BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Моя жизньЧасть 1 1. Юность Сколько помню себя, всегда хотел быть военным. Только военным и никем
другим. Это началось, наверное, с тех пор, как стал более-менее осознавать себя. Ну а кем
я ещё мечтал бы стать, когда перед глазами с самого рождения люди в военной форме. Родился
в славном городе Рязани ещё в те времена, когда отец сам был курсантом. В школу пошёл на
родине вождя мирового пролетариата в городе Ульяновск, где батя тогда служил, а окончил
школу в столице оружейников Туле, где он до сих пор служит. Между этими двумя вехами успел
поучиться ещё в Пскове и Иванове. Так что поездить пришлось. Друзьями как-то обзавестись
не удалось. Да и как это сделать, когда подолгу на одном месте не учишься и там не живёшь.
Дружил всегда только с солдатами, которыми командовал отец. Мог целыми днями пропадать
в части, ездить с ним на полигоны, заниматься любым делом, лишь бы быть ближе к службе
армейской. Повзрослев, начал по утрам бегать вместе с воинами на зарядку и приходить к ним
на занятия по физо. Спорт мне всегда нравился. А в один прекрасный день я узнал, что такое
небо, и на всю жизнь заболел им. Не могу словами передать ту эйфорию, что испытал
при первом парашютном прыжке. Смесь страха и безудержного счастья выдали такую гремучую
смесь эмоций, которую буду помнить до конца жизни. Сидя в стареньком АН-2, я в голове
крутил порядок своих действий после отделения от борта, но, оказавшись перед открытой
настежь дверью и видя землю, всё напрочь забыл. Так, левой ногой оттолкнуться от угла
дверного проёма - сделано. Меня подхватывает поток воздуха и увлекает за собой. Группируюсь,
считаю 501, 502, 503 - кольцо, 504, 505 - купол, но, кажется, ничего не происходит.
В голове зарождается сомнение, и рука сама тянется к кольцу запаски. В этот момент
над головой раздаётся хлопок, и меня дёргает вверх. Поднимаю голову и вижу свой белоснежный
одуванчик. И вот тут меня накрывает волна счастья. Поудобней устроиться в подвесной системе,
развернуться. Есть, я лечу. Ярко светит солнце, на душе светло и радостно, я счастлив,
бесконечно счастлив. Сбылась самая первая юношеская мечта. Я прыгнул. Потом этих прыжков
будут сотни, но этот не забыть никогда. Вдруг ни с того ни с сего я начинаю петь. И что бы,
вы думали, я пою? "Синеву". Инструктор что-то орёт нам снизу, но внимания на него никто не
обращает, все счастливы. Только у земли вспоминаю всё, чему учили. Касание земли, кувырок,
гашу купол. Я приземлился. А голова сама поднимается вверх, и вновь хочется туда, в небо. Я
заболел, и эта болезнь неизлечима, это на всю жизнь. Примерно в это же время у меня
появился и первый настоящий друг, мой одноклассник Димка Сорокин. Так уж вышло, что, когда
я пришёл в новую школу в Туле, меня представили моим новым товарищам по учёбе, и классная
руководительница предложила занять любое свободное место. По какому-то судьбой
предназначенному наитию я сел за ближайшую ко мне парту. Моим соседом оказался белобрысый
синеглазый паренёк. Такой же высокий и крепкий, как и я. Посидев минут десять, осматривая
класс, вдруг почувствовал толчок в левый бок. Поворачиваю голову. На меня смотрят голубые
глаза соседа, и он тянет мне руку. - Привет. Меня Димка зовут. - Андрей, - отвечаю я
и машинально жму его ладонь, отмечая про себя её крепость. А он вновь шепчет: - Ты
где живёшь? Далеко отсюда? Я ему называю свой адрес. Димкина глаза становятся размером
с блюдце. - Ты военный, что ли? - Ну да, батя у меня подполковник, перевели сюда
из Иванова. А ты откуда знаешь? Димка не успевает ответить, как на нас обращает внимание
учительница и призывает к порядку. До конца урока сидим тихо. Этот урок оказался
последним, так как учитель физкультуры заболел и нас распустили по домам. Из школы выходим
с Димой вместе. - Ну что, до завтра? - и я тяну руку для прощания. - Деловой! А мне
что, домой не надо, что ли? Я, между прочим, с тобой в одном доме живу. Димка
разворачивается и идёт в сторону остановки. Я еле поспеваю за ним. - А у тебя что, отец
тоже военный? - Ну да, и тоже подполковник, между прочим. Так что наверняка они вместе
служат. Он останавливается, долго смотрит мне в глаза, а потом вновь тянет руку.
- Предлагаю дружить. Ты как? Я смотрю ещё некоторое время то на него, то на его руку
и крепко жму ладонь. - Друзья! С тех пор два последних года учёбы нас с Димкой никто
не видел отдельно друг от друга. Никогда ранее не имевший настоящего друга, я отдал всё
накопившееся годами чувство этому пацану. Мы старались во всём помогать друг другу. Не было
такого дела, за которое мы брались бы порознь. Всё сообща, всё на двоих. А когда я узнал,
что Диман так же увлечён парашютом, был очарован этим человеком окончательно. Прыгали мы
при любой возможности. Отцы готовы были вешаться от нас. Так пролетели последние два года
учёбы в школе. Димка для меня уже был больше, чем друг и брат. Это было нечто такое, чему
я не мог найти объяснение. Сейчас-то я понимаю, что влюбился в своего друга, а тогда,
не умея объяснить творящегося со мной, я тихо мучился. При виде друга у меня сердце начинало
колотиться так, что готово было выскочить из груди. А со стороны я, наверное, вообще
выглядел идиотом. Казалось, счастливая и благостная улыбка не покидала меня. Не задумываясь,
решили вместе поступать в Рязань. И каково же было наше горе, когда медицинская комиссия
военкомата Димку зарезала. Даже его и мой отцы ничего не смогли сделать. Куда угодно, но
не в ВДВ. Я, слава богу, всё прошёл отлично, и моё личное дело благополучно убыло в училище.
Осталось дождаться вызова. Несколько дней я не видел друга. Он просто тупо сидел дома и
никого не хотел видеть, в том числе и меня. А встретиться с ним нужно было кровь из носа.
Надо было выводить его из депрессии. На четвёртый день его заточения мне удалось к нему
пробраться. Захожу в комнату этого несчастного и вижу такую картину. Он лежит на кровати,
лицом к стене, в тельнике, и на подушке рядом берет. У меня слёзы на глаза навернулись.
Мама его говорит, что все четыре дня так и пролежал. Есть не хочет, ночами почти не спит.
А я вдруг представил себя в такой ситуации, и мурашки толпой пробежали по спине. Не дай
бог такое испытать. Тихо подхожу к кровати, присаживаюсь рядом и кладу руку на его плечо.
Реакции ноль. Начинаю разговаривать, будто бы сам с собой. - Знаешь, брат, я вот сейчас
стоял в дверях твоей комнаты и думал, что было бы, если бы со мной такое случилось?
- И что надумал? - почти шёпотом произнёс он. Ура, заговорил. Хоть маленькая, но
победа. А теперь нужно ударить его побольнее. Нет, не физически конечно, а морально.
- Ну уж, во всяком случае, не лежал бы, как колода, и не плакал над беретом. Он
резко повернулся в мою сторону и уставился немигающими глазами. Казалось, ещё мгновение,
и он бросится драться. - Ты что говоришь? Андрюха, ты что говоришь? Ты хоть понимаешь,
что я всегда мечтал об этом училище, всегда. Я думал, ты мне друг, а ты... Сам поступил,
и ладно, друг нахер не нужен теперь, да? - Димка, какой же ты дурак. Ещё неизвестно,
поступлю ли я. Знаешь ведь, что я ради тебя на всё готов. Ты же мне не просто друг, ты
мне ближе, чем брат. Если хочешь знать, я тебя, дурака такого, люблю. По-настоящему люблю,
не просто как друга и брата, как человека. Ты нужен мне, пойми ты, деревянная твоя башка.
Он внимательно смотрит мне в глаза, а я только сейчас понял, что сказал. Холодный пот
вновь начинает выступать на спине, а в висках отчётливо стучит мысль: "Пиздец! Я только
что потерял друга. Единственного, который у меня был. Какой же я осёл! Идиот конченый".
Парень, продолжая смотреть мне в глаза, вдруг приподнимается с кровати, берёт меня
за шею, притягивает к себе и целует в губы. В губы, блядь!.. Разрывать этот затянувшийся
поцелуй нет ни сил, ни желания. Пусть будет так, как будет. Дима первым отрывается
от меня, вновь опускает голову на подушку и шепчет, именно шепчет мне: - Братиш, а я
об этом давно знаю. Не перебивай и не спрашивай, я сам расскажу. Помнишь, после моего
дня рождения ты остался ночевать у меня и нам пришлось спать вместе? Так вот, ты,
оказывается, ночью разговариваешь. Я проснулся от того, что ты бубнишь. Прислушался, а
ты меня зовёшь. Я возьми, да спроси шёпотом, что хотел. А ты во сне мне говоришь: "Дим,
а я тебя люблю, по-настоящему люблю, знаешь?" И всё, сразу спокойно заснул. Вот так вот,
брат. Только знаешь, я, конечно, тоже тебя люблю, но, кроме вот этого поцелуя, между нами
ничего быть не может. Мы друзья и братья. Навсегда. На всю жизнь. Идёт? - А мне
приходится выбирать? Друзья значит друзья. Но ты мне как другу должен твёрдо пообещать,
что прямо сейчас встанешь с кровати и поедешь со мной в военкомат собирать документы.
- Куда? - Димка непонимающе посмотрел на меня, как на умалишённого. - А что, кроме
Рязани, больше нет училищ? Ты любишь небо? - Больше жизни, ты же знаешь. - Ну, вот
и собирай в лётное. Пойдёшь в транспортники, будешь меня выбрасывать. Опять вместе, и
опять в небе. Ну, решай. Димка резко вскочил с кровати и заходил по комнате. В глазах
появился блеск, так мне знакомый. Он оживал, а я переживал. Переживал те сладостные
мгновения, которые ощутил в момент поцелуя. Ну что ж, друг значит друг. Он дорог мне, и я
сделаю так, как нужно ему. Главное, вернуть ему цель в жизни. - Андрюха, жди, я мигом, -
он срывается из комнаты, и я уже слышу шум воды в ванной. Слава тебе, господи, вернул
мне друга.
страницы [1] [2] [3] . . . [6]
Этот гей рассказ находится в категориях: Любовь и романтика, Военные, Первый раз
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|