Горячая гей библиотека

Я никогда не...

Часть 2

К концу первого часа Эдик знал всех по именам, профессиям и месту жительства. Глеб лежал, устроившись головой на стопке бумаг, и сверлил взглядом его белобрысую макушку. "Хренов "солнечный"... Тип с обожженной мордой либо гадал по внутренностям, либо знал про ограбление".

- Ни у кого нет гипертонии? - спрашивал Эдик; его белая футболка ярким пятном выделялась на фоне серых стен. - Диабета? Клаустофобии? Нет, зайка моя, не диатеза - диабета. Ну и здорово. Значит, сидя взаперти, мы ничем не рискуем.

- Тут нет туалета, - вяло откликнулись из дальнего угла

- ...ничем, кроме чувства собственного достоинства, - отрезал Эдик. - А это не смертельно.

Ему почти не отвечали, но слушали, впитывая каждое слово. Он был чем-то вроде радио - успокаивающий нервы фоновый шум без особой смысловой нагрузки.

- А я вот огня боюсь, - признался Эдик. - Но нас вряд ли сожгут заживо, а всё остальное - мелочи жизни.

Их было одиннадцать. Прыщавый пацан с одутловатым лицом, представившийся Серым. Пухлый мужчина, отзывающийся на спорное и несолидное прозвище "Колюня". Мать, чьего имени не запомнил никто, кроме Эдика, и её суровая дочь Лерка, которая выглядела спокойнее всех в этой комнате. Пара тощеньких студенток, пожилая дама с одышкой и тремя подбородками, женщина с тридцатилетним сыном, оправляющая "сыночке" воротник и квохчущая над ним, как целый курятник наседок.

Из вещей им оставили только пластиковую упаковку с шестью бутылками минералки.

- Ты как сюда попал? - спросил Эдик, усевшись на пол.

Его светлые брюки и футболка были изгвазданы кровью и пылью, как будто Эдиком вытерли половину полок, а потом промокнули рану на голове Глеба.

- Шёл обменять деньги, - сказал Глеб, придерживая гудящий затылок. - Послезавтра еду в Черногорию - жариться на пляже и жрать мидий, пока не затошнит.

- А я - продлить карточку, - откликнулся Серый из дальнего угла комнаты.

- А у меня проблемы с кредитом, - посетовал Колюня.

- А мы хотели оформить заём.

- Забежала снять деньги.

- Хочу аннулировать счёт.

- А у меня собеседование.

- А мы с сыночкой хотели пожаловаться! Почему у нас такая большая комиссия? Почему эта стерлядь нас заранее не предупредила?!

Человеческий мозг - непостижимая вещь. Какой бы херовой не была ситуация, рано или поздно он адаптируется. И люди снова будут говорить друг с другом, и жаловаться друг другу, и ругаться, и доказывать что-то, и надеяться, и ждать, и жить.

Глеб поднял взгляд на Эдика. Тот сидел, откинувшись спиной на холодную стену, смотрел в пустоту и улыбался.

- Кто следующий?

- Колюня, давай ты.

- Я... я никогда не-е-е... не играл на пианино!

Глеб загнул палец. Студентки засмеялись и захлопали в ладоши.

- Врёшь! - выкрикнул Эдик. - Ты - и на пианино? Чувак, по тебе плачет баскетбольная секция, а не музыкалка!

- У меня была сложная, но увлекательная жизнь.

Согласно уговору, проигравший должен был пятнадцать минут орать под дверью "Помогите, убивают!". По количеству загнутых пальцев (а значит, и по близости к проигрышу) Глеб безнадёжно лидировал.

- Следующий.

- Я никогда не-е-е... не носил дырявые носки!

Играли все, кроме Лерки и её мамы. Первая рисовала на старых документах, орудуя найденным на полу огрызком карандаша. Вторая сидела у стенки, накрыв колени длинной юбкой, и всем своим видом порицала шумного Эдика ("Сколько можно орать, он пугает девочку!"), порицала татуированного с ног до головы Глеба ("Кошмарная пошлость, особенно усатый мужик на руке"; мужик на руке был Сальвадором Дали, но Глеб не стал это озвучивать), порицала игру в "Я никогда не", порицала одну из студенточек за кофточку с глубоким вырезом, открывающим её тощее декольте, а вторую - за поцарапанные туфли. Словом, делала то, что умела лучше всего на свете, - порицать.

- Эдик, твоя очередь.

- Я никогда не-е-е... не спал с девушкой.

- Серьёзно? - изумился Глеб. - Да на тебя бабы должны вешаться пачками!

- Не интересуюсь, - парировал Эдик. - Я сплю с парнями.

Мама Леры посмотрела на Эдика взглядом акулы, почуявшей кровь. Колюня уронил леденец, с трудом добытый из подкладки пиджака. Глеб удивлённо моргнул. Сам Эдик не обратил внимания на произведённый фурор. Он выглядел расслабленно - как человек, который только что озвучил рецепт своего любимого сэндвича, а не признался в том, что трахается с мужиками.

- Погоди, ты...

- Да какая разница, - отмахнулся Эдик. - Что важнее - Серый не загнул палец. Он у нас девственник! Глеб, гони мне сотню.

Глеб поперхнулся. Спор на сто рублей насчёт Серого, его прыщей и его девственности и правда имел место быть.

- У нас отобрали деньги, забыл?

- Тогда отдай мне ботинок, - потребовал Эдик. - Это будет залог.

- Ты серьёзно?

- Я никогда не шучу про классные ботинки! Гони сюда.

Глеб заворчал и принялся расшнуровывать берцы.

- Кто следующий?

- Оля.

- Я никогда не... не была в Канаде!

Глеб загнул последний палец на руке.

- Ты серьёзно? - сурово уточнил Эдик. - Есть хоть что-то, чего ты не делал?

- Ну, - Глеб вручил ему ботинок и встал. - Я был женат, я работал билетёром в цирке и охранником на кладбище, я воровал в магазине, я подстрелил на охоте вот такенную утку... короче, я сделал в своей жизни всё, что хотел сделать. Можно умирать со спокойной совестью.

Эдик суеверно постучал по полу.

- Не сглазь. А я вот ещё многое не успел. Хочу прыгнуть с парашютом...

- Банальщина, - скривился Глеб.

- Побывать на концерте Леди Гаги.

- Уже интересней.

- Отпрысков хочу.

- Ты вообще в курсе, что для этого нужно переспать с женщиной?

- Всегда можно усыновить.

- Ну да, - хмыкнул Глеб. - В России пидарасам ведь так просто живётся. Взял и усыновил.

- Именно потому я мечтаю найти свою вторую половину, съебать к хуям в Данию... - Эдик обернулся. - Лерка, прости.

- Да ничего, - ответила Лера, флегматично зарисовывая карандашом лист бумаги.

- ... съебать к хуям в Данию, усыновить двоих малышей и завести собаку.

- Золотистого ретривера, - подсказал Глеб.

Эдик, который до этого момента явно не задумывался о породе, воспылал энтузиазмом и закивал.

- Да!

- Вы с ним идеально друг другу подойдёте, - кивнул Глеб. - Оба блондинистые и безмозглые.

Студентки и Серый обидно заржали, но Эдик, кажется, этого даже не заметил. Он был простой, как пять копеек, необидчивый и добродушный.

- А я потомства не хочу, - признался Глеб. - Малыши - это отстой. Лерка, прости.

- Да ничего.

- А ради чего тогда жить? - спросил Эдик.

- Ради себя, - Глеб подошёл к двери. - Ладно, что там нужно кричать?

- Помогите, убива...

- Тише! - Колюня взмахнул пухлыми ухоженными ладонями и застыл. - Тише! Там кто-то идёт!

- "...а ситуация в Инвестцентроблбанке всё ещё накалённая! Подробнее о требованиях грабителей в нашем шестичасовом выпуске, но уже сейчас понятно, что переговоры на стадии..."

- Ой, да переключи ты уже. Достали мусолить.

- Солнышко, там же люди. Окажись я на их месте, мне бы хотелось, чтобы ты за меня переживала.

- Вот если бы ты был на их месте, тогда бы я переживала. Всё, коляску в руки и гулять перед обедом. Кто у нас тут самый сладенький? Кто-о-о у нас тут самый сладенький!.. И не приближайся к банкам.

- Ребята, какого х-х... Лерка, прости.

- Да ничего.

В дверь снаружи что-то ударилось. А потом заскрежетал ключ.

Глеб подобрался - сильный и упругий, как лесная кошка, изукрашенный татуировками, которые виднелись даже на подбритых висках. Эдик застыл рядом с ним, так и не поднявшись с пола, наклонив голову и прислушиваясь.

Дверь распахнули пинком ноги. Ткнули в Эдика пистолетом - Глеб не разбирался в оружии совсем, но не сомневался, что этот, по крайней мере, заряжен, - и заорали:

- На колени. Малая и её мамка - на выход.

- Что вы...

- Быстро!

Парней было двое, и на них были надеты мотоциклетные шлемы. Тошнота всколыхнулась, и Глеба чуть не вывернуло под ноги грабителям. Пока они сидели взаперти, болтали, по глоточку цедили дефицитную воду и играли в "я никогда не", их подвальный мирок казался почти нормальным. Цельным и не таким абсурдным, как сейчас.

- Что вы с ними...

- Молчать. На выход!

Глеб опустился на колени рядом с Эдиком. Лерка сбросила с коленей разрисованные бумажки и молча встала. Её мать колотила мелкая дрожь.

- Они вас отпустят, - сказал Эдик, не поднимая головы и пялясь в пол; смотреть в дуло пистолета он не хотел. - Вас просто на что-то обменяют. Идите.

- Молчать!

Мать схватила Лерку за руку, но одна из студенточек вскочила на ноги и рванулась вперёд.

- Выпустите меня!

- Молчать и не дёргаться! - рявкнул парень в мотошлеме.

- Выпустите меня, выпустите наружу!

- Дура, у меня маленькая! - взвизгнула мать Леры.

- Выпустите меня сейчас же! - истерично взвыла студентка. - Вы! Мрази! Выпустите меня туда, мне нужно наружу!

Глебу захотелось заткнуть себе уши, трусливо отгораживаясь от происходящего. В голове шумела кровь, сердце билось в истерике, а на лицо словно натянули полиэтиленовый пакет. Всё было плохо, всё было плохо, всё было пло...

- Марина, сядь.

Голос у Эдика был ледяной. У Глеба дёрнулась рука, и парень в мотошлеме с готовностью перевёл на него пистолет. Глеб чувствовал себя, как натянутая до предела струна, которая вот-вот лопнет, порвётся, закричит страшным криком, - как вдруг его пальцы накрыла чужая ладонь.

Эдик взял его за руку и крепко прижал ладонью к полу.

"Тише, - сказал про себя Глеб. - Дыши"

Воображаемый полиэтиленовый пакет исчез с лица, и Глеб сумел вздохнуть. Эдик действовал на него, как шприц с успокоительным.

Жаль, что только на него.

- А ты вообще педик! - взвизгнула студентка. - Почему я должна тебя слушать?!

- Потому что у этих парней пушки, - пояснил Эдик, стискивая в ладони пальцы Глеба. - А я не хочу, чтобы у нас были неприятности.

- Дело говорит, - буркнул парень в шлеме. - Мамаша - на выход.

- Выпустите меня! - заорала Марина. - Выпустите меня, выпустите меня, выпустите меня, выпустите ме...

Один из грабителей ударил её по лицу. Студентка рухнула, приземлившись на задницу, и протяжно завыла. Эдик смотрел в пол и молчал.

Мать Леры схватила дочь за руку и, не оглядываясь и не сказав ни слова, вышла из комнаты. Один из парней в мотоциклетных шлемах кинул на пол пакет - Глеб смутно понадеялся, что там еда, - и захлопнул за собой дверь. Дважды повернулся ключ, снова заскрежетало - и наступила тишина.

- А они, - сказал Колюня, мелко подрагивая, - а они... Они... их точно отпустят?

- Не знаю, - сказал Эдик и наконец-то разжал пальцы, отпуская руку Глеба. - Надеюсь, что да.

Старуха с тремя подбородками и вторая студенточка тихо плакали. Серый сидел в углу, не шевелясь, цветом лица сравнявшись с серой стеной.

- Они как-то быстро, - тихо сказал Глеб. - Может, и нас скоро отпустят?

- Не сглазь, - устало попросил Эдик. - А то знаешь, как бывает...

Он сглазил. Следующие четырнадцать часов дверь оставалась заперта.

страницы [1] [2] [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>