Горячая гей библиотека

Лёшкины университеты (глава 14)

Часть 7 (последняя)

Но спать "Татарин" не пошёл. Разбудив "Ганса", он хотел было уже вернуться обратно в каптёрку, но, проходя между рядами коек, на которых сопели пацаны, заметил одну кровать, на которой, укрывшись одеялом почти по самую свою стриженую макушку, спал "Егорёша". Пробиваясь сквозь пелену алкогольно-наркотического угара, в мозгу "Татарина" выплыла утренняя, едва улавливаемая в тумане идея.

Подойдя к кровати, он сильно тряхнул "Егорёшу" за плечо и, убедившись, что тот раскрыл глаза, скомандовал:

- Вставай! Подъём! Пошли в сушилку со мной.

"Егорёше" снилось что-то очень хорошее и солнечное, он даже улыбался во сне, однако, увидав перед собой согнувшегося и дышавшего ему в лицо перегаром "Татарина", моментально проснулся... Делать было нечего. "Егорёша", нехотя вылезая из-под тёплого одеяла, поднялся, оделся и, поёживаясь от сквозняка, пошёл за "Татариным" по направлению к сушилке.

Сушилкой пацаны называли небольшую бытовую комнату, где находилось несколько гладильных досок, пара кресел, ряд длинных батарей, на которых пацаны сушили свои вещи, и шкафчики с чистой одеждой, переодеваясь в которую, они после "промки" шли на занятия в школу. Когда "Егорёша" зашёл в сушилку, то увидел, что "Татарин" уже сидел, развалившись в одном из кресел, и, как ему показалось, дремал. В его свисающей с кресла руке, слабо светясь рубиновым огоньком, тлела зажатая между пальцами сигарета. Не зная, как поступить дальше, "Егорёша" замер в дверях.

- Закрывай двери быстрее, проходи, садись напротив. Нехуй палиться, - пробурчал недовольно "Татарин".

"Егорёша", закрыв за собой дверь, прошёл в глубь сушилки и сел на предложенное "Татариным" место, пытаясь найти глаза того, словно надеясь разглядеть в них намерения последнего. Он очень боялся, что тот, будучи пьяным, начнёт склонять его к оральному сексу. "Егорёша" даже решил про себя, что пусть "Татарин" хоть убивает его прямо тут, но сосать ему он всё равно не станет. Поэтому, присев на краешек кресла и не желая нарушать тишину, "Егорёша" замер, до боли в пальцах сжимая свои кулаки. "Татарин" затянулся в последний раз, потушил об пол сигарету и, свернув из кусочка бумаги небольшой кулёк, поплевал в него, после чего кинул туда окурок.

- Ну чё? - спросил он, привставая в кресле и принимая более удобную для разговора позу. - Что делать будем?

"Егорёша", не понимая, к чему именно ведёт "Татарин", молчаливо ждал уточнений.

- Чего молчишь? - снова спросил "Татарин".

"Егорёша" пожал плечами и еле слышно проговорил:

- Я не знаю, что говорить.

- Да лааадно, - протянул "Татарин" заплетающимся языком, - настоящим пацанам всегда есть о чём поговорить. Как дальше жить-то думаешь, после того, как тебя малой уделал?

Напоминание о недавней драке в подсобке было неприятно "Егорёше", однако, чтобы не показать своей раздражённости, он, стараясь быть безразличным к попыткам "Татарина" его задеть, ответил:

- Повезло ему просто. Но он же завтра не откидывается, так что ещё не вечер.

- Вечер, "Егорёша". Ещё какой вечер! - усмехнулся "Татарин". - Даже ночь уже для тебя. Малой теперь у меня в семейке, и ты понимаешь, что будешь иметь дело со мной, если попытаешься его хоть пальцем тронуть. Малой работает на братву и приносит ей пользу, а какую вот пользу приносишь ты, хуй его знает. Ты ж вроде пацан серьёзный. Махаешься нехуёво. С понятиями вроде тоже всё ровно, а петляешь где-то на стороне. Смотри, будешь падать всё ниже и ниже. Это ведь всё только начало.

- Не буду, - хмуро ответил тот и опустил голову.

- Да будешь. Ещё как будешь! - махнул "Татарин" рукой. - Тут ведь как получается: впрягаются за тебя - поднимешься. Нет поддержки - опустишься рано или поздно. Вот и ты свою первую ступень к попуску прошёл. Дальше быстрее всё пойдёт. Сегодня вон, например, уже актив подходил с просьбой, чтобы я дал добро на твой попуск. Если в итоге на хуй тебя и не приболтают или в маслобои не оформишься, то будешь каким-нибудь форшмаком до конца дней своих. Даже в пацанах не задержишься. Тебе что, хочется весь срок проходить мимо движений?

Услышав про активистов, "Егорёша" вздрогнул.

- Хули ты, блять, молчишь?! - стал раздражаться "Татарин". - Я ведь не на еблю тебя кручу. Общаюсь, как с пацаном. И первый раз когда общался, и сейчас, хотя, по правде сказать, ты мне в хуй не упираешься.

- Чего позвал тогда? - огрызнулся "Егорёша".

К его удивлению, "Татарин" даже не обиделся на такой его тон, а наоборот, повеселел:

- Ебать! Да у него есть голос! - весело пошутил он. - А я уж было решил, что малой тебе голосовые связки отбил... Чего позвал? Да всё то же, "Егорёша". Хочешь подниму?

- Хочу, - ответил "Егорёша" после секундного молчания. - Но я должен знать, почему меня и что ты хочешь от меня взамен?

- Почему тебя? Да потому что я видел тебя в деле. Мне понравилось, несмотря даже на то, что малой и настучал тебе в итоге по еблету. Ты смотрелся лучше. Реально лучше. Поэтому мне это понравилось. И это то, что от тебя потребуется в дальнейшем. Я не собираюсь тебя раком загибать, не сцы. И без тебя этого добра хватает. Но если ты будешь дальше косячить, пеняй уже тогда сам на себя.

"Егорёша" молчал, обдумывая всё сказанное "Татариным". Для него то, о чём сейчас говорил "Татарин", было полной неожиданностью. И хотя сути предложения он до конца так и не понимал, но интуитивно стал догадываться, что, скорее всего, тому потребуются его навыки бойца. И даже в этом случае, несмотря на всю свою неясность и недавний позор, который он пережил в драке с Лёшкой, сама идея того, что его приподнимет сам "Татарин", "Егорёше" начинала нравиться.

- Извини, "Татарин", можешь меня считать дураком, но я всё равно так и не понял, что конкретно от меня требуется?

- А мы про конкретно ещё ничего не говорили, - ответил тот, - я пока только спросил, хочешь ли ты, чтобы я тебя приподнял, или нет?

- Ну, допустим, хочу.

- Без допустим. Ты чего мне тут, одолжение, блять, делаешь?! - в голосе "Татарина" прорезались металлические нотки. - Не хочешь - пиздуй нахуй в койку обратно, жди, когда тебя начнут на хуй прибалтывать или дрочить блатным. Ебальник у тебя смазливый, долго без предложений не пропетляешь.

- Не злись, "Татарин", - тихо проговорил "Егорёша", - я не хотел залупаться, я просто понять хочу, что конкретно от меня требуется. Чтобы ясно всё было без качелей.

- Так я тебя в качели и не вгоняю. Я задал тебе вполне конкретный вопрос. Подняться хочешь?

- Да! - ответил "Егорёша" уверенно.

- Ты просишь меня об этом?

"Егорёша" помялся. Он понимал, к чему клонит "Татарин": если он попросит "Татарина" о такой услуге, то и тот взамен будет иметь полное право требовать от него каких-то услуг. Также "Егорёша" понимал, что, произнеся "да" и не попросив об этом "Татарина", он вгонял себя тем самым в какую-то хуету и "неопределёнку", после которой любой нормальный пацан перестал бы его уважать. Поэтому, как бы ему не было трудно, он выдавил из себя:

- Да, я прошу тебя об этом.

- Хорошо! Но с этой минуты ты станешь моим личным бойцом. Подтягивай пацанов к себе в бригаду, только близко к себе их не подпускай. Кое-кого я тебе подтяну. Гревом я вас всех обеспечу. Единственное, что от тебя требуется: быстро и неукоснительно исполнять всё, что я тебе поручу.

- Например?

- Например? - задумчиво переспросил "Татарин". - Например, я хочу, чтобы ты в течение нескольких дней опустил одного чёрта.

Ошалевший от свалившейся на него информации, "Егорёша", уже слабо соображавший, о чём идёт речь, аккуратно поинтересовался:

- Какого чёрта? И как опустить?

- Я тебе, блять, что, ещё должен показывать, как опускать? Ты что, не знаешь, как опускают? Чувак лох. Кличка "Донателло", "Донат". У "Туриста" в отряде. Его и опустишь. Хочешь - в закрытую, хочешь - в открытую, твои проблемы, но он должен быть опущен. Притом так, чтобы на всю жизнь запомнил, что нехуй залупаться на кого попало.

"Егорёша" хотел было поинтересоваться, почему сам "Татарин" этим не займётся, но в последний момент промолчал, посчитав этот вопрос неуместным.

- Ок. Не вопрос, - вместо этого сказал он, не чувствуя при этом никаких угрызений совести.

"В конце концов, тут каждый за себя. Не ты положишь поперёк шконаря, так тебя уложат, - думал он. - Какое мне дело до этого "Доната"? Один хуй его выебут, если уже приговорили. Так пусть лучше это буду я, чем кто-нибудь другой. Заодно приподнимусь и удовольствие получу. Два в одном!"

"Татарин" поднялся с кресла и протянул "Егорёше" руку:

- Договорились. Жду результата. Теперь можешь творить всё, что тебе в голову взбредёт, со всеми, но только с моего указания.

- А блатные? Борзые? Актив?

- Нахуй они тебе нужны? Я же тебе объяснил всё. Слушаешься только меня. С остальными с позиции силы. Если кто-то начнёт предъявлять - мне говори, будем решать, что с ним делать. Понял?

- Да! - сказал "Егорёша" под возбуждённые удары своего сердца.

Определённо, ему начинала нравиться его новая роль, и он, пожав "Татарину" руку, окрылённый открывающимися перспективами, покинул сушилку.

"Татарин", чувствуя, что окончательно валится с ног от усталости, встал и хотел было уже идти следом за "Егорёшей", чтобы наконец-то завалиться спать, как вдруг в коридоре его окликнули:

- "Татарин"!

Он обернулся и, увидав приближающегося к нему Артёма, расплылся в радостной улыбке.

- Ебааать, "Ерёма"?! Ну ладно я решаю вопросы, а ты-то чего не спишь?!

- Мне надо поговорить с тобой, Андрей! - сказал тихо Артём, подойдя к "Татарину" вплотную.

"Татарин", потеряв на секунду дар речи от того, что тот назвал его по имени, и понимая, что произошло что-то из ряда вон выходящее, снова открыл двери в сушилку и, пропуская Артёма внутрь, перестав улыбаться, уже вполне серьёзно проговорил:

- Ну, раз надо, значит надо! Заходи, "Ерёма", перетрём!

страницы [1] . . . [5] [6] [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Тюрьма, Групповой секс

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>