Горячая гей библиотека

Сашка, или История моего счастья (глава 2, последняя)

Часть 4

Следователь представился и принялся задавать вопросы, касающиеся моего инцидента. Хоть в моей голове в тот момент и происходил беспорядок, так как волнение переполняло меня, но его уверенный и бархатистый голос заставил меня спуститься на землю. Каждый его вопрос слабым эхом отбивался от стен палаты, заполняя её периметр. Его бархатный баритон лился завораживающей музыкой, заставляя сосредоточиться на той точке, из которой он исходил... Не пройдёт и года, как этот самый следователь, словно остервеневшая сучка, будет прыгать на Сашкином члене, заполняя своими стонами всю нашу квартиру, при этом заглатывая мой член по самое основание, практически с яйцами, вплоть до рвотного рефлекса, вплоть до выступивших слёз на его глазах. И в тот момент мне будет наплевать, какой у него голос и как прекрасно он извергается из его рта. Но это будет потом, а сейчас я слеп, и я даже не знаю, как он выглядит. И поэтому я продолжаю отвечать на его вопросы...

Через день мне сняли повязку...

Вы когда-нибудь смотрели в запотевшее зеркало в ванной комнате? Ты осознаёшь, что там, за этой пеленой, должно быть твоё отражение, но пока ты видишь лишь размытый силуэт, отдалённо напоминающий бесформенное отражение тебя самого, и пока ты не провёл рукой по зеркалу, вытирая этот тонкий слой пара, ты себя не увидишь. А в моём случае проделывать данную процедуру было бессмысленно. В ванной ты рефлекторно понимаешь, кого должен увидеть, и мозг через воспоминания рисует знакомый ему образ. В действительности же образы людей я видел так, как будто капля гуаши упала в стакан с водой, как бесформенные кляксы, но при этом я различал, где свет, а где мрак.

Врач закапал мне глаза, потом минут двадцать проделывал разного рода манипуляции, а потом сказал, что через два дня меня можно будет выписывать. При этом добавил, что всё заживает очень хорошо и что шансы на полное восстановление очень велики.

Точку во всей этой истории поставил, как ни странно, дядя Вова, наш сосед. В день моей выписки он вместе с Колькой приехал за мной в больницу, чтобы отвезти домой. Уже в машине дядя Вова спросил меня о том, кто это сделал. Я лукавил и уходил от ответа, решив, что не нужно пожилому человеку знать такие подробности. Но уже дома, когда дядя Вова своим приказным тоном отправил "подышать" на улицу моих пацанов, мотивируя это тем, что ему и мне необходимо договорить до конца, я понял, что молчать больше нет смысла. Я рассказал ему историю про паренька с васильковыми глазами, который стремительно ворвался в мою жизнь и перевернул её с ног на голову, а потом так же быстро исчез из неё, не дав мне сказать ему самого главного.

- Вот такая история, дядя Вова! - добавил я.

- Так ты что, из этих?.. - услышал я немного растерянный голос соседа.

- Дядь Вов, мы же взрослые люди и прекрасно понимаем, что правда как проститутка: все её хотят, но никто не любит. Ты спросил - я ответил. Всё просто, и не нужно драм. Мне сейчас и так нелегко, - с раздражением ответил я.

- Ты не злись, сынок. Я постарел, но не отупел, - ответил он, - сам пойми, не каждый день такое услышишь.

- Прости, дядь Вов, - выдохнул я.

- Странный вы народ, молодёжь. Всё любите усложнять. А ты уверен, что Шурик у этого Андрея? - и он назвал фамилию "хозяина".

- На девяносто девять процентов, - ответил я и тут же добавил: - Дядь Вова, а что мы можем сделать? Вы же знаете, кто он...

- Ну, это ты так думаешь, - спокойно ответил сосед. - Ладно, пойду я. А то там твои "архаровцы" проклянут меня...

Не пройдёт и трёх месяцев, как дядя Вова, объясняя мне избитую истину о том, что на каждый болт найдётся своя гайка, укажет мне, что тот товар, с которым мы работали, не всегда был его и те коротко стриженные парни в спортивных костюмах с тремя полосками на швах не просто так приходили к нему на точку. И, несмотря на то, что те времена прошли, их правила действуют и в настоящем, только вот методы изменились и рычаги давления. И даже если ты "выпрыгнул" из спортивного костюма и оделся в костюм от "Brioni", ты всё равно остаёшься адептом той эпохи. А, следовательно, и частью той теневой системы, в которой ты по тем или иным причинам оказался... Но это будет потом, а сейчас я даже не мог проводить этого старика, который косвенно заменил мне отца, до двери из-за моего недуга.

Утром следующего дня мы с Максом сидели на кухне и пили кофе, планируя мою дальнейшую жизнь. Ему через два дня нужно было возвращаться в Москву. В разговоре он упомянул, что парни будут ко мне приходить каждый день, что это уже решено. Но, к сожалению, мне придётся учиться жить заново... В тот момент я с трудом понимал, как это всё будет, но страха перед будущим не испытывал. Мой истощённый переживаниями организм вообще перестал что-либо чувствовать...

В дверь позвонили. Я по привычке поднялся с места и застыл, осознавая, что это не лучшая идея, так как до двери я буду идти минут десять. Макс увидел моё замешательство и по-хозяйски отправился открывать дверь. Я услышал, как она открылась и кто-то вошёл, но никаких слов не прозвучало. Дальше я услышал, как стремительные шаги приближаются ко мне, но где-то в паре метров от меня всё это действо замерло: ни движений, ни шорохов... Я чувствовал, что передо мной кто-то стоит, кто-то смотрит на меня, но не делает ничего и ничего не говорит...

- Дим, это я, Сашка! - слышу я желанный голос и тут же чувствую, как оказываюсь в его нежных объятиях.

Его поцелуи покрывают моё лицо, словно тёплый майский дождь. Его руки хаотично и неистово шарят по всему моему телу, замирая в перерывах то на моём лице, то у меня на шее. Он прижимается ко мне так сильно, что я почти задыхаюсь от такого напора. Я чувствую, как он дрожит, как его тело тяжелеет в моих руках. Ком в моём горле не даёт мне сказать ни слова, я, как сумасшедший, вожу руками по его телу, пытаясь понять, не сплю ли я. В какой-то момент мы оказываемся сидящими на полу, Сашка прижимается ко мне щекой, я чувствую, что она мокрая и горячая. Он плачет, через всхлипы умоляет меня простить его, обвиняя себя во всём произошедшем. Он говорит, что уйдёт, если я держу на него обиду, что он поймёт меня и что я буду прав при этом...

Я сижу молча, я понимаю, что та плотина, которой он отгородился от всех, прорвана. Все его чувства, которые не были реализованы и накапливались внутри него, хлынули стремительным потоком наружу. Сейчас ему страшно, но он должен превозмочь этот страх, ему нужно сказать всё, то самое главное, что так долго он хотел сказать. И с каждым его словом я всё сильнее прижимаю его к себе, как бы опасаясь, что он снова исчезнет из моей жизни. Но чёрта с два я позволю этому случиться!

В какой-то момент я просто сгрёб Сашку в охапку и прильнул к его лицу, пытаясь наугад поцеловать его. Он подался навстречу мне, и наши губы сомкнулись, и в тот момент всё стихло... замерло всё, и только два наших сердца, бьющихся в унисон, выдавали нас...

- Как тебе удалось уйти? - уже сидя за кухонным столом и крепко сжимая его руку, спросил я.

- В Питере, как я тебе и обещал, я рассказал Андрею про нас. Первый раз в жизни он выслушал меня до конца. Но после приказал собирать вещи, и ночным рейсом мы вылетели обратно, хотя планировали пробыть там три дня. По прибытии домой мы разошлись по комнатам. Где-то в глубине души я надеялся, что он обдумает всё сказанное мной и придёт ко мне с каким-то решением, поговорит со мной. Но на деле, пока я тешил себя призрачными надеждами, он напивался в своём кабинете. Когда он пьяный ворвался в мою комнату, с разъярёнными глазами и безумным выражением лица, я на секунду подумал, что это конец. Проклятия и трёхэтажные маты сыпались в мой и твой адрес из его уст. Он угрожал, запугивал, но, видя, что я не поддаюсь на его провокацию, прибегнул к рукоприкладству. Пока я приходил в себя после ударов, лёжа на полу, он продолжал свирепствовать и крушить всё в комнате. После того как мой ноутбук и мобильник были разбиты о стену, он принялся за мебель. Грохот стоял такой, что даже его охрана прибежала. Два здоровых мужика еле оттащили его от меня, настолько он был зол. Спустя два дня, когда мне стало легче, я предложил ему сделку: родительскую квартиру в обмен на мою свободу. Я знал, что трёхкомнатной "сталинке" в центре города он быстро нашёл бы применение. Он рассмеялся мне в лицо и послал куда подальше. А вчера ночью Андрей швырнул мне папку с документами на переоформление квартиры и сказал, что после их подписания я утром смогу уйти от него на все четыре стороны. Вот только лицо у него было странное, словно это и не Андрей был вовсе.

- А как твой камень оказался у меня? - спросил я, прижимая руку к своей груди.

- Мне Кирилл помог, это водитель Андрея. Я часто беседовал с ним в гараже, когда он проводил осмотр авто. Это единственный нормальный человек в его окружении. Он сказал мне, что случайно стал свидетелем разговора о тебе, когда Андрей обсуждал этот вопрос с кем-то по телефону. По субботам у них проходил покерный турнир за городом, и я знал, что Андрея не будет до раннего утра. Я попросил Кирилла отвезти меня к тебе, на что тот ответил, что если Андрей узнает, то это будет конец всему. Да и охрана бы не выпустила меня за ворота. Тогда я отдал камень ему и объяснил, как для меня это важно. Когда он вернулся, то рассказал мне, что ты в реанимации и к тебе нельзя, но он отдал камень дежурной сестре, вместе с небольшой суммой денег, и та пообещала, что всё сделает, уверяя, что волноваться незачем. И ещё он мне сказал твой диагноз.

страницы [1] [2] [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>