Горячая гей библиотека

Воробушек

Часть 2 (последняя)

2.

Петя невероятно вымотался за этот день.

Всё началось с долгожданного ухода из интерната.

Документы были готовы, и их ему вручили под подобающие такому случаю словеса. Как же бесило это "мы приложили все усилия, чтобы в интернате ты чувствовал себя как дома".

Вор на воре сидит и вором погоняет. Крали все, от директора до поваров.

После смерти родителей два года назад вдруг оказалось, что у него нет родственников, готовых приютить сироту. Родная тетя, размазывая лживые слезы по жирному лицу, пыталась объяснить, что у неё двое детей и муж электрик с мизерной зарплатой, и у них никак, ну вот никак не получится взять его к себе.

Квартира родителей была в ипотеке, и хотя он готов был выплачивать взносы, благо, деньги на счету отца были, да и сам он мог зарабатывать, но банк, гребаный Греф, забрали и её, типа служба опеки обязана передать его на попечение государства.

Но уже тогда он ненавидел ботексного президента, зайку премьер-министра, повернутого на гаджетах, и всё это скопище воров-олигархов.

Он с ужасом ждал, что его определят в детдом (власти предпочитали называть это интернатом, но сути это не меняло). Но он прекрасно знал изнанку "счастливого детства" детдомовцев из многочисленных публикаций и блогов и ничего хорошего не ожидал.

И можно считать чудом, что, когда его привезли на окраину миллионного города, первым к нему подошёл здоровенный лось и просто сказал:

- Теперь ты моя шестёрка. Кто докопается, говори, что ты под Димоном ходишь.

От ужаса перехватило дыхание: "под" - это в прямом или переносном смысле?

К счастью, оказалось, что в переносном. Дима был добродушным парнем, "шестёрка" для него была только общепринятым погонялом. Оказалось, что у него тоже погибли родители в автоаварии, и вместе с ними младший брат. По какому-то счастливому обстоятельству Пётр был на него внешне похож. Дима души не чаял в брате, и это обожание перенёс на своего подопечного. Именно для него он крал с кухни котлеты, а выбираясь в город, приносил фрукты и конфеты. Никто в интернате и не мыслил на него наехать, Дима был общепринятым лидером, и ещё бы - он на раз выбивал дух из зарвавшихся и несогласных. Тоталитаризм царил не только в государстве, но и в отдельно взятом детском доме.

Дима стал ему настоящим старшим братом. Только ему можно было рассказать о невыносимой боли от потери любимых мамы и папы, поделиться планами на будущее. Даже приползти в спальню старших классов и рассказать, что умирает с голоду. Димка тут же разворачивал бурную деятельность по поиску еды, и они пировали почти до утра. И, наконец, Дима дал ему самое бесценное: с ним он был не одинок.

В виде алаверды, он подтянул неглупого, но ленивого Димона по всем дисциплинам и совершил невероятное: к концу обучения его Димка был не жалким троечником - у него было только три четвёрки, точные науки этому увальню никак не давались. Да, под брутальной внешностью скрывался творческий человек, тонко чувствующий и мечтающий о карьере дизайнера интерьеров.

Год назад Димона призвали в армию (он умудрялся сидеть по два года в каждом классе, начиная с восьмого), но статус неприкасаемого за Петром так и остался. И не из-за боязни последствий, типа: "Дима вернется, вам всем шандец приснится".

Димуля, как привычно называл его Петр, слал письма, где описывал прекрасную забайкальскую природу и свои отношения с сослуживцами. И Петя знал, что связь, возникшая между ними, никогда не прервется. Дима заменил ему отца, он был ответственным и готовым разорвать в клочья любого, кто обидит его братика. Он стал для Пети семьей.

Для остальных Петя был открытым и добрым парнем, благодаря неплохой физической подготовке мог настучать по кумполу, а мог и помочь с домашкой, ничего не требуя в замен. Они не волки, они всегда оценят хорошее отношение и безотказную помощь.

Немало этому способствовал пожар, случившийся в спальном корпусе. Пётр сильно обгорел, но вытащил семерых мальцов из спальни второклассников. Под подвернувшийся повод администрация, желая отвлечь от себя внимание проверяющих органов, сделала его чуть ли не героем. Тему подхватили СМИ, и в результате нашлись спонсоры, оплатившие многочисленные пластические операции в Москве.

Но сегодня был жутко неудачный день. Ему выделили койку в общежитии, а когда он туда пришёл, то оказалось, что это притон наркоманов. Отец его учил, что ты можешь выпить, начать курить, но даже прикасаться к наркотикам не смей. Обратного пути не будет. Он любил отца и все его заветы выполнял беспрекословно.

У Пети был друг, ещё с тех счастливых времен, когда его семья была жива. Он бросился к нему. Жить там он не рассчитывал, но пересидеть и поискать по интернету варианты съёма хотя бы комнаты он мог.

Женька встретил его с распростертыми объятьями, они не виделись давно, так как добираться из интерната до центра было реальной проблемой. Несмотря на статус героя, его жизнь ничем не изменилась, и отпроситься официально никогда не получалось. Типа: "... ты под нашей ответственностью, а вдруг что-то случиться?". Боже, как он ненавидел этих лицемеров, им не было дела до него, их заботили только свои откормленные жопы.

В Инете он нашел восемь более-менее приемлемых предложений. Женька вызвался его сопровождать, но в третьем месте, где ему отказали по неизвестным причинам (известным, на самом деле: раз он из детдома, то сто процентов вор и мошенник), друг извинился и отвалил, ему надо было забрать брата из детсада. На прощание сказал, что Петюня может у него переночевать, если сразу не выгорит найти приемлемый вариант.

Он обошёл еще четыре квартиры, и везде перед ним извинялись и мягко посылали. Насыщенный событиями день и голод привели его в кафе. Заказав еду, он не выдержал и тупо заснул.

Официант, принимавший заказ, мягко его разбудил и, поскольку не было других посетителей, присел за его столик.

- Ты чего такой замученный? -  поинтересовался неожиданный собеседник.

- Да комнату ищу. Деньги есть, но как узнают, что детдомовский, сразу посылают, - в этот момент восемнадцатилетний Пётр был готов расплакаться.

Официант задумался:

- Ты как к геям относишься?

От неожиданности Петя поперхнулся. Он об этом никогда не задумывался.

- Без предрассудков отношусь.

- Тут есть один вариант, но без предрассудков - это маловато.

- Что ты имеешь в виду?

Официант замялся:

- Тут есть один "папик", богатый до безобразия. Мы с ним пересеклись пару раз, и он проговорился, что ищет большую любовь. Хата у него огроменная. Ну, не получится - отвалишь.

- А что значит "папик"?

- Ну, чувак в годах, ему где-то сорок. Но он реально красивый, да и как человек не дерьмо.

-  То есть ты предлагаешь мне лечь под мужика за комнату? - от возмущения Петя даже привстал.

- Ну, ты чё, брось. Это как вариант. Тебе же податься некуда, а я просто помочь хотел, других вариантов у меня нет. Хотя не факт, что он тебя пустит. Ой, клиенты, я пойду.

Нежданного доброхота как ветром сдуло.

Но последние годы научили Петра ценить любую помощь, парень искренне хотел помочь. Уткнувшись в тарелку с солянкой, он невольно задумался. Всё было против такого выбора. Гей, богатый, сорок лет. Может, бандит и запросто изнасилует. Хотя официантик сказал, что человек хороший. Да и он не беззащитное создание, которого можно разложить. А вдруг там охранники, им закон не писан.

Хлебнув солянки, Петя поморщился - соли столько, что пустой желудок мгновенно среагировал, и Петя закашлялся.

- Иди сюда, - махнул он официанту.

Тот на полусогнутых подскочил:

-  Что не так? - и нахер он полез к клиенту со своими долбанным предложением?

- Зови сюда шеф-повара, или кто там у вас килограммами соль сыпет в тарелку супа.

- Сейчас, -  пришлось метнуться на кухню к Ирине, вечно она то пересолит, то переперчит.

Стодвадцатикилограммовая мадам явилась перед столиком.

- Ну и в чём проблема?

- А вы хлебните это чудо кулинарного искусства и всё поймете, - Пётр умел вести себя настойчиво.

Мадам скривилась, но клиент всегда прав, тем более, её уже обещали уволить. Хлебнув ложку солянки, повариха закашлялась.

- Ну, слегка пересолена, водички добавьте.

У Петра в зобу дыхание сперло. День и так ни к черту, так эта хабалка ещё и издевается.

- Зовите директора! -  рявк явно привел толстушку в себя.

- Извините, пожалуйста, Вам сейчас заменят блюдо.

- Ну нет, вы съедите эту чистую соль с добавлением ингредиентов у меня на глазах, -  Пётр разбушевался не на шутку. - А я оплачу это дерьмо, что вы тут наготовили.

К счастью для поварихи, ибо есть это было невозможно, на шум вышел сам директор.

- Что тут происходит? Молодой человек, совсем не обязательно так кричать!

И тут Остапа понесло. Все неудачи дня вылились в матерный диалог, от которого застыли не только директор, повариха и официант, но и многочисленные клиенты, которые к этому времени подтянулись, дабы поужинать. И монолог был столь красноречив, что этих клиентов просто ветром унесло.

- Молодой человек, Вы бы поаккуратней выражались! -  промямлил сломленный монологом директор.

- Хорошо, я воздам хвалу вашему долбанному заведению, если вы сядете и съедите этот шедевр, я его даже оплачу, - Пётр сам себя не узнавал. Ну, подумаешь - пересолила, можно было спокойно заменить солянку или уйти, не заплатив за неё.

Директор уже потянулся за ложкой, как сзади раздался голос:

- Ну что, Александр Митрофанович, я говорил, что закрою Вашу забегаловку? Молодой человек, Вы готовы написать официальную жалобу на это кафе?

По тому, как напряглись все, Петя понял, что человек, задавший эти вопросы, из проверяющих органов. Моментально представив, что официант, пытавшийся ему неуклюже, но искренне помочь, потеряет работу, он развернулся к говорившему и спокойно сказал:

- Нет, не готов. Я не предупредил официанта, что не люблю оливки в солянке, и это не повод закрывать это заведение.

Мужчина в очках неприятно оскалился:

- А что по поводу соли? Вы же так об этом изыскано изъяснялись.

- Я вообще не ем блюда с солью, здоровье, знаете ли. Можете попробовать, соли там в меру, - Петя искренне надеялся, что блеф прокатит.

Инспектор скривился, но пробовать злополучную солянку не стал. Развернулся и деревянным шагом удалился.

- Спасибо Вам, - директор был готов пустить слезу.

- Ему спасибо скажите, - кивнул Петя на замершего официанта. - Пиши адрес.

Из кафе Петр выходил с адресом того "папика" и пятитысячной купюрой, которую чуть ли не насильно впарил ему благодарный Александр Митрофанович.

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>