Горячая гей библиотека

Отель Бурш-аль-Араб

Часть 4

Он снова наполнил наши бокалы. Мы выпили снова. Я несколько опьянел и не удержался.

- Тагир, вот ты скажи... Ты ведь мусульманин. А пьёшь вино.

Я думал, он разозлится на меня за такой вопрос. Но араб только улыбнулся.

- "Нежным женским лицом и зелёной травой буду я наслаждаться, покуда живой. Пил вино, пью вино и, наверное, буду пить вино до минуты своей роковой!" - продекламировал он.

- Омар Хайям?

- Он самый. Только в моём случае было бы уместно сказать о лице юноши... Так, ещё вина... Белый красавчик, знаешь... - он меня только так и звал. - Знаешь... Я не шейх на самом деле. Не нефтяной магнат. Я вообще-то никто. Совсем никто. Это отец мой... Дааа. Он и правда шейх. А я... Так, при нём.

Он выпил быстро бокал. А я сделал только глоток. Мне пить уже не хотелось.

- Я в Эр-Рияде родился. Ты понимаешь...

- В Саудовской Аравии?

- Ну да. Дааа... А там... Это не как здесь. Там вина нет нигде. Вообще нет. И там следят за всеми. Я... я... Сюда приехал якобы по делам отца. Якобы. То есть, это так. Но на самом деле я пить приехал и развратничать. Я тут буду ещё несколько месяцев... Я всегда пью и развратничаю в поездках сюда. Тут в отелях всё можно. Тут туристов много. Не паломников и не экспатов. Тут можно уговорить многих.

Я слушал и не верил своим ушам. Всё разом перевернулось с ног на голову. Ещё полчаса назад я видел перед собою взрослого и властного мужчину, а теперь напротив меня сидел как будто школьник, прячущийся с сигаретой между гаражей. Он пил ещё и ещё. Речь становилась всё сбивчивее и невнятнее. В довершение всей картины Тагир ещё и расплакался.

- А ведь женат... Да... У меня две жены. И обе теперь беременные. И ещё два сына есть и две дочери. А я ни одну из них не люблю... То есть из жён. И никогда не любил. Они меня тоже не любят. Неет, не любят. Они спят в одной кровати, когда меня дома нет. А мне наплевать! Пускай! Нас просто подобрали родители друг другу. Я только тебя люблю, Энтони...

Вот так поворот! Я даже не знаю, чему удивился больше - его совершенно нелепому признанию или тому, что он наконец-то назвал меня по имени, хотя я думал, что Тагир даже не запомнил его, как я ему представился.

А он вдруг перегнулся через стол и принялся целовать мне руки, украшенные им же подаренными перстнями. На нас уже косились из-за соседних столиков.

- Послушай, тебе не стоит больше пить! Давай вернёмся в гостиницу.

Но Тагир меня на слышал.

- Мне знаешь, знаешь, как страшно. Я его боюсь. Я так сильно его боюсь... Что он со мной сделает... что...

Я не понял, о ком это говорил пьяный Тагир. Собственно, варианта могло быть только два.

Мужчина всё хныкал и хныкал, повторяя:

- Боюсь я его... Страшно мне.

Я даже не знал, жаль мне Тагира, или же я его презираю. Я сказал ему:

- Если ты об Аллахе, то не бойся. Его придумали люди. А если о своём отце - то что же тебе мешает уехать куда-нибудь на Запад и жить так, как тебе нравится?

- Это невозможно! Я же ни на что не имею права! Все счета, всё имущество... отцу принадлежит. Я могу пользоваться... он мне даёт на личные расходы. Пока считает меня примерным человеком... А так... я ведь без всего останусь. Без цента в кармане! Что тогда... Я в Америке или Европе буду попрошайкой... Дааа...

Я внутренне вынес нелестный вердикт: "Ну и тряпка!". Но вдруг притормозил и подумал о себе самом. Чем я-то лучше? Быстро же позабыл я о прошлом. Ведь я ровно такой же. Получил наследство отца и теперь гуляю на эти средства. Возомнил себя свободным и крутым парнем. А будь отец жив? Что тогда? Тогда бы я к тридцати пяти годам был таким же, как Тагир. Женатым - конечно, не дважды, но единожды точно. Вполне возможно, я тайно устраивал бы себе некоторые развлечения и трясся бы от страха при мысли, что о них станет известно. Или не устраивал бы. Превратился бы в сухого делового человека. Стал бы просто цифрой в таблице. Без романтики, без искры в душе, без мечты. Только бизнес и семья...

Настроение у меня стало вдруг совсем плохим. Я вытащил у мало что соображающего Тагира телефон и позвонил его водителю:

- Алло, Ахмед? Мы в ресторане "Атмосфера". Поднимись или пришли кого-нибудь из охранников. Хозяин совсем пьян и сам до машины не дойдёт.

Оплатить счёт тоже пришлось мне самому.

Когда мы вернулись в "Парус" (я - на своих ногах, а Тагира попросту принесли), он спал до самого утра мертвецким сном в одной из спален.

Я же был всю ночь предоставлен себе самому. Я принял снова пенную ванну. Ароматная пена, приятное тепло воды и одиночество так расслабили меня, что рука невольно потянулась к члену, и медленно, не спеша я стал его гладить. Потом всё крепче обхватывал его, интенсивнее, быстрее двигалась рука. И скоро где-то там, под водой, выплеснулось моё семя, слившись с белой пеной.

Покинув ванную, я сидел и курил на диване в библиотеке, глядя на огни ночного Дубая. Слушал музыку. Ел найденную на кухне пахлаву. Просто ходил по комнатам, представляя себя восточным принцам в своих владениях. Уже глубокой ночью, почти к утру, я отправился спать в свободную спальню.

Тагир утром снова сделался прежним. Таким же надменным и властным. Снова звал меня Белым Красавчиком и говорил со мной, как султан с наложником. Словно не он был вчера таким жалким, не он рыдал в ресторане, а потом в машине, у меня на плече, изливая свои пьяные откровения.

Я не упоминал о том вечере, делал вид, что ничего не было. А он больше не пил. Видимо, помнил смутно, что наговорил лишнего.

Он не был всё время подле меня, часто на много часов выезжал куда-то из гостиницы. Должно быть, на некие деловые встречи. Такие вещи меня совершенно не интересовали. Я бы даже сказал, что всё, связанное с деловой жизнью, бизнесом и экономикой, вызывало у меня стойкое и глубинное отвращение.

В остальное время мы развлекались самыми разными способами. Катались по пустыне ночью на машине или на верблюдах, летали на вертолёте над городом. Бывало, что захаживали ночами в клубы. Но Тагир и там уже не позволял себе даже одного слабенького коктейльчика. Чего нельзя было сказать обо мне. Хотя я знал меру в выпивке и сильно не напивался в то время.

Что до секса - должен сказать, Тагиру удалось в дальнейшем удовлетворить меня чуть получше, нежели в первый день нашего знакомства. Я кое-что понял. Мне открылись причины его скучности в постели. Вот как было это: в один из вечеров он затребовал меня сделать ему минет. Это было в спальне. Я взял в рот его член и стал старательно сосать, пока он не кончил. А потом я сказал:

- А ты не сделаешь теперь то же самое мне?

Боже мой, как он вызверился от этих слов! Сперва он злобно и непонятно ругался на арабском, словно забыв, что я ничего не понимаю. Потом несколько успокоился.

- Послушай, - сказал я спокойно, - ты мог бы просто объяснить мне, почему так злишься? Мы с тобой принадлежим к разным мирам. Я многого могу не знать, не понимать. Разве это не очевидно? Я совсем из другой культуры. У меня иные понятия обо всём, иная психология. Но я пойму, если просто объяснить мне!

- Объяснить? Что же... Слушай... Мужчине нашей культуры негоже брать в рот член. Это великое унижение для мужчины!

И он начал излагать долгие, нелепые, излишне витиеватые рассуждения. Из всего я понял примерно следующее: у религиозных арабов есть ряд сексуальных предписаний и запретов, касающихся отношений мужа и жены вообще-то. Секса же вне брака, в том числе, конечно, гомосексуального, быть вообще не должно. Но поскольку он, Тагир, любит юношей (тут уж ничего не поделать), то все правила, касающиеся отношений с женщиной, он перебросил автоматически на отношения с юношами. Они - пассивы, подчиняющаяся сторона, то есть, всё равно что женщины. А он - всё равно мужчина и поступает так, как подобает мужчине. То есть, может только властвовать, доминировать, принимать оральные ласки, но не дарить их - потому что иное будет уподоблением женщине, а это ужасный грех.

Да уж. А принимать от парня минет и иметь парня в попу - это ничего? Или напиться вина до беспамятства? Логики в его словах не было ни грамма. Получалось, что предписания своей веры он выполнял очень избирательно. Такое противоречие показалось мне весьма комичным.

Но и это было ещё не всё. Я потом спросил Тагира:

- А почему ты не целуешь меня? Не просишь, скажем, о римминге или ещё о каких-то ласках? Ведь в этом не было бы ничего для тебя унизительного! Напротив.

И вот что оказалось... Тагир попросту... ничего не знал и не умел! Ему неоткуда было это узнать! Он никогда не видел порнофильмов - их в его стране просто нельзя было найти! Как и соответствующей литературы. И отец почти ничего и никогда ему не объяснял. Вот разве только то, что мужчина должен быть главным и безоговорочно властвовать. Он просто боялся дать волю своей фантазии, боялся отступиться от некоего канона, боялся всякого эксперимента, да и придумать его толком не мог. Потому и оставался ему один лишь примитивный и простой животный секс в однообразных позах. А такого "развратного" любовника, как я, задающего столько вопросов и так желающего просветить его, у Тагира никогда прежде не случалось. Другие просто подчинялись, вот и всё. Может быть, потому что он нечасто связывался с туристами с Запада, а если и связывался, то ему попадались неумелые девственники.

страницы [1] [2] [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>