Горячая гей библиотека

Отчим

Часть 1

Мой отец ушёл из семьи через полгода после моего рождения, поэтому я его совсем не помню. Все фотографии мать уничтожила, дабы никогда больше не вспоминать былые времена. Я рос единственным сыном в семье, мать отчаянно пыталась встретить подходящего мужчину, который стал бы ей хорошим мужем и отцом, но все её романы не продолжались долго. С малых лет я привык к этой ротации кадров, происходящей в семье, поэтому, когда она выгнала из дома очередного кобеля, я был готов к тому, что в скором времени появится новый кадр.

Я уже учился на 2 курсе исторического факультета. Можно было бы снимать с пацанами комнату и жить отдельно от матери, но я не хотел менять свою комфортную жизнь в отдельном коттедже, где у меня была не то что своя комната, а целый этаж, на стеснённые условия. Спальня матери находилась на первом этаже, а на втором была моя комната, гостевая комната, зал, зимний сад и открытая терраса.

В этом доме мы живём всего пять лет, а до этого скромно ютились в однушке, переделанной в двухкомнатную квартирку. После смерти бабушки с дедушкой мы продали свою квартиру и их старенький деревянный дом и купили этот недостроенный коттедж на окраине города. Спасибо мамкиным хахалям, которые один за другим, передавая строительную эстафетную палочку, заканчивали ремонт, клали плитку, доводили до ума отопление и электрику. В какой-то момент я подумал, что маман нарочно выбирала мужиков по их навыкам, чтобы те были полезны в быту в качестве бесплатной рабочей силы. Свою комнату я отремонтировал постепенно сам по примерам из популярного дизайнерского паблика. Переезжать отсюда, где почти всё было сделано своими руками, на тесное койко-место в студенческом скворечнике мне совершенно не хотелось.

Маман со своим ухажёром спокойно проживали внизу, я наверху. Никто из приходящих-уходящих меня особо не воспитывал, я был предоставлен сам себе. Хотя вот последнего, четвёртого её "мужа" мне было жалко. Он отличался от всех предыдущих, которые, несмотря на работящий характер, внутри были обычными мужланами с нескрываемой страстью к водке и рыбалке. Олег был преподавателем приборостроительного техникума. Очень вежливый и интеллигентный, он всегда был опрятно одет, и даже ночью, выходя на кухню, он, словно барин, облачался в шёлковый халат с кистями, пижамные штаны и синие тапки с золочёной отстрочкой. Вероятно, это и надоело матери, которая хотела более брутального и мужественного спутника жизни.

Около недели дома царили тишина и спокойствие, пока однажды ночью я не проснулся от непонятных криков на первом этаже. Я скатился вниз по лестнице и, увидев, что к материнской спальне ведёт дорожка из снятой на ходу одежды, и почувствовав, что в комнате стоит хорошо знакомый мне аромат маминого любимого ликёра вперемешку с жутким запахом спирта, понял, что в наших рядах пополнение, попытка №5. Я поднял штаны, рубашку, посмотрел обувь, оценил бренды и качество износа и сделал вывод, что одет в это мужчина с достатком чуть выше среднего, но с полным отсутствием вкуса. Тёмно-зелёные, болотного цвета лёгкие штаны, будь они хоть от самого модного и дорогого кутюрье, ну никак не сочетаются с синей классической рубашкой и чёрными лаковыми туфлями. Такое может надеть либо утрамодник-фрик, либо (чаще) просто человек, не имеющий ни капли художественного вкуса.

Я прошёл к спальне - оттуда доносились характерные звуки скрипа кровати, стоны матери и отборный мужской мат. Мужик так грубо матерился, что мне показалось, что он там её избивает, но услышанные слова "да, я твоя, делай, что хочешь" убедили меня в том, что за стенкой происходит жёсткая ебля после недельного воздержания. Я сходил на кухню попить, обнаружил там, как и предполагал, бутылку "Бейлиз" и бутылку дешёвой водки. Странно, вещи все дорогие, а водка дешёвая. Мне стало жутко интересно увидеть этого мужчину - что это за разбогатевший простолюдин в модных шмотках, пьющий дешёвый алкоголь.

Дверь в спальню была закрыта, зайти с глупым предлогом я не набрался наглости. Решил пойти к лестнице, оттуда мне была хорошо видна часть коридора и вход в кухню; можно было притвориться, что я только что спускаюсь. Я сел на ступеньки, ожидая, что гость выйдет на кухню, но то ли маман была ненасытна, то ли мужик оказался с гиперлибидо, возня в спальне не прекращалась. Я устал сидеть и ушёл спать.

Мысли и думы о новом жильце не давали мне глубоко погрузиться в сон. Я хоть и привык к этому чувству нового знакомства, но период притирки и выработка привыкания к новому человеку в доме - всё равно не самые приятные ощущения. Предыдущий интеллигент был в этом плане очень спокойным и обходительным, а какой будет этот, неизвестно.

Прокемарив пару часов, я снова проснулся. Дома было тихо, наверное, все уснули. Я прошёл к лестнице и увидел, что на кухне горит свет и еле слышится пошаркивание, как будто там кто-то скребёт по полу. Я быстро спустился с лестницы, ожидая увидеть там мышь, что случалось нередко, хоть мы и раскладывали приманки с ядом по подвалу. Но у края лестницы увидел, что этот звук получается от того, что халат с пуговицами стукается о напольную кухонную плитку. Маман в накинутом халатике стояла на коленях перед мужиком и делала ему минет. Каждый раз край халата опускался до пола и ударялся пуговицами. Мужик курил и выдыхал дым прямо ей в глаза.

Мужчина был широкой кости, но стройный, как будто резко похудел. Было видно, что он вообще-то крепкий, но узкие бёдра и отсутствие живота выдавали в нем то ли вегана, то ли узника концлагеря. Майка-алкоголичка моталась на нём, как на вешалке, на груди была татуировка, не мог её разглядеть. На коленке тоже была татуировка в виде четырёхконечной звезды, как на компасе. Я ничего не соображаю в татуировках, но впечатление складывалось, что мужчина прибыл из мест не столь отдалённых, потому и такой худой.

С непонятным чувством неудовольствия я поднялся назад к себе и с путающимися мыслями о том, что маманя привела в дом зека, что как бы он нас тут всех не убил и не обокрал, о том, откуда у него такие дорогие туфли и почему дешёвая водка. В голове вертелся водоворот предположений и догадок, который сменился ровной умиротворённой глубиной сонного царства.

Будильник пропиликал в 9, сегодня была суббота, у меня планировалась одна лекция в 13.00, поэтому можно было не спешить. Я достал телефон, стал просматривать новости, новые фотки и посты. Хуй стоял и требовал дрочева, я выбрал фотку подходящего самца и начал дёргать вспотевший за ночь конец. Озарение от того, что я вспомнил ночные бдения, не позволили мне кончить. Мать по субботам работает, а этот новый неизвестно, да или нет. И вообще, может, он на 1-2 раза, а не надолго. Сейчас я в доме один или с этим?

Я натянул треники, футболку, спустился на кухню. Вещей не было, коридор был чист, я успокоился, что один дома, но тут заметил туфли. Туфли стояли, только их переставили аккуратно в обувницу. Значит он тут. Снова небольшое нервное напряжение защекотало в животе. Я зарядил кофемашину, засунул в тостер хлеб и присосался к минералке, любуясь весенним палисадником, в котором подрастали посаженные 5 лет назад мною туи. Хриплое приветствие:

- Здорово, пиздюк, я твой новый папка, встречай и радуйся, - прозвучавшее мне в спину, застало меня врасплох, я подавился водой и выплюнул её в горшок с драценой.

Тут же меня по спине сильно ударили несколько раз ладонью, и из бронхов вылетело всё чуть ли не вместе с лёгкими.

- Будь здоров, не кашляй, - мужик, несмотря на свою внешнюю худобу, имел недюжую силу.

Я повернулся - мужик протягивал мне руку, я поприветствовал его. Рукопожатие было как выдавливание через чеснокодавилку.

- Ну, чё такой хилый-то? Будем знакомы, Виктор. Только никаких дядь Витей, сразу предупреждаю, - на этот раз закашлялся он, и пришла моя очередь стучать ему по спине.

Я взял свой кофе и сел. Виктор открыл холодильник и пошарил по нему глазами. Я смотрел на него и сокрушался. Да, это вам не прошлый интеллигент с аккуратным маникюром и манерами а-ля франсе.

Передо мной стоял совершенно классический русский мужик, босиком, с толстыми, покрытыми корой и трещинами пятками, сбитыми костяшками на пальцах. Татуировка на груди была в виде церкви с куполами, на плече была татуировка в виде полуголой женщины по пояс, а на спине неожиданно красивая огромная татуировка в виде крыльев с текстом на латинице. Я знал некоторые латинские слова и примерно перевёл для себя текст как "рождённый летать - обречён на бессмертие".

Это красивое изречение, выбитое на спине, диссонировало с куполами на груди. Будто спину приклеили от другого человека. Кроме того, вытянутая белая майка и удлинённые белые трусы свободного кроя с надписью Pierre Cardin крайне не сочеталась с его тощими коленками с синей звездой на одной из них и общем впечатлением от него как от осуждённого лет на 10 за какое-нибудь мочилово.

Виктор выудил из морозилки ночную бутылку водки с остатками на донышке - грамм 100, не больше, вылил себе их в глотку прямо из горла, закусил кусочком лимона и сел рядом со мной, положив руку мне на плечо, как будто мы с ним сто лет знакомые паханы. Он начал рассказывать мне, как встретил мою маму и как она ему сразу понравилась, дышал мне перегаром в лицо, хотя из подмышек пахло чем-то удивительно похожим на обожаемый мной Montblanc Legend. "Не мужик, а контраст контрастович", - подумал я.

Виктор закурил, и я, воспользовавшись его замешательством, вырвался из его объятий и ушёл к себе собираться в институт. Я принял душ, переоделся и спустился снова на кухню.

Виктор тоже освежился в материнской ванной и, обмотанный её полотенцем стоял теперь и курил на кухне. На животе у него посередине проходил грубый длинный шрам, уходя под полотенце. Он заметил мой ужас в глазах и объяснил, что распахали его однажды в больнице, после чего он и стал таким худым. Я не удержался и спросил, что означают его татуировки. Он спокойно рассказал, что на груди и коленке сделал давно, когда отбывал срок за подделку дензнаков, а на спине - это уже сделано на воле для эстетики.

Меня чуть успокоило его спокойное и искреннее повествование, а причина, по которой он попал в тюрьму, также показалась мне кинематографически романтичной. Понятно, что в реальности никакой романтики в этом нет, но всё же у меня отлегло от души, что это не убийство и не какое-нибудь там маньячество. В образ фальшивомонетчика, пусть и бывшего, отлично вписывался и его гардероб, и белые фирменные трусы, и элитный парфюм. И даже его шрам стал выглядеть для меня неким украшением, символом мужества и грубой звериной силы, будто это след от борьбы с диким чудовищем. Конечно, пребывание в местах заключения оставило неизгладимый отпечаток не только на внешнем виде. И если внешние атрибуты бывшего заключения в виде тюремных татуировок можно было скрыть за одеждой, то речь, некоторые словечки и повадки периодически выдавали в Викторе бывшего зека.

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики и молодые, Случайное знакомство

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>