Горячая гей библиотека

Преумноженная сущность

Часть 3

"Ты вчера позвал меня к себе! Мы приехали, я заплатил за грёбаное такси, потом ты меня два раза трахнул..." Я шёл из клуба и вспоминал слова щенка, с которым проснулся в квартире, неизвестной нам обоим. "Где я его позвал? - мучился я вопросом. - Что за грёбаное такси?" Когда я ушёл из клуба, была четверть первого. Через полчаса я уже позвонил сам себе, видимо, во время секса с этим щенком. От клуба до того злосчастного дома минут двадцать езды. Что же произошло в оставшиеся десять минут? И что за машина подъехала ко мне?..

- Как ваши дела? - вежливо, но почти безучастно спросил психолог, к которому я пришёл вечером того же дня.

- Я скучал по вам, - ответил я.

Руки психолога замерли, и страница его блокнота, которую он медленно переворачивал, остановилась на полпути. Сначала он смотрел в стол, а потом, словно набравшись храбрости, поднял глаза на меня.

Я уютно заёрзал в кресле:

- Знаете, такое чувство, что мы с вами знакомы не четыре дня, а лет десять.

Он улыбнулся словно внутрь себя, и меня впервые задело его поведение. Холодный, высокомерный, считающий мои переживания каламбуром. И в то же время близкий человек, с которым произошла размолвка, и теперь он обижается и из-за этого держит себя надменно.

- Это моя работа - располагать к себе людей, - скромно ответил он. - Что у вас произошло интересного?

Я рассказал ему про встречу с Алексом и про записи видеокамер клуба. Он внимательно меня слушал. Когда я закончил говорить, он помолчал и, глядя в стол, спросил:

- А дом, который вы назвали злосчастным, где находится?

- На улице В***.

Он словно вздрогнул и испуганно посмотрел на меня.

- Номер двадцать?

- Откуда вы знаете? - опешил я.

Он медленно откинулся на спинку кресла, не сводя с меня глаз.

Я не выдержал и закричал:

- Что, чёрт возьми, происходит?! - я ударил обеими ладонями по столу. - Три дня назад я просыпаюсь в неизвестной мне квартире, ничего не помня, что, надо сказать, совершенно неприятно, а дальше появляетесь вы, который знает номер дома, где я проснулся, да ещё и с татуировкой, которая мне мерещится везде!

Психолог облизнул губы и тоже повысил голос:

- Знаете, у меня такой же вопрос: что, чёрт возьми, происходит? Я возвращаюсь домой после четырёх лет отсутствия, и тут всплываете вы, который, не видев меня до этого, говорит, какая у меня татуировка, и который побывал в доме, где я жил до отъезда!

Я мотнул головой, словно получил пощёчину, и смущённо переспросил:

- Вы там жили?

- Да, - устало ответил он. - Квартира 4.

Я закивал:

- Она самая.

Мы молча уставились в полированный стол. Тихо шли часы. Окна, как исполинские прозрачные охранники, не пропускали ни звука с улицы, отчего казалось, что мы сидим у огромного экрана, на котором идёт немое кино.

Выйдя из задумчивости, психолог тихо сказал, потирая нос большим и указательным пальцами:

- Самое интересное, мы оба считаем, что каждый из нас разыгрывает друг друга.

Мне захотелось вскочить и крепко потрясти его за плечи. Может быть и не потрясти, но крепко схватить. Мне вообще крепко его хотелось.

- Почему вы уехали? - спросил я.

- Это личный вопрос, - ответил он с той интонацией, с которой говорят людям, зашедшим туда, куда не следует.

- Но мне-то вы задаёте личные вопросы, - парировал я. - Особенно теперь, когда наши жизни так странно переплелись, может быть, вы расскажете о себе?

Он повернул голову к окну. В профиль он был ещё прекраснее. Линии его носа, губ и скул были настолько чисты и просты, словно он был нарисован с досконально выверенными математическими пропорциями. Он встал с кресла и повернулся ко мне спиной. Кремовые брюки прекрасно на нём сидели, но я по-прежнему считал, что ему лучше без них. На его ягодицах едва проступала косая дуга нижнего белья.

- Несчастная любовь, - произнёс он куда-то перед собой.

- К кому?

- К женщине.

- Хвала всевышнему! Хоть в чём-то мы отличаемся, - сыронизировал я.

Он повернулся и попытался рассмеяться.

- Ну, конечно, бывают такие случаи...

- Какие? - перебил я его.

- Когда незнакомые друг другу люди... - он тщательно подбирал слова. - Как сказать... неожиданно знают друг о друге интересные вещи...

- А вы верите в то, что накололи себе на груди? - спросил я холодно.

Он опустил голову, словно пытался посмотреть на грудь, но опомнился, и его взгляд застрял на ковре.

- Что вы делали в Тибете? - не дождался я ответа.

Он сложил ладони вместе и, двигая ими вверх-вниз, начал отмерять такт своей речи:

- Послушайте, Максим!..

- Я очень внимательно собираюсь это сделать, - снова перебил я его.

- Я прекрасно понимаю, что всё, что с вами случилось, крайне неприятно. История странная, я бы даже сказал, детективная, но, уверяю вас, я не имею к этому никакого отношения. Принцип Оккама гласит: не преумножай сущности без необходимости, иными словами, подлинное объяснение должно быть предельно простым.

Я нервно качал правой ногой. Мне казалось, что я почти понял, о чём он сказал, но суть была лишь крохотным кирпичиком, за который я смог держаться.

- Насколько вы преданы своей работе? - наконец спросил я.

- Что вы имеете в виду?

- Как далеко вы готовы зайти, чтобы помочь своему клиенту?

Психолог пожал плечами:

- В пределах разумного, конечно!

Я упёрся лбом в ладонь и несколько раз повернул головой.

- Что вы предлагаете? - насторожился он.

- Снимите, пожалуйста, рубашку, - попросил я, глядя на него искоса.

- Зачем? У меня больше нет татуировок.

- Верю. Я хочу прикоснуться к вам.

Не желая, чтобы он тянул время в размышлениях об этичности моей просьбы, я подошёл к нему вплотную и заверил, что хочу только коснуться татуировки. Испуганный моим напором, он, скорее из страха, чем по согласию, расстегнул рубашку, но снять её так и не решился. Я уверенно, словно лёгкие занавески на окнах, скинул её с плеч, и она с острыми изломами повисла на его руках. Смотря вниз на его грудь, я по привычке положил руки ему на ягодицы, отчего он вздрогнул. Я быстро отвёл руки и щекой прикоснулся к его левой груди, тёплой, крепкой, мужской. Мои пальцы осторожно приземлились ему на лопатки. Я повернул голову и губами прошёлся по татуировке от конца к началу. На букве "мю" я приоткрыл рот и несколько секунд так дышал. Странно, но ничего в моём сознании не взрывалось откровением. Вместо этого мне жутко хотелось обнять его сильнее и поцеловать в шею.

Он стоял с разведёнными и приподнятыми руками, словно я был портным и снимал с него мерки. Дальнейшее уже не относилось к моим видениям, но я был не в силах остановиться. Я медленно высунул язык и осторожно коснулся его кожи, потом чувственно лизнул татуировку. Психолог стоял неподвижно, и я решил продолжить. Два раза я прошёлся языком по его груди и понял, что ещё одно движение, и всё во мне воспламенится от страсти. Едва мои руки скользнули вниз по его спине и рот приоткрылся для новой ласки, как возле уха раздался голос:

- Максим!..

Я поморщился, словно услышал не своё имя, а равнодушный будильник, который всегда звучал некстати. Я уже подумывал проигнорировать его предостережение и продолжить, но вместо этого три раза хрупко поцеловал его в грудь и отстранился. Не поднимая головы, я затравленно смотрел на нижнюю часть его торса, непростительно скрытую брюками. "Крепись!" - сказал я себе. Я решительно поднял голову и примирительно хлопнул его по плечу. Психолог, словно в глубоком раздумье, натянул на плечи рубашку и, опустив голову, стал медленно застёгивать мелкий жемчуг пуговиц.

- Помогло? - спросил он сочувственно.

Я усмехнулся:

- Я ничего не почувствовал.

Он смотрел на меня с подозрением, словно понимал, что я лгу.

Я задрал голову, пару раз ею мотнул и развернулся к нему. Сказав спасибо, я двинулся к выходу. Когда я взялся за ручку двери, я обернулся к нему и спросил:

- А вы что-нибудь чувствуете странное по отношению ко мне? Только честно!

Он тяжело вздохнул, стоя всё так же, закончив застёгивать пуговицы, но что-то в нём изменилось. Он перестал быть тем, кого я впервые увидел три дня назад. Что-то стало с его взглядом, словно ему стало понятна самая сокровенная вещь на земле.

- Да, - ответил он, и его голос, до этого бывший звучным, вдруг ослаб и захрипел, словно его лишили силы. - Мне кажется, что я с вами встречался или хотел встретиться.

Я медленно подошёл к психологу так близко, что он невольно отклонил голову назад. Почти испепеляя его взглядом, я спросил:

- Что значит хотел встретиться?..

В ресторанчике всё было одного соломенного цвета - белое вино в бокалах, чахлые букетики возле солонок, передники официантов и абажуры ламп, источавших такой же свет. Только ярко-красные диваны и глубокий вечер за окном выпадали из этой скудной палитры. Мои друзья, словно вырезанные из одной фотографии и вставленные в другую, никак не вписывались в этот соломенный натюрморт. Они громко говорили и спорили, ещё громче звучали взрывы их хохота.

Сияющий Марк с голливудской щетиной и в белой рубашке, как будто сшитой полчаса назад, много смеялся и украдкой поглядывал на меня. Первые пять лет нашего знакомства мы, как бильярдные шары, отскакивали друг от друга после каждой попытки сблизиться. Следующие десять лет мы стали дорожить собой, но так и не разучились ревновать друг друга. Нас обоих устроило бы, если бы мы оставались без пары до конца своих дней. Он редко рассказывал о своей личной жизни, зато всегда интересовался моей и порой был даже более осведомлён о моих affaire d`amour, чем я сам.

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Фантастика и мистика, Любовь и романтика, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>