Я вновь опустился на тахту. Он далеко. Только нить голосов между нами.
Он не хочет отсоединяться... Почему он позвонил мне? У него есть семья: родители, две сестры,
младший брат. А где теперь его сын? Что там вообще творится? - Как это произошло? -
задал я самый бессмысленный из всех вопросов. - У неё два дня не спадала температура,
потом началась сильная интоксикация. Её чем только не кололи, понимаешь? - родной бас
сорвался, судорожно набирая воздух в лёгкие. - А после отказало сердце. Я был там, в палате,
когда это произошло. - Ты всё видел? - прямо спросил я, утратив всякую чуткость. - Её
могли спасти? - Нет, - после долгой паузы отозвался он. - Всё было предрешено. Они
просто тянули время... Завтра я перевезу её обратно домой. Здесь есть такие микроавтобусы -
чёрные, без окон. Я договорился с водителем. Не успел я и слова произнести в ответ, как
он отключился. Я механическим движением нащупал в складках пледа пульт. На экране старенького
телевизора замелькали яркие бабочки гоночных машин. Что угодно теперь, лишь бы не тишина!
страницы [1] [2] [3] [4] [5]
Этот гей рассказ находится в категориях: Любовь и романтика, Азия и Кавказ, Мужики и молодые
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|