BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Сильные попперсы с доставкой в день заказа.
Отец и сынЧасть 1 1. Я двадцатилетний парень из категории золотой молодежи. Высокий (190 см),
стройный, в меру накачанный, весёлый и жизнерадостный, но не сноб и не лодырь. Короче, сам
себе нравлюсь и не прочь совершенствоваться и дальше, хотя и так свободно говорю на
английском и немецком, изучаю французский; владею компьютером на уровне программиста,
учусь на втором курсе университета по специальности "Экономика и право", начитан, разбираюсь
в театре и в музыке. Ладно, понял. Расхвастался. Моей заслуги во всём этом почти нет.
Ну, если самая малость - Госпожа Удача не поворачивалась ко мне задом. Помню, иду я с мамой и
спрашиваю ее: "Почему у всех есть папа, а у меня нет?"
- Разве тебе плохо со мной? - говорит мама, и я отвечаю: - Конечно, нет, ты хорошая,
а с папой было бы ещё лучше. Мне тогда и делать ничего не пришлось. Через несколько
дней к нам пришёл высокий, красивый и весёлый дядя. - Привет! - подал он мне руку и
спросил: - Это тебе нужен папа? Я мог бы им стать, если хочешь. Никаких сомнений
у меня не возникло. Это был именно тот, кто мне нужен. Настоящий папа. Если судьба
делает подарки (а мне-то она явно симпатизировала), то это не какое-нибудь барахло. Папа
у меня был самый лучший! Мы вместе гуляли по городу, ходили в кино, ели мороженое, катались
на каруселях в парке, загорали летом на пляже. Папа и плавать меня научил, и на велике
кататься, и рыбу ловить. Папа любил маму, мама любила папу, и вместе они любили меня.
В нашей однокомнатной квартире было тепло и уютно. Правда, тесновато. Я подрастал, и спать
в одной комнате со мной родителям стало не совсем удобно, поэтому было решено купить трёшку.
Судьба снова преподнесла мне подарок: теперь у меня была собственная комната. Первое и,
пожалуй, единственное горе случилось, когда я учился в начальной школе. Вернувшись из неё,
я, как обычно, открыл дверь своим ключoм, залез в холодильник, но обычного обеда там
не оказалось. На плите тоже ничего не было, и я ограничился чаем c бутербродами. Это было
необычно, но я ни о чём не думал, пока домой не зашёл папа. Уже это было странно - днём
он всегда был на работе, но и лицо его заставило моё сердечко сжаться. Папа плакал. Он сел
на табурет в кухне, посадил меня на колени и, крепко обняв, простонал: "Одни мы теперь,
сынок, нет больше мамы". До меня не сразу дошло, что он сказал. Я просто не мог понять,
как это может быть, и окончательно понял всё только тогда, когда заколачивали гроб и
опускали его в могилу. Тут у меня просто случилась истерика. Я не мог смириться с этим,
это же мою маму зарывают в землю! Я кричал, вырывался и пытался запрыгнуть в яму, а отец
крепко держал меня на руках и тихо плакал. Но даже эта страшная трагедия послужила мне
во благо. Мама очень меня любила и баловала, как могла. Не знаю, что бы из меня выросло,
будь она жива до сих пор. С отцом же смерть матери нас ещё больше сблизила, хотя относился
он ко мне совсем по-другому. Теперь, проснувшись утром, я должен был составить отцу
компанию в его ежедневных забегах, потом принять душ, позавтракать и идти в школу.
Постепенно готовить завтрак, а потом и обед стало моей обязанностью. Что касается школы,
тут мне и вовсе никаких поблажек не было, контроль был абсолютным. Но зато как приятно
было вечерами... Когда все дела были сделаны, отец сажал меня к себе на колени, и мы,
глядя на мамин портрет, вспоминали, вспоминали и вспоминали. А ещё с отцом всегда можно
было поговорить на любую тему: и школьные дела, и отношения с приятелями (друзей у меня
не было) - всё можно было обсудить с ним подробно и обстоятельно. А ещё он любил, когда я
рассказывал ему о прочитанных книгах и по-своему анализировал поступки героев. Отец
поправлял, когда я с юношеским максимализмом пытался иной раз строго осуждать кого-либо.
Тогда он просто говорил: "Не спеши, в жизни всё не так легко, лучше оправдать провинившегося,
нежели осудить невиновного". Отец учил меня с пониманием относиться ко всем людям и часто
рассказывал мне случаи из своей жизни, когда неприятный на первый взгляд человек оказывался
вполне хорошим, добрым и порядочным. 2. Одно послабление у нас всё-таки было.
Вскоре после смерти мамы отец попросил пожилую соседку Марию Ивановну прибираться (разумеется,
за деньги) в нашей квартире. В её обязанности входила собственно уборка и стирка. У неё был
свой ключ, и все свои дела она делала по утрам, когда нас не было дома. С этим оказалось
связано и ещё одно изменение в моей жизни. Однажды я видел какой-то особенно сладкий сон
и, проснувшись от него же, почувствовал, что трусы у меня мокрые. Конечно, любой пацан знает
кое-что о сексе, но я никогда об этом не задумывался всерьёз, и теперь состояние моё было
крайне противоречивым: во-первых, тело всё ещё наполняла сладкая истома и было очень
приятно, а во-вторых, мне было стыдно, будто я совершил какой-то очень неприличный
поступок. Трусы я, конечно, снял и спрятал под матрас, а вот про простыню как-то не
подумал. Марья Ивановна именно в это утро решила сменить нам бельё, естественно, всё
увидела и, конечно же, потихоньку доложила об этом отцу. Реакция была ошеломляющей. Когда
я увидел свежие простыни, то понял, что всё тайное стало явным, и готов был провалиться
сквозь землю. Однако всё было совсем по-другому. Отец не морализировал, когда учил быть
снисходительным к людям. Он сам был такой. Теперь же он просто усадил меня, как обычно,
на диване, обнял за плечи и мягко проговорил: - Вот теперь, сын, ты уже юноша, и от этого
возраста зависит, каким ты станешь мужчиной. Теперь в твою жизнь вошло слово "поллюция",
войдёт и другое - "эрекция". Ничего страшного и позорного в этом нет, обычная физиология,
так бывает со всеми. И есть ещё слово "онанизм". Это когда при помощи рук мужчины
доставляют себе удовольствие. Вряд ли тебе удастся избежать этого, но не стоит особенно
этим увлекаться. А чтобы пореже об этом думать, давай придумаем тебе дополнительные
нагрузки. И мы придумали. Я был, в общем-то, неплохо сложён, но иногда завидовал
другим пацанам, видя их мускулистые тела на пляже. Старался дома довести своё тело
до такого же состояния, но получалось, прямо скажем, не особенно. Выход был - тренажёр, но
покупать и ставить его дома я как-то не хотел, и теперь я попросил: - А можно я запишусь
в тренажёрный зал? - Конечно, - ответил отец, - наращивать мышцы надо, только в меру.
Не надо нам Шварценеггеров, правда? А вот чтобы при этом ещё и стройным оставаться,
хорошо бы совмещать тренажёрный зал с плавательным бассейном. Три раза в неделю тренажёры,
три - бассейн. В воскресенье выходной. Потянешь? - Здорово, потяну, конечно. Только
со школой будет сложнее, но и это я осилю. Так у меня появилось два абонемента
в спорткомплекс, а у Марьи Ивановны дополнительная работа, ну и, естественно, зарплата.
Еду теперь тоже готовила она. Отец, к тому времени хозяин приличного предприятия, и
раньше подвозил меня в школу на своей машине, а теперь и вовсе себе приобрел новую,
а его машина вместе с водителем перешла в моё распоряжение. Время подорожало. Успевать надо
было везде. 3. Занятия в спорткомплексе стали началом ещё одного этапа в моей
жизни. В тренажёрном зале я познакомился с парнем. Звали его Артуром, и мы как-то легко
подружились. На вид чуть постарше меня, он на самом деле был моим ровесником, и нам было
и о чём поговорить, и чем заняться. К тому времени у меня уже был комп, у Артура,
естественно, тоже, и это стало причиной его появления в нашем доме. Надо было установить
и инсталлировать новую программу, а у меня пока ещё не хватало опыта. Не сказать, что мы
часто проводили время вместе (его просто не было), но статус приятеля постепенно вырос
до друга, с которым можно говорить если не обо всём, то о многом. Собственно, так и
случилось. На день моего рождения мы отправились в ресторан: я, отец и Артур. Там я впервые
попробовал шампанское, голова немного поехала, и вечер мне очень понравился. Самым значимым
было окончание вечера, когда отец заявил, что пора делать подарки, но ничего не вытащил
из карманов, а просто встал и предложил проехаться. Привёз он нас к старой сталинской
пятиэтажке в центре, и мы прошли в подъезд. Консьерж вежливо поздоровался с отцом и
пристально оглядел нас с Артуром. - Который ваш сынок будет? - то ли из любопытства,
то ли из профессионального интереса спросил он и, получив ответ, с лёгким поклоном
продолжил: - Добро пожаловать, молодой человек! И дом, и подъезд мне что-то напоминали,
но в ухоженном до блеска я никак не мог узнать наш старый обшарпанный подъезд. Тем не менее,
это оказался мой старый дом. Мы поднялись на второй этаж, и папа открыл дверь в квартиру.
- Заходите, молодые люди, - предложил он с широким жестом, - это и есть мой тебе подарок.
Ты теперь вполне взрослый парень, и, думаю, тебе иногда будет хотеться уединиться. - Баб
водить, - прошептал Арт. - У меня их нет, - так же шёпотом ответил я. - Вот это да,
девственник! Срочно надо исправлять ситуацию! - Надеюсь, ты не бросишь старика отца
в его трёшке одного? - спросил отец. Это была совсем другая квартира: был сделан
идеальный ремонт, и куплена новая прекрасная мебель. Здесь всё было приспособлено
для спокойной безбедной жизни. - Останетесь здесь? - спросил отец, и я понял, насколько
сильно ему не хочется со мной расставаться. - Нет, пап, подарок офигенный, я думал,
что вы с мамой её продали тогда, и я рад, что это не так, но сегодня мы поедем домой,
хорошо? Мы ещё раз обошли квартиру и в большой комнате обнаружили такой же, как у нас,
портрет мамы. Как я был благодарен отцу! Это было даже дороже, чем сама квартира,
отремонтированная, обставленная, но без этого портрета чужая. На глаза навернулись слезы,
и, как когда-то, я, обняв отца, уткнулся в его плечо. - Ничего, сын, всё будет хорошо!
Мы ещё немного постояли перед портретом (было ощущение, что отец демонстрирует маме то,
что он сделал из её сына за эти годы) и поехали домой. 4. - Ты не врал
про девственность? - спросил Артур при следующей встрече. - Нет, конечно, просто не было
времени, сам же видишь, всегда при делах. - Ладно, будем поправлять это. Такой парниша,
и без бабы. Наверное, на руках уже мозоли натёр! Позвони отцу, скажи, что сегодня заночуешь
в своей квартире. Идея была проста, как 5 копеек. Парни мы оба были обеспеченные, и нам
ничего не стоило пригласить девочку по вызову. - Сегодня плачу я, - выложил Артур, - это
как подарок на день рождения. Если честно, мне было некомфортно. Помня разговор с отцом,
я даже рукоблудием не особенно увлекался. Да и действительно, намаявшись за день, как-то
не до этого было. Но делать нечего, отказаться тоже было стрёмно: что Арт подумает?! Михалыч
(шофёр всё ещё возил меня) отвёз нас, и уже через полчаса консьерж по телефону докладывал,
что к нам дама. Арт открыл дверь и впустил довольно миловидную девушку. - А мне
не сказали, что вас двое. Это будет дороже, - по-деловому выдала она, и моя неловкость,
возникшая было при виде её, сразу прошла - нормальные отношения продавца и покупателя.
- Не вопрос, - ответил Арт, - проходи в комнату. Когда дело дошло до раздевания, мой
дружок, вставший до этого по полной программе, вдруг упал и вставать не собирался. Девица,
уже расстегнувшая молнию и залезшая в штаны, понимающе улыбнулась: - Девочка ещё? Ничего,
сейчас станешь мужиком, - сообщила она, стянула с меня брюки вместе с трусами и взяла моё
расшалившееся сокровище в рот. Погружённый в тёплое и влажное пространство, член снова
включился, а уж когда она стала двигать головой и работать языком, он и вовсе задрожал
от возбуждения. Было так классно, что я готов был кончить, но опытная в таких делах Света
(так она представилась) этого не допустила. Она переключилась на уже готового к бою Арта.
Тот подмигнул мне. - Раздевайся, чего стоять-то! - скомандовал он, сам раздетый уже
полностью.
страницы [1] [2]
Этот гей рассказ находится в категориях: Любовь и романтика, Мужики и молодые, Бисексуалы
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|