Горячая гей библиотека

Когорта 47. Яма

Часть 1

Подкатегория: без секса

Его поймали. Его поймали после пяти дней скитания по лесам и бесконечным полям. Его поймали осунувшегося, израненного кустарником, вымотанного и голодного. Когда его заметили и начали погоню, он дико испугался и первые четверть часа, движимый настоящим животным страхом, бежал, не разбирая дороги, по предательски мягкому мху, сшибая головой и плечами сухие ветки. Но, когда лес неожиданно кончился и перед глазами раскинулось поле с пожухшей травой, он не сделал и десяти шагов. Рухнув на колени, он зажмурил глаза и, чувствуя, как за его спиной стремительно приближаются преследователи, непроизвольно заскулил.

- Попался! - азартно крикнул некто, спрыгнувший в метре от него.

Не зная, откуда ждать удара, который, как он считал, непременно должен быть, он судорожно втянул голову в плечи и стиснул зубы. Его повалили и придавили шею коленом. Он упёрся руками в сырую землю и тяжело дышал. Вокруг шумела трава и ржали лошади.

- Больно тощий, - кто-то произнёс сверху над ним.

- Так, дикарь. Сколько он шастал чёрте где?

- М-да...

- Зато самец! Смотри-ка!

Его схватили за плечи и перевернули на спину. Шесть пар глаз уставились на него. Некоторые улыбались, а некоторые смотрели на него с презрением.

- Не-е, крепкий самец, - одобрительно протянул человек слева.

- Ну, откормим! - сказал второй, рядом с ним.

Стоявший напротив, с плетью в правой руке, подошёл к нему и, встав на одно колено, широко улыбнулся:

- Ну что, беглая жопа! Теперь ты наш, - и он похлопал его по щеке. - Устал?

Он молчал.

- Ну-к’, скажи ч’о-ни’дь! - человек справа пнул его под рёбра.

Он охнул и, болезненно озираясь, произнёс:

- Что сказать?!

- О! Северянин! - ответил пнувший. - Писулька бу’ет доволен!

Присевший махнул рукой, и остальные потянулись к беглецу, схватив его за руки и плечи.

- Давайте его ко мне! Я буду его конвоиром! - сказал тот, кто пнул его под рёбра, и резво вскочил на лошадь.

Его усадили позади, а руки завели к животу конвоира и связали. Конвоир был тёплым. На его жилистой шее почти под воротом потёртой кожаной куртки он заметил крупную тёмную татуировку "47Y".

Ехали они не спеша через поле. Усталость взяла вверх над страхом, и он заснул на плече своего конвоира, обтирая щекой его пыльную куртку.

Сколько он проспал - он не знал, как и не знал, где он. Его грубо растолкали, отвязали от конвоира и почти волоком стянули с лошади. Не дав опомниться, конвоир схватил его за воротник и потащил в здание с окнами, забитыми ржавыми листами железа.

Внутри было просторно. Свет проходил через рамы на потолке, и в этом свете медленно, словно сонм мелких мошек, парила пыль. За столом сидел лысеющий человек в очках с толстыми линзами и скучным выражением лица. Когда конвоир затащил беглеца в здание, человек наклонил голову и поверх очков посмотрел на вошедших.

- Смо’ри, Писулька, кого мы нашли! - нагло и весело сказал конвоир.

Человек ещё ниже наклонил голову, и его лоб весь собрался в морщины.

- Смотрю. Самец. Тот ещё экземпляр, - отрывисто сказал Писулька.

- Не-не-не! - прервал его конвоир. - Это северянин!

Писулька посмотрел сквозь очки, потом снова поверх них:

- Правда? - его лицо выразило любопытство.

- Ага! - ответил конвоир и обратился к северянину: - Ну-к’, сглаголь ч’о-ни’дь!

Северянин молчал. Писулька выжидающе смотрел на него. Тогда конвоир подошёл к северянину и обнял его за шею так больно, что тот зажмурился.

- Слы’шь, красавчик, мы тут с тобой пока вежливые, так что ты пользуйся случаем, г’ри, не стесняйся. Потом т’я никто спрашивать не бу’ет.

Северянин попытался отстраниться от конвоира и выдавил:

- Я понял.

- Молодец! - похвалил его конвоир и, зачем-то схватив за лоб, отклонил его голову назад.

- Вижу, что северянин, - ответил Писулька.

Он придвинул к себе толстую тетрадь и открыл её. Просматривая свои записи, он долго слюнявил пальцы и широким жестом переворачивал страницы. Наконец он нашёл то, что искал, взял огрызок карандаша и посмотрел на северянина:

- Имя?

Конвоир отпустил голову северянина. Тот сглотнул и ответил:

- Скох Тумпбьенгрен.

Конвоир ошалело покосился на него и после молчания выдал, растопырив ноздри:

- Трын-трын! Ты музыкант, ч’о ли?

- Тумпбьенгрен, - повторил северянин.

- Не, - замахал ладонью конвоир, - не старайся. Я не ‘граю на инструментах.

Писулька недовольно посмотрел на конвоира и начал писать в тетради.

- Тум?.. - начал он уточнять фамилию.

- П... Бьенгрен, - продолжил Скох.

- Трын-трын! - снова вставил конвоир.

- Сколько полных лет? - вздохнув, спросил Писулька.

- Двадцать шесть, - ответил Скох.

- Где родился?

Скох ответил не сразу:

- Не знаю. Не помню.

- Кочевник? - Писулька поднял глаза на Скоха.

Он молчал. За последнее время он много где был, и его можно было назвать кочевником, но Скох подумал, что в его положении достаточно и того, что он уже сообщил.

- Да, - вяло ответил он.

Писулька недоверчиво поднял одну бровь и принялся усердно что-то писать. Конвоир нервно раскачивался с пятки на носок, потом неуверенно подошёл к столу.

- Ты, это, - он заглянул в тетрадь, - записал меня?

Писулька недовольно отстранился и бросил:

- Да. Видишь? Кен.

- Ага, эт’ я, - заулыбался конвоир.

Писулька от недовольства цокнул и закрыл тетрадь.

- Уводи! - сказал он.

- П’шли, трын-трын, - сказал Кен, беря Скоха за подмышки.

Он вывел Скоха из здания всё так же за воротник, хотя в этом не было необходимости: Скох не сопротивлялся. Снаружи Кен подтянул его к себе и сказал:

- Значит, смо’ри! - он начал тыкать пальцем в постройки. - Мойка. Наполнитель. Тама - Цитадель. Эт’ храпчуги. Загоны. По’ял?

Скох отрешённо смотрел перед собой. Он не соотносил странные названия, которые называл Кен, с постройками, беспорядочно рассыпанными по территории, и это смутным страхом отдавалось у него внутри. Единственное, что он выделил из окружающей картины, - это четыре высоких белых башни, которые Кен назвал Цитаделью.

- Всё эт’ называется Яма, - продолжал Кен. - Теперь по порядку. Мойка.

Кен потянул его за воротник налево, в здание, которое из всех обозримых построек имело целые, хотя и невероятно грязные окна. В мойке было очень тепло, но пахло сыростью. Вдоль стен стояли две деревянные скамьи. В углу сидел парень, очень похожий на Кена, в кожаном жилете с вставками из красного бархата. Сперва Скох подумал, что это брат Кена, но Кен даже не посмотрел на парня, да и тот почти никак не отреагировал на их появление.

- Раздевайся! - скомандовал Кен, а сам прошёл вперёд и скрылся за углом.

Скох огляделся. Парень в углу его разглядывал, хотя и без любопытства. Раздеваться Скоху не хотелось, но, вспомнив про вежливость, о которой говорил Кен, решил не испытывать судьбу. Он повернулся спиной к парню и медленно снял с себя рваную одежду. Спустя какое-то время он услышал, как парень в углу встал и не спеша подошёл к нему. Он зашёл спереди Скоха и присел, чтобы забрать его одежду. Делал он это медленно, отчего Скоху стало совсем не по себе и он прикрыл своё достоинство руками. Парень молча посмотрел на его сложенные лодочкой руки, ухмыльнулся и ушёл туда же, за угол.

Следующие пять минут ничего не происходило. Скох стоял голый один. Оттуда, куда ушли Кен и парень, не доносилось ни звука. В грязном окне невозможно было что-то рассмотреть, и Скох сел на скамейку, поджав ноги к подбородку. Его снова начало клонить в сон. Перед глазами стояла трава с того поля, где его поймали. Потом её затмили тёмные лоснящиеся бока лошадей. Он начать корить себя за то, что последние три дня неуклонно шел вдоль русла реки, хотя следовало бы подняться выше, уйти в леса. Перед глазами всплыл лес. Теперь он казался ему не таким уж и суровым. Ему показалось, что кто-то в этом лесу прокричал:

- Трын-трын, ‘ди сюда!

Скох вздрогнул. Он открыл глаза и понял, что звал его Кен. Он спустил ноги и медленно, обречённо пошёл.

За углом оказался огромный мрачный зал, выложенный маленькими не то коричневыми, не то ржавыми плитками. На противоположной стене довольно высоко висели шесть изогнутых леек душа.

Кен стоял посреди зала. Увидев Скоха, он причмокнул:

- Красавчик! - и протянул ему кусок дурно пахнущего мыла. - Давай, отмывай свою жопу!

Из одной из леек полилась вода, и зал медленно начал наполняться паром.

Скох взял мыло и встал под струю горячей воды. Его попеременно охватило сначала сожаление от того, что его поймали, потом умиротворение, потом безотчётный страх, потом снова умиротворение. Он водил мылом по телу, не заботясь о том, что это не давало никакого эффекта.

- Э! - крикнул Кен. - Мойся н’рмально! А то с’час сам намылю во всех местах!

Скох словно очнулся и, не желая, чтобы Кен к нему прикасался, за десять минут смыл с себя всю грязь. После этого его увели за другой угол, где ему выдали полотенце, штаны и рубаху из мешковины. Одежда была немного мала ему, и уже при первых движениях она начала натирать ему во всех местах.

- Ч’о-т’ умаялся я с тобой - вздохнул Кен.

Он схватил его за вырез рубахи и повёл за собой обратно через зал.

В Наполнителе, как сообщил Кен, дают няму. При этом слове Кен заметно смягчился и мечтательно замолчал.

Здание Наполнителя было похоже на то, в котором сидел Писулька, только было больше раза в четыре. С потолка через многочисленные мутные рамы струился мутный свет, но здесь было значительно чище. Кривоногие столы с облупившимся покрытием были выстроены в длинные ряды, возле которых по обе стороны стояли деревянные скамьи, такие же, как и в Мойке. В стене, противоположной от входа, была ниша, которая напоминала раздачу столовой.

Кен усадил Скоха и подошёл к этой раздаче. Из-за угла вышел парень и молча отдал нечто.

- На! - Кен швырнул на стол перед Скохом миску с серой массой. - Сегодня гавчатина!

После пяти голодных дней еда оказалась вполне сносной. Всё время, пока Скох ел, Кен сидел напротив. У него были карие глаза в обрамлении длинных ресниц, отчего они казались словно подведёнными. Его выразительный взгляд скользил по рукам и пальцам Скоха, по его лицу и шее. Порой Скоху казалось, что Кен смотрит и сквозь переплетения волокон его одежды, но всякий раз, когда он ловил на себе его взгляд, он находил его каким-то неосознанным, словно Кен смотрел сквозь него.

После того, как Скох опустошил миску, Кен вывел его на улицу и повёл к безликим баракам, которые он называл храпчугами. Все они были одинаковыми, посаженные на сваи, с короткими и крутыми лестницами. Окон не было, но под крышей виднелись небольшие квадратные проёмы, словно бойницы.

Они зашли в одну из храпчуг, непонятно как выбранную Кеном среди десятка подобных. Внутри был сумрак. Свет полосами вываливался из проёмов под крышей и пробивался сквозь щели между досками стен, вдоль которых стояли низкие кровати.

- Эт’ твоя храподавка, - сказал Кен, указывая на кровать. - Мож’ прям’ с’час дать храпака.

Кен улыбнулся и вышел прочь.

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Фантастика и мистика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>