BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Сильные попперсы с доставкой в день заказа.
Десять букв (глава 5 и Эпилог)Часть 1 Егор думал, что обиженная Машка съедет к родителям, но ошибся: она упаковала его вещи и
выставила вон. Единственным утешением была уверенность в том, что Валику наложат швы. Хук
слева у Егора был отличный. Он тогда много кричал, громко и глупо, сорванным до хрипа
голосом. "Знаешь, почему ты это сделал? - орал он. - Да какая, нахуй, любовь! Просто ты
- дерьмо, и жизнь у тебя дерьмовая! Ты ничтожество, которому неймётся, если кто-то живёт
своей жизнью! Мир должен крутиться вокруг твоей жопы, да, мудила? Да?!" Он кричал,
рвался из чужих рук и не убил Валика, наверное, только чудом. Машка рыдала, зрители
жаждали хлеба и зрелищ, а охрана клуба согласилась замять дело без лишней огласки. В этом
пидорском раю мусоров приветствовали только в одном случае - если у них были трусы на
липучках. Почти месяц Егор провёл в каком-то ватном онемении. Он делал то, что привык
делать, жил у друга с работы и даже не мог подыскать квартиру - для этого нужно было
сосредоточиться и включить мозги. Егор медлил, словно надеясь, что всё это шутка, что
волна уляжется и Машка примет его, глупого и раскаявшегося, обратно к себе. Ему казалось,
что ещё чуть-чуть, и всё будет как раньше. А потом слушок о Валике просочился на работу -
Машка общалась с Алёной, и Егор понял, что как раньше уже не будет. Это в американских
сериалах все мирно и доброжелательно настроены к геям. Реальность не так добродушна -
даже если ты не признаёшь, что пидор, даже если ты не подставляешь свою жопу, даже если
ты белый и пушистый, как щенок лайки, на тебе всё равно поставят крест. Жизнь остановилась,
словно Большой Парень на небесах отлучился за попкорном и поставил видео на паузу. Это был
кошмарный сон, который длился, длился и длился до бесконечности. А потом Егор увидел
Валика. Тот стоял на третьем этаже торгового центра - гладкий и гибкий, с мощным разворотом
плеч и подбритым затылком - и трепался с каким-то мужиком. Мужик улыбался Валику, а потом
медленно и тягуче, как делают только любовники, провёл ладонью по его спине. Руку убрал
почти сразу, но Егор укусил себя за щеку так сильно, что мягкая слизистая подалась
под зубами, и рот заполнился кровью. "Потому что я тебя люблю" - слабое оправдание,
которое почти месяц держало Егора на плаву, теперь перестало быть оправданием вовсе. Валик
расхреначил ему жизнь просто так. Принцип из "Бесприданницы": "Так не доставайся же ты
никому". Мир замедлился, подёрнувшись рябью, как заливное из рыбы. А потом стрелки
дрогнули, и время рванулось вперёд. Егор вытащил из кармана мобильник, долго и мучительно
перебирал в памяти контакты, а затем, найдя нужный, без малейших сомнений нажал кнопку
вызова. - Тоха, здорово. Тоха его узнал. Даже странно - они бухали без просыху
больше недели, и Егор запомнил только подворотню, в которой чуть не выблевал кишки. Сам бы
он про Тоху не вспомнил, если бы не... - Меня тут один пидор опрокинул. Как насчёт
рассчитаться? *** У каждого из нас есть такие
знакомые. Или знакомые знакомых. Или дальние знакомые знакомых троюродной тётки твоей
бывшей девушки. Они по-быдляцки просты, грубы и неотёсанны, но при этом опасны, как бывает
опасна любая дворовая сила. С ними лучше не связываться, но они могут всё - правда всё,
даже то, на что ты сам никогда не решился бы. - И чё, твой пидорок где-то тут работает? -
Тоха шумно харкнул и сплюнул на асфальт. - Неплохой райончик. Работа у Валика была тихая
и непыльная, больше похожая на секретарскую. Егор знал три вещи: во-первых, спрашивать
Валика о его обязанностях совершенно бесполезно, он всё равно не расскажет. Во-вторых,
на работе он не пьёт кофе, "потому что у них отвратительная кофемашина". В-третьих, никто
и никогда не видел его на рабочем месте раньше двенадцати, зато он часто засиживается
допоздна. Говорит - проще разгребать бумажки в тишине. "Никто не мешает". Тоха и пацаны
поймали Валика прямо у выхода из офиса. Егор наблюдал издалека, прикуривая одну
из бесконечного количества сигарет, сожранных за сегодня. Руки его тряслись. Беспросветная
тупость и жестокость такого решения напомнила ему о Валике: тот тоже действовал беспросветно
тупо и жестоко. Он заслужил. - ...так вот, сучонок, этот парень сказал, что ты ему
жизнь спортил. А это нехорошо, это не по-пацански. Ну, что скажешь? Спортил или нет?
- И чего? - хмыкнул Валик, прилипнув лопатками к холодной стене. - Бить будете? Егор,
ты чего, сам меня отмудохать не мог? Нахуя эти понты? Егор молча растоптал окурок и
выщелкнул из пачки следующую сигарету. - Да не, Егорка решил тебе хорошее дело сделать, -
заверил Тоха. - Он говорит, ты жопу свою подставляешь и кайфуешь от этого. Так или не так?
Валик прищурился. Бежать ему было некуда - с Тохой было человек пять, и, даже если
отбросить не участвующего в расправе Егора, дать Валику люлей они точно смогли бы.
- Пойдём, тут рядом есть укромное местечко, - щедро сообщил Тоха. - Обслужишь нас -
и свободен. И волки сыты, и овцы... хе-хе... не в накладе. Валик открыл рот, глядя
на Егора, и того обсыпало морозом от макушки до пяток. Он знал, что сейчас всё и решится:
Валик скажет, откуда Егор знает о его сексуальных пристрастиях, и, вероятно, отмудохают их
обоих. "Это будет честно", - подумал Егор. Честно и правильно. Он тоже мудло, и тоже
это заслужил. Но Валик сломал ему жизнь, и ничто, совершенно ничто в этом мире его
не извиняло. А потом Валик отвёл взгляд и сказал: - А почему бы тебе... Егор
задержал дыхание. - ...не засадить хер кому-нибудь из своих дружков? - Валик засмеялся,
рискуя так, как не рискнул бы ни один нормальный человек, припёртый к стене. - Я смотрю,
сучки тут знатные... Эй, педрилы, мне отсосать никто не хочет? ***
Его били быстро и скупо - не с целью сломать, а просто чтобы заткнулся. И он заткнулся,
сплёвывая кровь и елозя коленями по грязному асфальту, пытаясь удержаться на подгибающихся
руках. Потом Валика вздёрнули и потащили - Тоха выбрал закуток неподалёку, ранее выдававшийся
городскими властями за игровую площадку. Теперь эта местность напоминала что-то среднее
между кладбищем и мусоркой. Эффект кладбища создавала большая неухоженная песочница, в
которой похоронили, кажется, половину местных котов и хомячков. Валика перебросили
через обшарпанный стол, а потом били по лицу до тех пор, пока тот не перестал смеяться и
не согласился открыть рот. Егор смотрел на него и понимал: каким бы умным, наглым и смелым
ты не являлся, ты всё равно не можешь подготовить себя к такому. Не можешь представить,
что тебя будут бить не в светлой стерильной комнате и не вполсилы. Не можешь представить,
что это будет так унизительно. Не можешь представить, что это вообще может случиться с
тобой - где-нибудь за пределами твоей эротической фантазии. Егор готов был поклясться,
что такая эротическая фантазия у Валика была. А ещё - что сейчас он о ней и не вспомнил.
- Шевелись, сука. Братаны говорят, что бляди подмахивают, а ты тут разлёгся и мёртвого
изображаешь. - Может, он там помер от ужаса? - Да хуй там плавал. Смотри какой...
- Укусишь - все зубы по одному выломаю, усёк? Кто-то держал Валика за руки, придавив
к столу; кто-то стаскивал с него узкие, идеально отглаженные деловые брюки. Егор уселся на
вращающуюся карусель, высоко задрав колени - сидение было маленькое и неудобное, - и снова
прикурил. Какое-то время он смотрел на то, как Тоха, надсадно сопя, устраивается сзади
и берёт Валика со спины; как кто-то другой тычет ему в лицо вялым хуем. Валик снова заржал
- зло и обидно - и снова отхватил по морде. "Нравный, как девка", - так про него
сказал отец. Его и пялили сейчас, как девку, упиваясь властью над наглым мажористым
педиком. Вот только вёл он себя не по-бабьи - не рвался, не ломал драму в трёх актах, не
орал и не умолял. Может, знал, что это бесполезно; а может, считал мольбы чем-то ниже
своего достоинства. Егор понял, что больше не может смотреть, и отвернулся, жадно
стискивая губами сигарету. В мозгу билось: он заслужил, заслужил, заслужил. А вдруг нет?
Вдруг сломать ему жизнь - не самый равноценный вариант мести? Вдруг он тоже жертва - в
отношениях с Володей, в отношениях с Егором, в отношениях со всем этим грёбаным миром?
Наглая, научившаяся принимать удары с достоинством, но всё-таки жертва? Егор закрыл
глаза, пытаясь отрешиться от происходящего, но так стало только хуже - теперь он слышал.
Точнее, не слышал - Валик больше не смеялся, он вообще не издавал ни звука. Не стонал от
боли, не матерился, не угрожал, не просил. Его драли в два хуя, уже не раз сменившись, а
он молчал и не давал Тохе и его парням того, что так ценят насильники: страха. Он не
скулил от ужаса, не прогибался и не показывал, что они - вершители его судьбы. Он был сам
себе хозяин, даже когда его катали ртом по дурно пахнущему члену, когда били по затылку и
плечам, поторапливая, когда спускали в его задницу, прижигали окурками гладкую спину,
загибали руки до хруста костей. Только на первой сигарете он надрывно промычал, и Егор
укусил себя за пальцы, чтобы сейчас же не броситься ему на помощь. "Он заслужил, -
повторил он себе, успокаиваясь. - Он сломал мне жизнь. Он заслужил. От сигаретных ожогов
не умирают. Он заслужил. Заслужил. Он заслужил. Он..."
страницы [1] [2] [3]
Этот гей рассказ находится в категориях: Любовь и романтика, Групповой секс, Изнасилование
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|