BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Лёшкины университеты (глава 13)Часть 4 Пацан кивнул головой и в одну секунду исчез. "Татарин" же вернулся в каптёрку, вновь
завалился на койку и стал ждать. Ему было скучно. Артём ушёл с отрядом на промку. Их ещё с
утра нагрузили какой-то работой. Воспеты очень просили сделать всё до вечера, и Артём уже
в новом статусе - смотрящего - пошёл вместе со всеми контролировать ход работ. "Ганс"
пропадал у завхоза, готовясь к банному дню. Кореша "Татарина" тоже все были припаханы, а с
остальными ему встречаться не хотелось, пока он не приберёт к рукам общаковые бабки,
поэтому он просто валялся и, прикрыв глаза, дремал. Через какое-то время двери в каптёрку
открылись, и дневальный отрапортовал: - Привёл! После чего в каптёрку зашёл
"Егорёша", а дневальный аккуратно прикрыл за его спиной дверь. "Татарин" показал рукой,
чтобы тот проходил. "Егорёша" хоть и не уступал "Татарину" по росту, а может быть, даже и
по силе, был серьёзно встревожен. Это было понятно по напряжённому выражению его лица и
неуверенным движениям. - Бери табурет, падай. "Егорёша" присел на край табурета и
посмотрел на "Татарина". Тот поднялся, подсел за стол, напротив "Егорёши" положил руки на
столешницу и, глядя тому прямо в глаза, спросил: - Ну что, пацан, по какому закону жить
будешь? Пацанскому или мусорскому? "Егорёша" помялся какое-то время, ища подвох в
словах "Татарина", но, понимая, что тянуть с ответом нельзя, ответил: - По пацанскому.
Живу по понятиям, братву уважаю, в мусорские темы не впрягаюсь. "Татарин" усмехнулся:
- Кого из "братвы" знаешь? "Егорёша" назвал клички нескольких человек, которые
"Татарину" были мало знакомы. Вернее, он слышал о них что-то, но по жизни не пересекался.
"Егорёшу" же этот разговор стал напрягать ещё больше. Не ожидая от "Татарина" ничего
хорошего, он всячески старался обдумывать каждое своё слово, чтобы не сболтнуть чего
лишнего и не попасть в "качели". - Я чего тебя подтянул, - "Татарин" решил перейти
к сути разговора сразу, понимая, что это не тот случай, когда нужно петлять вокруг да
около, учитывая, что "Егорёша" нужен был ему всего лишь как инструмент для реализации
собственных планов, - ты пацан вроде годный, толковый. Могу тебя в семью подтянуть,
пошестеришь поначалу, потом в бугры выбьешься; только вот проблема есть. "Егорёша"
вопросительно посмотрел на "Татарина". - Топят тут за одного чувака, на это место.
Просят приподнять. Я не очень люблю такие расклады, когда пытаются давить на меня, и
привык сам решать, что делать и как поступать, но и отказать братве, как ты понимаешь,
не могу. Так что вам самим между собой надо решить, по-пацански, кто приподнимется,
а кто дальше будет за положение стукаться. - А что за чувак? - спросил "Егорёша"
вполголоса и зачем-то оглянулся. - Да малой, сосед твой. Койки ваши рядом стоят.
Сказал, что говно вопрос тебя уделать. - Нихуя се! Пусть он мне это лично предъявит! -
засопел "Егорёша". - Вот вечером, после отбоя, и предъявит. Решите, что почём.
- Да хули тут решать? Пизда ему, если он такое гонит. "Егорёша" начинал злиться.
В отличие от Лёшки, который видел в "Егорёше" не только приятеля, а где-то, может быть,
и слабую замену тому же Витьке, тот, в свою очередь, видел в Лёшке стрёмного пацана,
да ещё и кентовавшегося со смотрящим. "Егорёша" не понимал, как этот ничем
не выразительный и весьма посредственный пацан так легко нашёл общий язык с Артёмом,
который был с самим "Татариным" на одной ноге. Это было похоже на зависть или даже
на ревность, потому что "Егорёша" считал себя реальным пацаном и полагал, что
заслуживает лучшего места в их "пацанской" иерархии, чем то, которое он занимал до сих
пор. Но его не замечали. И вот теперь, несмотря на то, что он всё последнее время,
при первой же возможности, предупреждал всех об исходящей от "Татарина" опасности,
ему было чертовски приятно в душе, что именно сам "Татарин" обратил на него внимание
и собирается даже приподнять его в свою "семью". - Ну-ну... - "Татарин" покачал
головой. - Посмотрим. Посмотрим. - Да и смотреть нехуй, вечером я всё ему расчехлю
и покажу, где его место. - Гуд, - "Татарин" поднялся, - ты пацан правильный,
за слова свои ответишь, не сомневаюсь. Иди. Вечером жду тут. "Егорёша" поднялся и
вышел, а "Татарин", подойдя к двери, закрыл её на замок и, вернувшись к койке "Ганса",
в очередной раз завалился на неё и, широко зевнув, уснул. Вечером, после ужина,
"Татарин" вновь велел построить отряд в расположении, и после того, как пацаны выстроились
перед кроватями в две шеренги и перестали галдеть, он приказал активу выйти и вытащить из
строя застуканного ими днём "нехватчика". Небрежно взяв того двумя пальцами за ухо, он
потянул его за собой и, обращаясь к замершим в ожидании чего-то нехорошего пацанам,
сказал: - Смотрите все на этого чухана и крысу. Эта сука-помойка, мерзкая и вонючая
крыса, которую поймали за тем, что она хавала на параше хлеб. Я предупреждал, что мне
похуй и пизды будут получать все? Предупреждал. Да, видно, вы, блять, нихуя меня
не услышали или не хотите понимать по-человечески. Значит, будем разговаривать по-другому.
Сейчас этот чухан будет хавать перед строем, а вы все будете отжиматься и приседать.
И пока он всё не схавает, ни один - слышите, сука - ни один из вас с пола не поднимется.
Теми же двумя пальцами "Татарин" оттолкнул пацана к кроватям, и тот, нелепо
развернувшись, потерял равновесие и упал на табуретку. "Татарин" позвал "Ганса" и
попросил принести заныканный с ужина казанок с кашей и буханку хлеба. - Актив, давайте
кормите этого чухана, а остальные на "раз" упали-отжались, на "два" поднялись-присели.
Понятно? Давай ты командуй, - он ткнул пальцем в одного из активистов, и тот, не заставляя
"Татарина" повторять дважды, громко вскрикнул: - Раааз! Стоявшие пацаны моментально
рухнули на пол, словно подкошенные. Другие же пацаны, из числа актива, забрав у "Ганса"
бачок с кашей, кинулись к сидящему на табурете пацану и, разжав тому скулы, стали
запихивать в него кашу ложками, параллельно заставляя кусать хлеб. - Два! - тут же
раздалась звонкая команда. Пацаны с грохотом поднялись и присели. - Раз! - прозвучало
снова. Сидящий на табуретке пацан давился и плакал. Отряд только что вернулся с ужина,
и есть ему совершенно не хотелось. После третьей вталкиваемой в него насильно ложки каши
он понял, что его сейчас вырвет. Скользкая холодная каша, заедаемая плохо пропечённым
подгорелым хлебом, комом вставала в горле. Не давая тому как следует прожевать, активисты
вновь и вновь стальными пальцами с силой сжимали несчастному пацану скулы и, зачерпывая в
бачке кашу, заталкивали в рот очередную ложку. Но она уже не лезла. Тогда они зажимали
бедняге рот руками и, матерясь, трясли ему голову, заставляя глотать, даже не прожёвывая.
В это же время остальные пацаны, кряхтя и возмущаясь, отжимались от пола, посылая проклятия
и нехватчику, и активистам, и всему на свете. Лёшка, отжимавшийся вместе со всеми, отметил,
к своему удивлению, что серьёзно ослаб за последнее время. Он конкретно устал, но изо всех
сил тянул дальше, боясь свалиться на пол и "загаситься". Время, казалось, замерло, а каши
оставалось ещё очень много. Всё закончилось тем, что через десять-пятнадцать минут
экзекуции, так как он не имел больше никакой возможности себя сдерживать, несчастного
просто-напросто стошнило в казан обратно. Активисты на какой-то момент отринули от него,
боясь загаситься, но уже спустя несколько секунд заржали и, зачерпывая кашу вперемешку
с рвотными массами, продолжили заталкивать её в пацана обратно. Но всё было напрасно. Того
продолжало безудержно тошнить, и в итоге он потерял сознание. Было видно, как его живот
вздуло под курточкой. Бедолага стал тяжело и прерывисто дышать, а лицо его, обмазанное
кашей и рвотой, как-то странно округлилось и побледнело. Отжимавшиеся пацаны тоже всё
чаще пытались косить, то поднимаясь медленнее, то опускаясь на пол в неполную силу. Иногда
активисты замечали это, подскакивали к таким пацанам и давали им ногами несильные
"подсрачники" или силой старались прижимать их к полу ниже. Понимая, что все уже выдохлись,
"Татарин" встал с табурета и сказал: - Думаю, что все запомнили это. Повторю ещё раз:
теперь вы толпой будете терпеть за косяк каждого, потому что каждый в ответе за всё, что
происходит. Будем воспитывать в вас этот, как его, сука, коллективизм. Вот. Это чмо, -
"Татарин" ткнул пальцем в сваливающегося с табурета и поддерживаемого активистами пацана,
- тащите в парашу, пусть себя в порядок приводит, потом пидорам в помощь. Но не ебать -
стрёмный он какой-то и дохлый. Хотя, конечно, если сам не даст или не попросит. Остальные
пусть занимаются своими личными делами и готовятся к "отбою". Активисты с готовностью
бросились выполнять приказ "Татарина" и, подхватив под руки "поплывшего" пацана, потащили
того в умывальник. Сам он идти не мог, и когда его тащили, то ноги его вяло болтались
позади туловища, постукивая об обитую линолеумом неровность пола.
страницы [1] [2] [3] [4] [5] [6] . . . [8]
Этот гей рассказ находится в категориях: Тюрьма, Групповой секс, Изнасилование
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|