Горячая гей библиотека

Добавить красного

Часть 2 (последняя)

Я попросил его перестать шифровать телефон. А мой номер - вот он. Я сниму гостиницу. Есть в городе такие отельчики, где номера в одном подъезде, а ресепшн - в другом, так что его не увидят. Ключ отдам ему сразу при встрече. Если не понравимся - у него останется оплаченный номер.

Он не приехал. А я и не верил. И отель не забронировал, как знал. Поплавок обернулся листом на воде.

В баре за стойкой работала незнакомая девочка. Путеец не отвечал на звонки, а вэб-модель ответил, что не моэжэ-э-эт. От отчаяния я позвонил ветеринару.

- О, а я думал, я тебе не понравился!

- Да нет, просто в первый раз я никогда ни на что не решаюсь. - Хорошо, я приеду.

Правда, ветеринар тоже ни на что не решился. Мы лежали у меня и дрочили. Прям садик. Он хотел остаться на ночь, но я сказал, что тогда либо он меня, либо я его, и он, хоть и поколебавшись, выбрал ночь в общаге.

Следя в окно за тем, как Айболит пересекает двор, я увидел, что в город уже вступил дозорный отряд осени. А дальше зима. Надобно делать припасы, заводить постоянного дружка, чтобы вместе по вечерам, в санях укрывшись полостью медвежьей, ездить в оперу (а ещё завести собачку и отпустить бородку на радость ближайшему барбершопу). Но дружка я буду заводить завтра. А пока пора закупать вина и бухать.

Я пил два дня без перерыва - такое редко, но со мной бывало. И даже не гонял порнуху. Я думал, что выпью и выбью Виталика из головы - чёртов вирт! - но я пил, а Виталик маячил перед глазами.

А потом два дня я изгонял алкоголь и, валяясь на диване, читал на немецком Кельмана: достойное антипохмельное средство, как и вообще чёртов, адов, выстроенный в дисциплинарный порядок немецкий язык.

А потом позвонил Виталик. Точнее, не позвонил, а включил видеосвязь в вацапе. О господи, мой зайчонок, рыбчонок был в парадной, отпускной своей форме - среди людей в гражданском. Я узнал зал вокзала. Виталик сказал ожидаемое: пусть я прощу, что он снова исчез.

- Простил. Рад, что ты не погиб под Цусимой.

- Мне нужно тебе кое-что сказать, показать.

- Говори.

- Вот, посмотри. Если ты примешь меня с этим, я могу приехать прям щас. То есть я понимаю, что ты, может, занят...

- Что это?

- Смотри: даю крупный план.

Плоская, как сыр в нарезке, упаковка: чулки в клеточку. И тюбик помады.

- Молодец, отличный подарок для сестры. Стой, где стоишь. Я заберу тебя через 10 минут!

- Жду...

Поплавок дёрнулся и ушёл в глубину, и задрожала, натянувшись, леска, и удочка выгнулась дугой, и член мой взлетел вверх. Подсекай.

Такси всегда поджидали седоков у знакомого бара. Я прыгнул - на вокзал, и там ещё минут пять подождать! - и дал денег вдвое. Виталька и верно был как зайчонок-рыбчонок: маленький, большеглазый, худенький - и чуть не бил в пол автомобиля лапой от страха. Меня тоже трясло, но от возбуждения. Я войду в него нежно, как... сначала вылизав и облизав...

Мы сидели на заднем сиденье. Я обнял его, дрожащего, и с силой провёл языком по его губам, словив в зеркальце ухмыляющуюся физиономию таксиста.

- Не бойсь, зай, дядя шофёр тоже в теме.

Таксист, к моему удивлению, откликнулся:

- Да ещё как! Так что, парни, если места нет, можете прямо здесь. А если третьим возьмёте, то к себе домой бесплатно привезу!

- Мы лучше по счётчику, - ответил я, лизнув Витальку в ухо.

- Да, понимаю. Совет да любовь...

В квартире я еле удержался, чтобы не прыгнуть на Витальку сразу. Но тихонько целовал закрытые глаза. Уши (он по-заячьи фыркал). Нос. Шею. Губы. По губам языком, сильнее, глубже - вон он уже там. И находит встречный язык. А вот теперь так, всосать эти губы в себя. И ещё вот так.

- Виталя, всё купленное выкладывай сюда. Этим буду распоряжаться я... Так. Чулки. Помаду. Ярко-красная - супер, что надо. Мы же не эмо, чтобы чёрной. А тут что?

В пакете с аптечной надписью резиново чавкнуло, а Виталька образцово, по-девичьи, покраснел.

- Молодец. У меня, разумеется, тоже есть, но хорошо, что купил свою. Туалет совмещён с ванной, удобно. Подглядывать не буду. Как пользоваться клизмой, знаешь? Сейчас выпьем вискарика, чтобы тебя не трясло. Десятилетний "Талискер", запомни, десятилетний! - он как пацан - и дерётся, и целуется, и смеётся, и плачет, и сам не знает, кто он такой на самом деле.

За тебя!

Не знаю, оценил ли зайчонок виски. Я поцеловал его ещё и ещё в вискарные губы.

- Дуй в ванную. Потом жду в спальне. Не в Эрмитаже, не заблудишься. Полотенце возьми белое. Потом наденешь тельник. Всё, больше ничего не надевай.

Пока он мылся и подмывался, я перестелил бельё. У меня был комплект, которым я никогда не пользовался, - самый простой, белые простыни. Я разделся. Член рвался в облака. Сейчас. Положил на кровать чулки и помаду. Военно-морской парнишка, рыбка-корюшка. У меня в спальне зеркальные створки шкафа-купе во всю стену, и шторы плотны, и свет приглушён. Ничто не будет слепить, но всё будет видно.

Он вошёл в тельняшке. Волосы были мокры. Тельняшка прикрывала то, что я больше всего хотел видеть. Я взял помаду.

- Иди ко мне.

Поцеловал. Снял крышку с цилиндрика. Провёл красным хуйчиком помады по верхней губе, по нижней. Парень. Девочка. Мужчина. Не важно. В тельняшке, с подмалёванными красными губами, дышащий тяжело, он правда выглядел рыбчонкой, выброшенной из сетей на берегу. Я разорвал упаковку, достал чулок, стал надевать на Витальку...

Нет, Виталька, прости, эту тему мы оставим с тобой на потом. А помада тебе идёт. Поцелуй. Я теперь целуй туда. Да, крашеными, блядь, губами!

А теперь подвожу себе губы я. И целую тебя туда. И туда, и туда, и обмацать туда и туда? И - как тебе? Ты стонешь, сука? Кайф, да? А вот вставай раком, да! Тихо, блядь!

Я раздвигаю твои ягодицы, булки, холмы, предхолмья, вот красной блядской помадой обозначаю вход в горние выси... а вот сейчас целовать буду вход! Как тебе? Блядь, прогнись, сучка! И тельничек задран на шею, и тебя сейчас будут ебать и взрывать сто сорок тысяч орудий главного калибра! Я вот здесь тебе нравится, когда лижут? А вот здесь? А поцелуй твоих алых губ? А ты чувствуешь жопой мою залупу?! А дай я прокачу по всей руке твою шкурку! А вот так, а вот так, а вот так?!.

Я достаю из тумбочки пузырёк, откручиваю колпачок, пододвигаю к виталькиному носу. Считаю время, которое должно пройти, чтобы пространство и время для него искривились. Потом вдыхаю сам. И начинаю тереться, тереться, тереться своей удочкой, удом, колом о нежный зацелованный, нежно-алым обозначенный вход. Вот парень уже дёргается сам, потому что не может иначе. Вот повело и меня. Я рву угол квадратика с презервативом - забота о Виталике, а не обо мне, - но он уже стонет.

И вот. Вход. Вот. Я нежно. Чуть-чуть. И ещё. Ага, он подмахивает сам, умоляет ещё. Теперь до упора. Я в нём. Пиздец. Стон. Соль. Цвет. Небо. Ебать. Милый мой, сука, нежность. Ты, сука, хотел опытного?

Я переворачиваю пацанёнка на спину. Задранная тельняшка. Обслюнявить сосочки. Подушечками пальцев по ним. Да, дикий кайф. И поддать хуем в жопу сильнее. И ещё. И ещё. И ещё. Чтобы потекло из тебя! И ещё! - и тут правда из него начинает течь, и он подмахивает сам, и хрипит, и стонет: "Ббблябббольно!" - и просит ебать его что есть сил; и я ебу наотмашь, сильнее, целую в накрашенные губы своими накрашенными, ещё сильнее, ещё... Пиздец, залп, главный калибр, атомный взрыв, а-а-а, волки, звери, рыбы - всё вперемешку.

Белая простыня в отпечатках помады.

Размазанное алое на пацанском лице. Задранная тельняшка.

Отражение в зеркале: ноги разведены, руки тоже, полное подчинение, мужчина отымел парнишку, лишил девственности, сделал тоже мужчиной.

- Виталька, - говорю, - поехали сегодня в оперу.

- Меня как будто трахнул линейный корабль, - откликается он. - Меня сейчас трахнуло море. Я вообще не думал, что такое бывает. Который час?

И я, похолодев, не веря, спрашиваю, надеясь, что ошибся:

- Во сколько у тебя поезд?..

Вот и всё. У него дембель. Как я сразу не сообразил! Это дембельский аккорд. Никаких шансов сойтись вместе - ты просто ввёл во взрослую жизнь неопределившегося парнишку, а дальше он сам, без тебя.

Есть ещё час.

Я приношу и разливаю виски, потом мы синхронно возбуждаемся, и я крашу себе его помадой губы, и связываю ему руки женским чулком, и целую его, и сосу ему, и сосу, и сосу... Ну вот. Мой рот полон его спермы. На вокзал его отвозит всё тот же таксист.

Я иду в ночной бар.

Вечер субботы, народу полно.

Я показываю взглядом моему бармену, что хочу, а он разводит руками, что сейчас никак, и его напарник успевает это уловить.

Я сажусь за единственное свободное место за столиком. Мужчина с сильным немецким акцентом спрашивает по-английски, один ли я. Я отвечаю по-немецки, что один. У мужчины региональный акцент - все "с" он произносит почти как "ш". Виталик уехал, и глупо ждать возвращения. Рыбка подсеклась, была выловлена и отпущена. Как и полагается поступать с рыбной мелочью.

И с Хансом мы переспим же той же ночью. Он трахнет меня спокойно, как муж жену, и я приму это как должное. Позже он скажет мне, что видел красную помаду на моих губах, но не решился спросить, нравится ли мне это. Мы с Хансом через полтора года в Германии поженимся. Я перееду к Хансу. Маленький город, громада невероятного собора, похожего на башню Саурона, укоряющего небеса с высоты в сто метров с гаком, - а у нас с Хансом велосипеды, и нам клёво колесить по полям и лесам, и я удивительно быстро нахожу работу в торговой компании... и оперный театр в городке есть.

Где Виталик, как он - анкета его убрана с сайта, и я не знаю о нём ничего.

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики и молодые, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>