Горячая гей библиотека

Хороший (глава 1)

Часть 2

Из коттеджа выбежали две совершенно одинаковые девочки лет одиннадцати. Волосы у обеих хвостиком, похожие голубые платьица до колен. Одна несла большую чашку со спелыми помидорами, другая тискала пачку салфеток. При этом девчонки ухитрялись держаться за руки.

- Ника и Лика, - представила их тётя Катя.

Девочки очень серьёзно оглядели гостей:

- Здравствуйте, - не размыкая рук, побежали к беседке.

На пороге они едва не столкнулись с отцом. Тот вышел из тени дикого винограда, щурился от солнца. Крупный, рано поседевший мужчина зашагал навстречу приезжим. Осторожно обнял маму, как бумажную куколку, точно боялся смять ненароком. Пожал руку папе - они были знакомы. Один Данил чувствовал себя новичком здесь. В растерянности тоже протянул ладонь:

- Михаил Григорьевич?

- Просто дядь Миша. А ты вымахал! Катюха твои фото показывала, когда совсем мелкий был. Ну теперь другой разговор.

В самой беседке их поджидал ещё один человек.

- Наши друзья! - громко произнёс дядя Миша. - Погостить приехали!

Крупный седой старик покивал. Он сидел в том же ротанговом кресле, что и на фото. Будто с прошлого года ни разу не встал из него. В тёмном свитере не по погоде, Григорий Афанасьевич казался прибрежной глыбой возле стола, где раскинулись угощения. Пёстрые салаты, золотистая выпечка, канапе с мелкими, будто улыбающимися рыбками, две горячие кастрюльки с торчащими из-под крышек половниками, стаканы, рюмки. Старик восседал во главе стола, напоминая Посейдона. Только вместо грозного трезубца блестела лакированная трость, прислонённая к плетёному подлокотнику.

Занимая гостей разговорами, тётя Катя попросила мимоходом:

- Даня, сходи, пожалуйста, поищи Радмирку. Он должен быть со своими друзьями на другом конце посёлка. Как за ворота выйдешь - направо и до самого конца. Там ещё магазинчик стоит. Скажи, все его заждались.

Данил вышел на улицу в ещё большей растерянности, чем при первом знакомстве с Ершовыми. Теперь следовало идти по незнакомым местам в поисках человека, которого он видел только на фото. Вдруг здесь больших собак выпускают гулять без присмотра? Да и что за друзья у Радмира - тоже большой вопрос. Может, сельские гопники?

Однако беспокойство оказалось напрасным. Всего через сотню шагов он увидел, как с холма впереди спускается по пыльной дороге парень. Белые кроссовки, рваные летние джинсы на длинных ногах. Спортивная футболка подчёркивает мышцы груди, широкие плечи. Но главным было лицо: кем бы ни был фотограф семьи Ершовых в прошлом году, ему не следовало даже прикасаться к фотоаппарату. Снимок не шёл ни в какое сравнение с правдой.

Шагая с холма, парень улыбался. Уже вглядывался в Данила, будто узнавая. Чуть щурился от озорного летнего солнца - в карих глазах плясали искры.

Данилу доводилось видеть красивых парней. Та их красота восхищала, наполняла мечтательностью, звала куда-то в непредставимое совместное будущее. Но вид Радмира и того, как он двигался - энергично и естественно, по- мужски свободно - это было за гранью обычной красоты. Это был дар. Ни уклониться, ни спастись от которого невозможно.

Беспомощный Данил замер посреди дороги с опущенными плечами - дар чужой красоты подавил его. Все бодрое настроение вдруг ухнуло в тоску, будто открылась впереди вершина, которой никогда не достичь. Себе Даня сразу же показался слабым, неразвитым. Едва хватило духу, чтобы сделать ещё один шаг вперёд и протянуть руку:

- Здравствуйте. Вы Радмир? Тётя Катя вас к столу звала.

Хрипло. Глупо. Некстати. Данилу захотелось убежать.

Но загорелые пальцы уже сомкнулись на его руке, сжали так прямодушно. Данина белая ладонь будто оказалась "в домике", из которого совсем не хочется выбираться наружу.

- Даня? Круто, что приехал! - Радмир улыбнулся ещё шире и вдруг мягко привлёк к себе. Данил, не ожидавший подобного, ткнулся лицом ему прямо в чёрную футболку на груди.

Тотчас вспыхнул весь от этой близости, от внезапности происходящего. И лишь теперь учуял слабый запах пива. Похоже, новый знакомый был немного пьян.

Радмир обнял его как родного. Потом чуть отстранил за плечи, весело вглядываясь Данилу прямо в глаза под соломенной чёлкой. Горячей ладонью ласково зарылся в волосы на затылке. Отчего парнишка окончательно растерялся, едва устоял на ослабевших ногах.

- Какой же ты классный весь! Такой хорошенький!

Похоже, Радмир остался очень доволен этим осмотром. Приобняв ошалелого Даню за плечи, повёл к бордовым воротам:

- Не надо на "вы". Мама столько про тебя рассказывала! Кажется, ты мой двоюродный или троюродный братишка теперь. Только чего ж раньше не приезжал? Мы тебя несколько лет на дачу ждали.

- Да, не знаю... как-то... - Данил до того сосредоточился на волнительном ощущении от руки Радмира на собственном плече, что теперь только мямлил, не находясь с ответом.

- Ладно. Но теперь на "ты". Договорились?

- Мм.

- Учти, я за тобой слежу, - с деланной строгостью произнёс Радмир, следом рассмеялся и распахнул калитку перед гостем.

Застолье продолжалось несколько часов. Данил больше отмалчивался. Зато исподволь наблюдал за людьми, с которыми предстояло провести целый месяц. Дядя Миша, как выяснилось, работал на закрытом предприятии. Выращивал какие-то сложные кристаллы для высокоточной измерительной техники. Трудно было представить, как такой по-медвежьи крупный человек занимается тонкой работой. Однако именно эти его навыки заинтересовали частную организацию в Германии. Тётя Катя была Дане знакома, но в домашней обстановке в ней обнаружилась новая черта: она часто обращалась к дочерям по-немецки. Девочки также ей отвечали. Притом Ника и Лика казались неотличимыми, а их привычка держаться за руки везде и всюду соединяла их в один причудливый организм - Никаилика. Данил уже не мог воспринимать их по отдельности. Григорий Афанасьевич за столом не проронил ни слова: ел мало, изредка улыбался, когда все смеялись. Но основной мишенью наблюдений Данила стал Радмир.

Парень налегал на мясо. Притом совсем не спешил. Ел сдержанно, с уверенностью человека, который знает: завтра и послезавтра - еды на столе всегда будет вдосталь. Во всех его жестах, посадке головы читалось, что Радмир весел, спокоен, уважает себя. Вот он прикрыл ладонью рюмку, когда захмелевший Михаил Григорьевич собирался налить ему водки:

- Друзья пивом уже напоили. Хватит мне на сегодня.

- А чего они, спаивают что ли? Опять Серёгина затея?

- Ха-ха! Нет, па! Проводы же вроде как.

Дане показалось, будто даже вилку Радмир держит неподражаемо. Приходилось часто отводить глаза, смотреть на маму с папой, глядеть в тарелку, лишь бы не выдать заинтересованности.

Закончилось застолье с наступлением ранних сумерек. Никаилика принялись уносить оставшееся угощенье в дом. Ершовы-старшие вместе с родителями Данила, довольные и сытые, побрели осматривать сад, пристройки. Совещались, как лучше продавать недвижимость.

Даня стоял у мангала. Дожаривал три палочки шашлыка, которые не поместились раньше. Глядел на рдеющие угли и пытался собрать накопленные наблюдения за Радмиром в единое целое. Хотелось составить о нем какое-то ёмкое суждение. Чтобы уложить в голове и затем опираться на это в будущем, а не мычать и теряться при каждом слове. Однако суждение не складывалось: мало, слишком мало было сведений. Что нравится Радмиру? Какие качества он ценит в людях? Откуда в нем столько мужской красоты, обаяния? А главное, как заинтересовать его собой?!

Данил вздрогнул, когда на плечо опустилась рука - Радмир подошёл сзади совсем бесшумно. Теперь они стояли у мангала вдвоём, бок о бок. Одни.

- Ты ведь рисовать любишь, правда?

- Да. Графику.

- Привёз что-нибудь? Можно посмотреть?

Едва сдерживая шаг в попытке сохранить солидный вид, не выказать нетерпения, Данил направился к машине. Там из рюкзака выудил папку с рисунками. На деревянных ногах вернулся и отдал с толикой небрежности:

- Там ничего особенного.

Радмир открыл папку. Принялся разглядывать залы готического собора - этот рисунок лежал сверху. Данил с болезненным вниманием подметил, как Радмир сделался серьёзным, тёмные брови чуть нахмурились.

- Что? Не нравится? - осипшим голосом спросил Даня, хохотнул и остро покраснел. Переминаясь с ноги на ногу, спрятал руки за спину.

Радмир не стал оценивать остальные работы. Закрыл папку.

- Если честно, думал, у тебя там какие-то простенькие рисуночки будут. А тут столько труда вложено. Это уже искусство настоящее, - он прижал папку к груди. - Извини, я сегодня выпил немного. Мне кажется неправильным смотреть такие работы в пьяном виде. Можно, я у себя оставлю до завтра?

- Да, конечно!

- Тогда пойдём. Покажу, где тебя разместили.

Внутри коттедж оказался ещё уютнее, чем снаружи. Ловец снов над входом, кружевные занавески, яркий гербарий на подоконнике с алыми кисточками калины. Все кругом было наполнено приметами владельцев. Куклы Никиилики на комоде в прихожей, цветные резинки для волос и даже расчёски на полке в гостиной - все вещи лежали с такой очаровательной небрежностью, точно их вот-вот собирались сфотографировать для инстаграма. Подделать это в каждой мелочи было невозможно - семья Ершовых действительно так жила.

На втором этаже Радмир повёл Данила по коридору в дальнюю комнату. Там оказалась спальня. Большая кровать, застеленная чистым бельём. Старинное трюмо, образа в углу. Два окна выходили в вечерний сад.

- Раньше это бабушкина комната была. Теперь тут гости останавливаются. Родителям нравится, когда здесь кто-нибудь живёт. Чтоб люди ходили, мебелью пользовались, разговаривали. Чтоб запустения не было.

- Здесь хорошо. Мне нравится у вас.

Уже стоя на пороге с синей папкой в руках, Радмир сказал:

- Как же здорово, что ты всё-таки приехал, Даня! Я рад.

Когда дверь за ним закрылась, Данил блаженно повалился спиной на мягкую постель. Да, перед сном ещё следовало почистить зубы, умыться. Пойти поговорить с мамой и папой. Но вместо этого он мечтательно закинул руки за голову, шепнул в потолок коттеджа:

- Я тоже рад.

Проснулся Данил с лёгкостью. Тело кипело свежими силами, требовало движения и еды. В комнате было очень светло, чуть покачивались занавески на приоткрытых окнах. Даня тотчас вскочил, принялся одеваться.

Когда спустился вниз, застал на солнечной кухне тётю Катю. Она поставила на стол холодную телятину и молоко с домашним хлебом:

- Марише утром позвонили из турагентства, где они путёвку оформляли. То ли сборы там какие-то не оплачены, то ли с отелем проблемы - я не поняла. В общем, упаковались тут же, да разбираться поехали. Не стали тебя будить.

- Они ещё вернутся? Ну, до отъезда в Малайзию?

- Вряд ли, Дань. Времени у них до самолёта мало осталось, а туда-сюда мотаться... Ты Марише сам позвони, когда позавтракаешь, ладно? Потом скажи Радмирке, чтоб окрестности тебе показал. Тут лес есть, пасека. Может, на речку сходите. Красиво, сам увидишь! А мне к соседке, баб Маше надо наведаться: вчера ещё обещала, да забегалась.

Завтракая в одиночестве, Данил почувствовал себя совсем большим и свободным. С отъездом родителей он остался один. Теперь следовало обустроиться на целый долгий месяц. Найти своё место в этом доме, среди этих людей. Даня вспомнил, как краснел вчера при знакомстве с Радмиром, каким напряжённым был во время застолья.

Допил молоко, вымыл кружку. Поставил её в сушилку и уверенно произнёс:

- Да чего они мне сделают? Хватит уже дичиться. Дружить так дружить.

Почудилось вдруг, что он обязательно найдёт общий язык со всеми обитателями дачи. И когда родители вернутся из отпуска, то найдут Данила совершенно другим. Повзрослевшим. На глазах изумлённых мамы и папы Никаилика будут с обожанием ворковать за Даниной спиной. Тётя Катя решит, что не хочет отпускать его обратно в город. Михаил Григорьевич скажет папе: "Парень у тебя - во!" - и покажет большой палец. А Радмир будет стоять рядом, обнимая Данила как равного, с уважением.

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>