BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Вот такое киноЧасть 2 (последняя) Эдька выпил, чтобы морок прошёл - морок с парнишкой из порно, действительно уж больно
похожим на него, который уже подставлял своему дружбану зад, и морок с четырьмя молодыми
самцами, готовыми излить свою похоть на пятого, и морок с пьяной тёмной-тёмной похотливой
ночью, залезающей бесцеремонно на дачу. Эд мотнул головой: блин, закусить... И вот тут
электричество сконцентрировалось, и молнией сверкнул ответ Киры: - Попробуй вот этого
огурца!.. Провал в памяти... Кажется, с дурашливым криком: "Интим!" кто-то выключил
свет... стонущий с членом в заду двойник на экране... Кирилл со спущенными штанами,
спущенными трусами... Вскочивший член Кирилла - длинненький, но не толстенький, как молодой
огурец из промышленных теплиц... если вспомнить... с очень коротко стриженными белёсыми
волосами на лобке... аккуратными небольшими яичками в бритой мошонке... с полуприкрытой
головкой... запах... не мочи, но самца, тела, лета, желания, водки, траха... и да, своим
хуем, хуем, хуем Кира бьёт Эдичке по губам... Эдька вскочил - или только хотел вскочить,
ударить, убежать, в кулаки! - но, пьяный, потерял равновесие. А дальше всё в памяти
путается, тускнеет. Кажется, подскочили другие парни. Как их всё-таки звали? Да, чернявый
шкет был точно Миша. Вместо лица Янека (или Алика) - провал, пустота: кажется, что-то
простецкое, местное, гопноватое. А вот ещё один, постарше, в очёчках, поэтому и задержался
в памяти, однако без имени - он, похоже, был дружбаном Кирилла. Или, как минимум, был с
ним в сговоре. Вполне возможно, что, пока Эдька дрых, двое старших парней перемигнулись
похабно и договорились, что этого мелированного парня вполне можно подставить под
групповичок, для начала разогревшись порнухой. Очкарик держал Эдьку за плечи, шипел в ухо:
"Сиди, сссука! Будешь хорошо себя вести, словишь кайф!" Да, скорее всего, это они с Кириллом
затеяли кинопоказ... Впрочем, теперь оно и неважно. Вот с Эдьки стащили штаны ("Пацаны!
Да у него точно на нас стояк!"), вот кто-то схватил его за член рукой, пару раз дрочнул
(наверняка Кирилл). А вот голос Кирилла, в ушах он звучит до сих пор: "Хорош, мужики, чё
за гнилой базар! Нельзя опускать честного пацана при всём народе в зале! Потащили Эдьку в
спальню на кроватку!" А Эдька почему-то решил, что в спальне его оставят одного, - ну,
пожеребячились, типа, и хватит, и вообще хватит пить. И он и не сопротивлялся. И пошёл,
шатаясь, в спальню сам, не понимая, чего это так вокруг него все ржут. И он был правда
пьян. И у него был правда стояк и хотелось. Подтянул штаны, опёрся Кириллу на плечо, дал
очкастому схватить себя за зад, поволочь в глубину дома (полутьма в комнате, кровать), дал
себя раздеть... И вот губы Кирилла и того в очках - Эд почему-то давал себя целовать -
целуют уже всюду, шёпот, что нессыниктонеузнает; и вот уже снова Кириллов хуй у рта,
только теперь это уже не при всех, не в общей зале под регот пацанов, а здесь, где тихо,
и хочется сосать, и он сосёт, сосёт, а у очкастого хуй большой и кривой, загнут кверху,
такой может достать до простаты, я сосу ты сосёшь мы сосем, залупа кверху загнутого,
блядь, кайф, а ты просто нюхни это, это такая примочка, тебе понравится, дальше само
пойдёт; и вдруг пещера, огромная, тоннель, и ты и есть этот тоннель, и поезд мчится,
мчится поезд... проснуться... раком - или нет, развести в сторону лапы, дать сракой...
бесстыдство... впустить паровоз в себя, и спереди, и сзади, сильнее, ещё, да, блядь;
стук колёс, поезд вышибает вход в тоннель, и это скорее сильно, чем больно; я же
в кино, меня ебёт целый паровоз, и в хвост, и в гриву... а пассажиры смотрят...
а пассажиры, Мишаня и Янек-Алик, тоже смотрят это кино - вот, лыбятся в дверном проёме,
а теперь подходят ближе, надраивают поручни, надрачивают поршни, гудок - дай мне
напиться железнодорожной воды; свисток, ревок, белый всплеск, все губы в этой густой
железнодорожной воде; а вот тычется ствол Мишани, если бы мог, Эдька бы орал; его
ствол тоже надраивается - скорее всего, Кириллом-Кирой; а вот и Кира гудит, гудит,
сбрасывает пар... нет никаких паровозов больше, но его не спрашивают, горы с тоннелем
переворачивают... снова запах тоннеля... бля, больно... тише, сильнее, он на карачках,
в локтеколенной, ещё, ещё, ещё, гудок, гудок, гудок! - Эдичку выебли. Наверное,
Мишаня и Янек тоже, но этого Эдька не помнит. Мишане, впрочем, он вроде бы отсосал -
хуй у него пах не противно, но резко, и спермы было море, но оно было не солёное,
как Чёрное море, а чуть ли даже не сладковатое. Море белое... Очнулся Эдька,
наверное, только полчаса спустя. Сперма на теле и на лице уже обсохла до корочки.
Вышел из спальни, не умывшись, не одевшись, голый. Всё было похер. Идти, так
до конца. Увидел свет из-под двери, толкнул дверь. И тут только понял, что его
пропустили парни по кругу. Порнухи в зале уже не было, по телику шёл просто телик.
Четверо играли в карты. Присел рядом. Что-то съел и снова выпил водки.
- Молодец, что пришёл, - сказал Кирилл, сдавая колоду, - а мы уже хотели сами к тебе
идти за добавкой. Играем в очко. Ты тоже в игре... Тут в памяти снова провал...
Кирилл выебал его ещё раз - это он помнит - при всех, расчистив место на столе,
положив на стол. Это врезалось в память, сохранилось: Кирилл, ебя, вылизывал ему шею,
теребил соски. А другие затем спускали ему в рот, потому что Кирилл, когда вынул,
сказал, что, бля, попка чистенькая, но всё же целку разворотили до крови. Значит,
где-то была его кровь. На простынях, на скатерти? Провал... Утром Кирилл
заставил его, когда все выползли в зал, снова сосать, и очкастый тоже, и при этом
сам дрочил Эдьке, но Миша с гопником Янеком лишь косились глазом, хотя Янек-Алик
потом не выдержал, подошёл, возбуждённо попросил: - Слушай, дрочни мне разок! -
и кончил через минуту. - Я тебе на жопе написал свой телефон, позвони, если
заскучаешь, - сказал Кирилл, когда очкарик слил свою сперму (сильно солёную) Эдьке
в рот, а сам Эдька своей спермой брызнул на пол. - Можешь с друзьями приезжать,
вот увидишь, тебе будет нравиться... Эдька оделся кое-как, схватил рюкзачок.
Слёз ещё не было. Его оттрахали, опустили, не извинившись. И теперь выгоняли,
как ненужного пса: пшшшёл на, надоел... Мишка, правда, увязался до станции, всё
шмыгал носом. Ну, с Мишкой он помнит, какой тогда случился разговор: короткий.
Мишка отстал... У платформы был ларёк, Эд купил воды и умылся. Дома он
бросился в ванную, тёр себя остервенело мочалкой - но Кирилл, видимо, снова
посмеялся над ним. Никаких номеров, написанных на ягодицах, он в зеркале
не разглядел. И никого с той ночи из той компании никогда больше не встречал.
Боялся, правда, что Кирилл сольёт ночную историю тому однокурснику, что позвал
его на дачу, и аккуратно закинул удочку, не думает ли однокурсник туда поехать
снова. Но тот со злобой ответил, что Кирилл сказал ему гадости про его женщину
и что он знаться с этим Кириллом больше не желает. Они, собственно, по этой
причине тогда и смотались назад в город последней электричкой. "Но ты вроде
в отрубе был, у тебя всё нормально было?" Эдька скривился: "Да, гниловатый
этот Кирилл чувак, и компания гниловатая". И только уже зимой Эдику стало
хотеться повторения случившегося - но только нежного, без предательства,
по согласию. Но Эдик боялся страшно хоть какой-то шаг в направлении этого
сделать. А потом его мама вдруг вышла замуж за американца, и они уехали
жить в Америку. Где Эдька вдруг нашёл себя в киноиндустрии, в таких специфических
гей-жанрах, как gang-bang и bukake: ну, где парень переходит по кругу с поршня
на поршень, и паровоз всё мчится, всё мчится по направлению к общей destination.
В многих из этих лент букаке-бой - это наш Эдичка, Addy, Эд. Отлично,
надо сказать, выглядит и со страстью работает. Интересно, видел ли его Кирилл?
страницы [1] [2]
Этот гей рассказ находится в категориях:
Изнасилование, Групповой секс, Студенты
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|
