Горячая гей библиотека

Когда приходит любовь-II (глава 1)

Часть 2

В реальность я вернулся, когда он закончил обтирать мой торс, перевернул меня на живот и повернул голову в сторону, чтобы я мог дышать. Его руки снова начали своё шествие от шеи, по спине, по ягодицам, спускаясь по ногам. При всей этой ситуации, несмотря на всю её печальную составляющую, мне было довольно приятно. В этот момент я решил не слушать свои противоречивые мысли по этому поводу, а отдаться этому моменту, который единственно доставлял хоть что-то приятное.

Парень говорил не умолкая, не переставая петь дифирамбы в адрес моей мускулатуры. Всякий раз, когда его слова подходили к моменту о том, как я сюда попал, он быстро переводил тему. И я понимал, что произошло что-то такое, о чём он боялся говорить.

Почувствовал, как он перевернул меня на спину.

- Ого! - услышал я его возглас. - Ты возбуждён.

Я понял, что сейчас мой член стоит, как столб. "Сука, как же стыдно-то. А он, бл*ть, стоит и глазеет, нет бы накрыть меня". Почувствовал, как он вложил свою руку в мою ладонь.

- Мне нужно помыть тебя ниже. Если ты против, надави пальцем на мою руку два раза, если нет, один.

"Бл*ть!" - я в глубочайшем замешательстве. Не знаю, как мне реагировать, что отвечать. Два противоречия снова возникают во мне, что вызывает смешанные ощущения. Эта затянувшаяся пауза находит своё разрешение сама.

- Ну, коли ты не отвечаешь, то есть молчишь, значит согласен.

Он убирает свою руку, и я тут же чувствую, как он начинает меня мыть ниже, а член, бл*ть, и не хочет падать. Парень словно не обращает внимания на мой стояк, намыливает меня везде ниже пояса. "Сука, многое бы сейчас отдал, чтобы разрядиться, - отмечаю для себя. - Хоть бы подрочил, что ли". Но нет, он аккуратно обтирает с меня мыло и накрывает одеялом.

- И не переживай, что так получилось, это не первый раз.

Я был уверен, что на его лице сейчас была улыбка. Я почувствовал, как к моему пальцу снова привязали верёвку, и, положив подушку мне под голову, он ушёл. А я остался со стояком и с воспоминаниями о его прикосновениях.

Ещё несколько дней стыда и позора показались мне вечностью. Оно и понятно, ведь я постоянно лежал и был почти полностью обездвижен. Я хоть и терпел до последнего, но организм-то работает и ему требуется выводить свои шлаки. Радовало одно: кормили только бульонами... Наверное, уже был опыт возни с такими больными.

Надо отдать должное моему незнакомому санитару, он всё делал исправно, я бы даже сказал, с излишней осторожностью. За всё это время я начал проникаться вниманием к этому человеку. У меня уже выработался некий рефлекс, и, если он задерживался по какой-либо причине, то я не находил себе места. Мне было приятно общество этого парня. Мне нравился его запах. Мне нравилось слушать, как он болтает без умолку обо всём, что придёт ему в голову, оправдывая таким образом своё волнение. Да и чего скрывать, чёрт, мне нравились его прикосновения. В какой-то момент я понял, что уже мог по звуку шага запросто определить, он это или нет.

Он всё так же тяжко вздыхал, когда делал мне массаж. Постоянно извинялся за свои неуклюжие действия. А я просто наслаждался его присутствием. Во всей этой ситуации больше всего меня злил один момент - я никак не мог выразить ему свою благодарность.

Дед Макар появлялся крайне редко, когда нужно было сменить какие-либо повязки. Оказывается, у меня была забинтована почти вся голова, потому что, по словам моего спасителя, у меня вся правая сторона лица была в рваных ранах. Ран было немного, но они были серьёзными.

Сегодня настал день, когда снимут все повязки; по словам деда, мои глаза уже должны были восстановиться. Раны уже порылись коркой и больше не нуждались в повязках. Лицо всё зудело, но чесать старик строго-настрого запретил. Этот момент - снятие повязок с глаз - меня весьма беспокоил, я не смог заснуть, так и пролежал всю ночь.

Слышу: кто-то идёт. Прислушался: нет, это не Ефим. Это кто-то другой. Звука от костыля тоже нет, значит это не старик. Чувство тревоги за свою жизнь и то волнение, которое я испытывал перед тем, как снимут повязку с лица, придало мне сил, и когда этот незнакомец занёс руку, что-то в моей голове словно щёлкнуло, я резко перехватил её и уже был готов сломать запястье, как услышал голос деда Макара, который взвыл от боли. Моя рука разжалась, и старик отступил.

- Ну и сила же у тебя! - потирая своё запястье, прохрипел старик. - Прямо нечеловеческая, - он снова подошёл. - Я хочу снять повязки, - и, предвосхищая мой вопрос о том, где Ефим, он ответил, что у того что-то случилось дома и какое-то время он не сможет приходить, потом добавил: - А я иногда, когда нога не болит, по дому перемещаюсь без костыля.

Старик начал медленно освобождать моё лицо от бинтов. По мере этого дела я постепенно начал воспринимать свет.

- Ты должен понимать, что твои глаза долго не смотрели, поэтому чёткость может быть пока плохой, - и снова старик словно прочитал мои мысли. - Твои глаза уже отвыкли от яркого света, поэтому я закрыл окна занавесками. Какое-то время тебе будет казаться, что ты не видишь.

Всё, повязки сняты. Я сижу с закрытыми глазами и боюсь их открыть. А вдруг я не увижу, вдруг так и останусь слепым? Мало того, что я нихрена не помню, так ещё и слеп. Н-да, в свои... И тут я снова впал в мысленную истерику: я совершенно не помнил, ни сколько мне лет, ни дату своего рождения...

Из моих мысленных терзаний меня выдернул голос старика:

- Открывай глаза. Чего сидишь? Руками-то вон как орудуешь. А ну быстро открывай! - он снова хотел ткнуть меня своим костылём, но я с лёгкостью его перехватил. - Ну, с телом всё в полном порядке, - констатировал он.

Я медленно открыл глаза. Конечно, ничего, кроме размытых силуэтов, я не увидел. Словно запотевшее окно. Я помогал и потёр глаза.

- Ничего, зрение восстановится... Так, с глазами разобрались. Теперь скажи что-нибудь. Как тебя зовут-то?

А что я мог ответить ему, я понятия не имел, как меня зовут.

- Ты чего молчишь? Немой, что ли?

И снова эти слова резанули мой слух. Так, словно они что-то значили в моей жизни. Так, словно они произносились раньше кем-то очень мне дорогим.

- Спа-си-бо... - проговорил я по слогам и сильно заплетающимся языком, с картавостью.

Старик рассмеялся.

- Никогда не слышал такого имени. Но пожалуйста.

- Я бы хо-тел по-смо-треть-ся в зер-ка-ло.

- Сейчас ты ничего не увидишь. Но скажу сразу: лицо, точнее, вся его правая сторона вся в ранах. Шрамы останутся, и они... - старик замялся, подбирая слова.

Я посмотрел ему в глаза, и он понял, что в подборе нет нужды.

- Лицо изуродовано - он глубоко и тяжко вздохнул. - Пошли, поешь наконец-то нормальной еды, - он жестом повторил своё предложение. - Помощник из меня никакой, так что на тебе, - он протянул свой костыль, - пробуй сам.

Я сел на кровать. От костыля я наотрез отказался. И вот первый шаг. Я стою... Хождение мне далось гораздо проще. Я на ощупь доковылял до стола, и мы принялись есть...

В общем, шёл я на поправку очень быстро, чем не мог не радовать деда. Когда моё зрение восстановилось, я смог увидеть, насколько сильно было изуродовано моё лицо. Хоть я никогда не считал себя красавцем, но здесь... это была просто ж*па. Вся правая сторона от уха до края губ, уголка глаза и почти середины подбородка была в рваную паутинку. "Как будто паук бухой плёл", - усмехнулся я своей мысли. Вдобавок ко всему была порвана правая ноздря. На боку и виске "красовалось" несколько рваных полос. В общем, в фильмах ужасов мне можно сниматься без грима. Дед мне предложил поносить маску какое-то время, пока более глубокие раны совсем не затянутся.

Дома и во дворе маску я не надевал, а если выходил за двор, тогда надевал маску, чтобы не пугать своим видом людей. Но больше всего во всей этой ситуации меня огорчало отсутствие Ефима. Мне очень сильно хотелось посмотреть на того, кто столько времени возился со мной в любое время дня и ночи. На того, к кому я успел привыкнуть и с кем успел, без сомнений, сблизиться. Я хотел выразить ему свою благодарность.

Когда я поправился настолько, что мог уверенно ходить, я стал помогать старику по хозяйству. После того, как выяснилось, что у меня потеря памяти, он предложил пожить мне у него, взамен я выполнял всю работу по хозяйству по мере своих возможностей.

Как выяснилось, все мои проблемы стали следствием какого-то сильнейшего психотропного вещества. Но кто и с какой целью это сделал, пока было неизвестно.

Дед сразу мне сказал, что от таких травм память может не вернуться, но надежду терять нельзя. Однако он настоятельно рекомендовал мне оставить мысли о мести. И снова старик читал меня, как открытую книгу.

А что я знал о старике? Живёт один, на окраине какой-то деревни, которая находится в такой глуши, что её даже на карте нет, как шутил он. Местный целитель. Здесь, конечно, был врач, но один на весь район. Приезжал сюда в определённое время. Вот люди и повадились к нему ходить, после того как он одну девочку на ноги поставил.

Выглядел старик статно. Весь седой, с длинной белой, как снег, ухоженной бородой, немного впалые, узко посаженные глаза, нос картошкой. Невысокого роста, среднего телосложения. А вот его взгляд, словно сканер, считывал любую мысль. До боли знакомое ощущение, но откуда, я не мог вспомнить...

Вечер. Сидим пьём чай с пирожками - принесла какая-то женщина в знак благодарности.

- У тебя не было при себе никаких документов и вещей. Кроме этого, - он положил деньги на стол. - Одежду я выбросил, она пришла в негодность.

Я посмотрел на деньги.

- А где я, что за деревня?

- "..." - озвучил он название деревни, которое мне, конечно же, ничего не дало. - Ты, поди, боец, - он поднял свои глаза, и наши взгляды пересеклись, - раз имеешь такую силу? - он указал чайной ложкой в мою сторону.

- Не знаю, - я пожал плечами. - Точнее, не помню.

- Так и есть, - старик отхлебнул из кружки. - Дух в тебе сильный, а иначе сгинул бы в лесу. Кстати, это Ефимка тебя отыскал там... - тут дед погрузился в размышления вслух. - И что за чёрт его понёс в такую глухомань?! Так и не смог добиться от него внятного ответа.

- Это он за мной всё это время ухаживал? - говорил я медленно, почти нараспев.

- Да. Не отходил от тебя ни на шаг. Иногда, бывало, так измотается, что прямо рядом с тобой засыпает, - старик как-то тяжко вздохнул. - Всё делал сам. Никого не подпускал. Я прямо не узнавал его.

- Расскажи мне о нём.

- Да что рассказывать? - старик выдержал паузу и снова тяжко вздохнул. - Жизнь у него тяжёлая, а парень золотой, - он нахмурил свои брови.

- А чего не приходит-то?

- Видно, с отцом опять проблемы. Пьёт ведь беспробудно, ну и гоняет их с матерью по деревне. Да местные хулиганы его гоняют иногда. Парень-то он мягкий, а они этим пользуются.

"Что ж мне везёт-то на таких сирых и убогих", - промелькнула у меня мысль. Но откуда?

- Даже не вздумай лезть к ним в семью. Это их дело! - стал наказывать мне старик, видя моё задумчивое лицо.

- А, не... Просто одна мысль меня посетила. Видно, откуда-то из прошлого.

- Ну, это хорошо. Пошли спать. Завтра я хочу сходить, справиться об Ефимке, что-то сердце заходится.

- Так возраст... - хотел было я выразить ему своё сочувствие.

- Вот сейчас как шваркну тебя этим, - он потряс своим костылём, - и почувствуешь мой возраст.

На этом мы разошлись по своим комнатам.

страницы [1] [2] [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>