Горячая гей библиотека

Когда приходит любовь-II (глава 2, Силы жить дальше)

Часть 3

Дед пришёл, и я пошёл прогуляться вдоль реки. До вечера я был свободен.

Я сошёл с дороги, свернув на тропинку. Мои мысли были заняты моим безымянным пациентом, если можно было бы так выразиться. Я представлял, как он заключает меня в свои объятия, как целует по всему телу. Потом грубо разворачивается и резко входит в меня. Я кричу от боли и от кайфа одновременно. На этой мысли я начинаю чувствовать, что мой член начинает снова набухать. "Никогда не думал, что парни меня будут интересовать в таком ракурсе", - я усмехнулся своей мысли.

- Ефимка, - раздался голос позади меня, и мои мысли разлетелись, словно брызги.

Это был Петручо, так его звали все. "Сука, как ты не вовремя", - выругался я.

- Ну что ты, прелесть моя, не узнала меня?

Он произносил эти слова с кокетливой интонацией, как обычно обращаются к девушке. Он знал, что меня это очень злило, и делал это специально всякий раз, когда меня видел.

Каждый раз, когда мы встречались в моей памяти всплывал один и тот же момент - тот самый, когда лучший друг тебя предаёт. Когда ты дружишь с самого детства, делишь обиды и радость, а иногда и хлеб на двоих.

Я помню тот день как сегодня. Я пошёл за земляникой на нашу любимую поляну. Когда я пришёл туда, то увидел, как Петя с Васянычем и Федей вдвэшником в прошлом бухали. Федя - это вообще отдельная тема, про таких обычно говорят "ни кожи, ни рожи", да ещё и умом не блещет. Ну, думаю, фиг с ним, бухают и ладно, чего тут такого. Хотя родаки нас гоняли за это, да разве ж это нас останавливало. Но эту компанию я не любил. Федя постоянно ко мне цеплялся со своими приколами о моей внешности. Он звал меня блондинкой. Вот и сейчас он в очередной раз пытался самоутвердиться.

Своей массой он пошёл на меня и, схватив меня за волосы, совершал движения, как бы трахая меня в рот. При этом сопровождалось это словами: "Во щас трахну эту блондиночку".

- Да отстань ты от него, - вмешался Петя.

- Ты что, хочешь присоединиться, - не прекращая своих действий, спросил он.

Я в этот момент попытался вырваться, и тут его рука разжимается, от инерции я заваливаюсь на ногу и, подвернув лодыжку, падаю. Петя пытается мне помочь, но Федя его останавливает, схватив за плечо. Он разворачивает его к себе и говорит:

- Ты либо с нами, либо с ней.

С этими словами отпускает его и уходит. Петя, не раздумывая, повернулся ко мне спиной и пошёл вслед за ними.

Боль в ноге была ничтожной по сравнению с тем, что сейчас творилось в моей душе. Я хотел плакать, но не мог, слёзы словно застыли. Я даже закричать не смог, чтобы выплеснуть всю боль. Воздух вокруг словно наполнился водой, в которой я тонул от его нехватки...

Этот день я запомнил навсегда. С тех пор наша дружба закончилась. Поначалу он избегал встречи со мной, а потом начал, как и все, оскорблять: то пихнет, то толкнет, то ещё что- нибудь... Оно вроде не больно, но очень обидно, прямо до слёз. Нет, при них я никогда не показывал своих слёз. Я лишь когда оставался один, давал волю своим эмоциям. А потом как- то привык не обращать на него внимания. Но я заметил, что, чем больше я его игнорировал, тем напористей он становился...

Вот и сейчас он стоял с ехидной улыбкой на лице. Я осмотрелся. Он был один.

- Чего надо?

- В ротик не возьмёшь? - он положил руку на член и через шорты как бы протянул в мою сторону.

"Ну ты бл*ть и уе*ок", - в мыслях ответил я.

- Значит, хочешь в ротик дать? - осматриваюсь и вижу отломанную ветром ветку.

Поднимаю её и подхожу к нему.

- Ну и что ты мне сделаешь?

Его надменный взгляд; словно он уже заранее знает, что я не смогу завершить начатое. Я делаю замах, смотрю ему в глаза и опускаю ветку. "Нет, каким бы он не был, я не могу..." Однако, наша в прошлом дружба ни о чем ему не говорит и я чувствую, как его кулак находит пристанище на моей челюсти. Палка выпадает. Я пытаюсь ответить, да куда там. Драться-то я не умею... Остановила его лишь моя кровь из носа после нескольких ударов.

Была ли на него обида? Нет. От этого чувства я уже давно освободился. Хотя где-то внутри моей памяти хранился образ этого человека как лучшего друга. Сейчас я был лишь раздосадован тем, что не огрел его той веткой. Я лишь молча развернулся и пошёл к реке смывать кровь. Он что-то крикнул мне в спину, но я уже не слышал его.

Все эти и подобные этому события, дома, и на улице толкнули тогда меня на шаг в пропасть. Но сейчас в такие моменты я "согревался" мыслью о незнакомце. Чувство нужности, только оно и держало меня на этом свете.

Омыв свои раны, я направился по течению вниз, углубляясь дальше в лес. Звук воды служил хорошим успокоительным средством.

К вечеру я вернулся к деду Макару. Он был занят, потому не видел моих побоев. Я быстро поужинал тем, что он оставил для меня на столе, и пошёл делать вечерние процедуры моему пациенту. Как всегда, после тягания этого тяжёлого тела, уставший, я плюхнулся в кресло, где меня и выключило.

Утром я проснулся от того, что всё моё тело ныло. Я открыл глаза и увидел, что мой незнакомец пытается пошевелиться. В попытке снять повязку с глаз, его рука соскользнула. Мгновенно забыв о боли, я выбежал, чтобы сообщить это деду. Он только проснулся и занимался самоваром.

Моей радости не было предела, горечь от вчерашней встречи моментально улетучилась. Старик отчитал меня за то, что поднял такой гомон, но я не слышал его слов.

Старик рассказывает нашему пациенту, что, да как, чтобы тот успокоился. А у меня сердце прямо из груди выскакивает. Волнение и страх вперемешку со всеми остальными эмоциями и ощущениями... Проще говоря, меня просто колбасит. А тут дед ещё и объявляет, что я его сейчас буду кормить.

Дрожащими руками я беру пиалу и с дрожью в сердце я подношу ложку к его губам. Слегка касаюсь его губ, чтобы он понял, чего от него хотят. Его губы слегка вздрагивают от прикосновения и сжимаются плотнее. "Оно и понятно, никто не любит чувствовать себя беспомощным, а особенно такие, как он". Но старик заставил его подчиниться, да и голод, наверное, его сморил.

В этот момент меня переполняют чувства нежности, которые я пытаюсь проявить в форме заботы. Моё сердце продолжает колотиться с бешеной скоростью, и мой незнакомец, кажется, это замечает.

Старик делает последние наставления и уходит. В какой-то момент я вижу, как часть его лица исказилась в попытке отразить что-то неприятное. Меня охватывает страх, что я сделал что-то не так или, того хуже, причинил боль. Спрашиваю его и мысленно себя ругаю, потому что понимаю, что он никак мне не сообщит о том, что его беспокоит. Однако на мой вопрос он едва покачал головой отрицательно. Молчание начинает меня удручать, и я начинаю комментировать любое своё действие.

Я слышу неприятный запах, который исходит от моего немытого тела. И с ужасом для себя понимаю, что это от него так скривило моего пациента. Мысленно себя корю за то, что первая встреча - и такая неудачная. "Это ж надо было так обосраться", - мысленно ругаю себя за такой промах. От стыда я покраснел. Я говорю ему, что вечером приду его мыть, привязываюсь его палец к железной кружке на тот случай, если ему нужно будет что-то, и в спешке покидаю комнату.

Как и было обещано мной, я пришёл вечером. К этому времени я помылся. Намывался так, как последний раз. Не хотелось повторять утреннюю ошибку.

- Я сейчас буду тебя мыть, - озвучиваю свои действия.

А у самого сердце просто выскакивает. Одно дело, мыть его, когда он в отключке, и совершенно другое, когда он почти смотрит на тебя, когда ты так близко находишься от объекта своего обожания. Тяжело сдерживать свои эмоции, когда ты чувствуешь его дыхание, когда слышишь его стук сердца. Это просто непередаваемые ощущения. Помыв его спереди, я перевернул его на живот, потому что я не решился помыть его ниже пояса. Закончив мыть со спины, я перевернул его обратно и просто офигел. У него стояк. "Бл*ть, какой же у него член", - мысленно вскрикиваю я от переполняющих меня чувств. Меня буквально распирало желание припасть к нему и сосать до окончания. Я не знаю, что остановило меня в тот момент, но я этого не сделал. Я набрался сил и всё же аккуратно помыл его ниже пояса.

При виде такого стоянка мой член в считанные секунды налился кровью, желая разрядки, что собственно, я и сделал, когда пошёл мыться.

Завтра снимают повязки, "завтра мы друг друга увидим и завтра я ему всё объясню и расскажу, а там пусть хоть убивает". Я шёл домой и, пребывая в своих грёзах, не заметил, как Петручо с Васянычем подкрались сзади. Кто-то из них попытался сбить меня с ног, но я смог устоять. В этот момент меня охватила такая злость, что я наотмашь нанёс удар. Васяныч успел увернуться.

- Ты чё, с*ка, о себе возомнил? - взревел он и двинулся на меня.

Сжимаю руки в кулаки и, как могу, наношу удар куда придётся. Конечно, я никуда не попал, потому что наносил удар закрытыми глазами. Зато почувствовал удары на себе. Я упал и закрыл лицо руками. Били недолго, но сильно. Я едва доковылял до дома. А тут ещё и отец на мать полез с кулаками, я попытался заступиться, и мне вылетело... На утро я едва смог открыть глаза. Всё тело ломило, с лицом творилось что-то непонятное. Непонятно, какими усилиями я добрёл до куска стекла, что служил нам зеркалом. "Пи*дец", - выругался я вслух. На лице были видны поступающие синяки. Я повернулся спиной к зеркалу. На спине картина была ещё печальнее. "Сука, - взревел я от досады, - как же мне теперь показаться ему на глаза в таком виде?" Я ненавидел в этот момент всех и всё. Хотелось всех поубивать нахер. Я злобно хлопнул дверью и отправился в лес. Я буквально ревел. Слёзы катились градом. Это была обида обид. Ведь я так хотел с ним познакомиться. Но в таком виде он точно не захочет меня даже видеть, не то чтобы разговаривать. А сейчас он поправится и уедет, и я больше никогда его не увижу. Как я ненавидел сейчас Петручо с Васянычем. Я мысленно убивал каждого десятками разных способов и клялся себе, что когда-нибудь я обязательно верну им все обиды, причинённые мне...

страницы [1] [2] [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>