Горячая гей библиотека

Мыс Доброй Надежды (глава 1)

Часть 4

7.

Утром Сэм обнаружил вычищенную обувь и чистое исподнее. Конечно, приятно, когда о тебе заботятся, но такая забота... Сэм мог быть ужасно раскрепощённым, совершать даже дикие поступки, но он всегда разделял свою жизнь на маленькую часть - глубоко личную, полную тайн и страстей, о которой могли знать только немногие, и открытую, так сказать, официальную жизнь. Жизнь научила Сэмюеля Барнетта осторожности, не доверять первому встречному, не подпускать к самому сокровенному посторонних.

Спускаясь в столовую для завтрака, он увидел Томаса, помогавшего выносить вещи одного из гостей, уезжавшего сразу после трапезы.

- Сэр Майлс уже встал? - спросил он, обменявшись приветствиями.

- Да, он уже в столовой, - коротко ответил лакей.

- Томас, простите, я не знаю, как к вам обращаться правильно, учитывая здешние правила, - они стояли в холле практически одни. - Прошу простить мне вчерашнюю выходку, наверное, я просто не знал всех ваших правил и отреагировал слишком бурно. Вы, я слышал, будете у Майлса работать, как и я, так что мне хотелось бы дружить с вами.

И он протянул Томасу руку.

По лицу лакея проскользнула учтивая улыбка, он кивнул и пожал руку в знак того, что инцидент, если и имел место, исчерпан.

8.

Сэр Майлс Кроули-Бигхэм покинул Аббатство Даунтон около трёх пополудни, чтобы успеть сесть на лондонский поезд. Томас всё никак не мог привыкнуть к мысли, что этот человек его новый хозяин, что через пару дней он навсегда покинет эти гостеприимные стены.

А Аббатство Даунтон, загородный дом в Йоркшире, словно выдохнул после насыщенного уик-энда. Слуги получили маленькую передышку, не исключая и главных фигур этой части дома - дворецкого и экономки. Они сели в его комнатке и выпили по рюмочки шерри, пока не началась беготня с подачей пятичасового чая. Томас и не собирался подслушивать, просто, идя мимо, он услышал печальный голос миссис Хьюз и своё имя:

- Бедный Томас, так далеко от дома, подумать только, как жизнь порой нами вертит.

- Во-первых, я о нём не печалюсь, лакей он отличный, но вот человек... я рад, что после ухода О’Брайен уходит и Барроу, жаль, что так поздно.

- Чарли! - с укоризной возразила миссис Хьюз, которая в действительности готовилась стать миссис Карсон.

- Элли, это ведь правда! И потом, если уж быть совсем честным, хоть распространять слухи про хозяев не в моих правилах, но скажу, что хозяин нашёл себе слугу под стать себе, ну, или наоборот!

- Глупости, - возразила миссис Хьюз.

- Брось, ему уже сорок пять, а он не женат и никаких увлечений, зато есть смазливый адъютант.

- Он герой, даже мистер Тэлбот это подтвердил!

- Этого я не оспариваю, даже такие люди могут совершить нечто героическое, но и героизм не исключает моральной низости и грязи...

Томас не мог больше слушать. И дело было вовсе не страхе быть застигнутым подслушивающим, а в том, что он узнал.

Томас Барроу был не глуп и прекрасно понимал, что он не единственный гомосексуал в Англии, он даже крутил роман с одним герцогом, который закончился ничем аж лет двенадцать назад, но с тех пор... пара случайных приключений в Лондоне и эта глупейшая история с Джимми. Кажется, именно тогда все решили, что он должен уйти, уйти по-тихому, по-хорошему, но уйти. Впрочем, надо быть благодарным - граф Грэнтэм сумел надавить на парня, и Джимми не обратился в полицию, но... разбитую чашку можно склеить, а вот опять сделать новой - нет.

9.

Томас стоял над каменной плитой на кладбище Грэнтэма, где возле церкви Святого Иоанна хоронили местных жителей. На грубом сером камне было вытесано: "Лейтенант Эдвард Кортни 1895-1916". Для Томаса прощание с этим холодным камнем было едва ли не более тяжким, чем с привычными родными местами. Этот лейтенант с обожжёнными глазами оказался первой его любовью, поздней, а потому столь сильной. Догадывался ли Эдвард о чувствах медбрата капрала Томаса Барроу? Кто знает, только ведь угроза перевода привела к трагедии - парень вскрыл себе вены. И Томас верил в тайную взаимность, хотел верить в сильное чувство, которым преисполнился молодой лейтенант... То было без малого десять лет назад, в теперь он покидает эти места.

- Я тебя не забуду, - прошептал Томас, и комок подступил к горлу.

Боясь, что может расплакаться, он просто развернулся и быстрым шагом направился к автобусу.

10.

"Герцог Йоркский" резво разрезал практически чёрную гладь океана своим острым белоснежным носом. С океана дул приятный тёплый бриз, делая чуть более сносной тропическую жару, а лайнер перешагнул экватор. По логике, в южном полушарии в начале сентября начиналась весна, не по северному жаркая, предвещая ещё более знойное южное лето.

Работы у Томаса было немного - сэр Майлс обитал в каюте первого класса, состоявшей из двух просторных комнат. Бельё меняли и убирали горничные, обеды и ужины проходили в столовой, только завтраки, и то иногда, в постели. Так что забот у Томаса было немного. Сам он плыл в третьем классе, зато каюту ему наняли для одного, оттого, вернувшись после исполнения нехитрых обязанностей, он скидывал рубашку, подставляя торс ветерку, что влетал в каюту через открытый иллюминатор.

Правда, Томасу приходилось присматривать и за Сэмом Барнеттом. Тот плыл вторым классом в однокомнатной одноместной каюте. Между ними царили нормальные, деловые отношения, но Томас так и не смог не то простить, не то просто забыть ту глупую историю в Даунтоне.

Его так часто старались унизить, что он скорее машинально, нежели из-за склада натуры помнил зло. Мстить в открытую он не решался, но иногда подкалывал парня, хоть и по пустякам.

Был ли хозяин гомосексуалом, Томас не выяснил, а тот никак не давал ему понять, что считает камердинера привлекательным. Томас не огорчался, он и сам был не в восторге от сэра Майлса, и уж если выбирать: новоявленный губернатор или его адъютант, то шансы последнего резко возрастали.

- Как там погодка? - спросил Майлс, поправляя бабочку и рассматривая себя в зеркало.

- Я бы сказал - жарко, - ответил Томас, подавая пиджак.

Хозяин носил здесь одежду подобающую - костюмы либо светло-серый или светло-кремовый. Белый ему также шёл, но уж больно он маркий и возни с ним не оберёшься. Зато Томас как настоящий, правильный английский слуга носил тёмный костюм, от чего на солнце было порой просто нестерпимо.

- Я читал, - заметил Майлс, - что на юге континента всё ж таки не так палит солнце - сказывается близость Антарктиды, будто бы там даже пингвины бродят по пляжу...

- Это было бы чудесно, - заметил Томас и вроде хотел ещё что-то сказать, но то ли передумал, то ли не решился. От взгляда хозяина это не ускользнуло, впрочем, Барроу и не таился.

- Что-то случилось?

- Сэр, я не знаю, каковы обязанности мистера Барнетта, но... уже десять утра, а он всё ещё не вставал, что странно, ибо, когда я к нему заглянул, мне показалось, что он и не собирается вставать.

- Вот как? - задумчиво произнёс сэр Майлс.

- Он даже кинул в меня подушку.

- Бедный Сэм, - произнёс Кроули, а у Томаса рот натурально открылся от удивления.

Их отношения для Томаса были загадкой. В приватной обстановке они были не только на "ты", но Барнетт мог вести себя немного фамильярно, а ещё чуть женственно, словно пытался завлечь друга-начальника. Томас заглядывал к Барнетту не случайно, он всё хотел подловить того в спальне у хозяина, вернее, обнаружить несмятую постель, но Сэмюель Барнетт упорно спал у себя.

Поймав удивление, Майлс мягко улыбнулся и твёрдо произнёс:

- Боже, Барроу, неужели вы не догадались... хм, наши доблестные ВВС не стали бы разбрасываться столь ценными кадрами из-за пары плёвых переломов, тем более что вы могли заметить - Сэм практически не хромает. Нет, всё куда как серьёзней... Падая, он тяжело пострадал, у него было сильное сотрясение. Так, в целом, врачи говорят, что всё хорошо, но... иногда он сутками мучается от сильных мигреней, они просто разрывают его голову. Сэм мне обещал, что он не совершит крайнего поступка, это было бы нарушение норм веры, проявлением слабости... хотя только он знает, каково это переносить.

От неожиданно открывшейся правды Томас немного опешил, выглядел растерянно.

- Вы не знали всей правды, я вас и винить-то не могу, но хотел бы попросить: почаще заглядывайте к нему в такое время, всё равно вам делать особенно нечего.

Томас преданно кивнул в знак согласия, хотя тут же язвительно подумал: "Если тебе делать нечего, то у меня забот хватает". Но говорить такое, конечно же, не стал. Поездка в Южную Африку, может, и не была самой желанной, но всё лучше, чем ночлежка в Йорке или Лондоне.

страницы [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Прошлые века, Молодые парни, Мастурбация

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>