Горячая гей библиотека

Последняя осень

Часть 6

Ничего не подозревая, я направился к авто. Мы оба сели на заднее сидение, и стоило мне закрыть дверцу, как вдруг он обнял меня и прижал к себе...

Мощный разряд тока прошёлся по моему телу, когда он поцеловал меня в губы. Один раз, другой. Почувствовав вкус его слюны и его дыхание на своём лице, я словно провалился в нирвану и перестал соображать, кто я, где я и что я делаю, и если бы в тот момент кто-то спросил меня, как меня зовут и какое сегодня число, не уверен, что я смог бы правильно ответить на этот вопрос.

Наверное, ни в одном языке мира нет слов, способных точно описать то, что испытал я в тот вечер на заднем сидении своей машины. Его робкие, неумелые поцелуи не просто дарили мне непередаваемое наслаждение, заставляя забыть обо всём. Они наполняли меня какой-то неземной энергией, силой, обладая которой, я чувствовал себя способным сдвинуть горы. Моё сознание тонуло в океане безграничной нежности, и я тонул вместе с ним, погружаясь в него всё глубже и глубже. Вот оно, значит, как бывает, когда целуешься с любимым человеком!

- Ты доволен? - спросил он наконец, отстраняясь от меня и тяжело переводя дыхание.

- Муратик, я... Это был лучший подарок из всех, которые я получал за свою жизнь! Спасибо тебе! Ты даже не представляешь, как хорошо мне сейчас было! И дело не в каком-то сексуальном удовольствии.

- Я знаю, - ответил он и снова подарил мне свою волшебную улыбку. - Я рад, что сделал тебе приятно.

- А ты? Тебе самому не было противно? Только скажи правду!

- Можно я не буду отвечать на этот вопрос? Я ведь не совсем трезвый, наговорю тут сейчас тебе ерунды всякой...

- Нет, ты уж скажи! Я же должен знать, что ты чувствовал! А то я буду думать, что ты сделал это из жалости ко мне или потому, что был пьяный. Ведь трезвый ты не сделал бы этого, правда?

- Не знаю, - со вздохом ответил он. - Давай на улицу выйдем, а? У меня что-то голова кружится и тошнит очень.

Бедный Мурат! Если бы я знал, что его организм, не привыкший к алкоголю, среагирует подобным образом, я бы никогда не позволил ему выпить больше одной рюмки! У меня буквально разрывалось сердце, когда я смотрел на то, как он, пошатываясь, доковылял до ближайшей урны и припал к ней, опустошая в неё содержимое своего желудка. Я кинулся к нему, но он оттолкнул меня.

- Не надо. Ничего. Сейчас пройдёт. Я просто никогда раньше не пил столько.

4.

После бессонной ночи у меня жутко разболелась голова и появилась такая слабость, что пришлось выпить две чашки крепкого кофе и выкурить три сигареты подряд, после чего мне немного полегчало. Я позвонил на работу и сказал, что задержусь на пару часов, быстро собрался и, выйдя на улицу, принялся ловить такси, так как был совершенно не способен садиться за руль.

- Каскален, - сказал я водителю и, откинувшись на спинку сидения, закрыл глаза, пытаясь успокоиться.

Если ничего не случилось, то почему он не отвечает? Вчера я звонил ему весь день, шёл гудок, но никто не брал трубку. Три или четыре смс, которые я ему отправил, тоже остались без ответа, хотя были доставлены. Что же это такое? Или он потерял телефон, или... О втором варианте было даже страшно думать. Что если он хорошенько подумал, всё взвесил и решил, что мы больше не будем общаться, что ему не нужен такой "друг", как я? Нет! Такое невозможно! Позавчера, там, в машине, он ведь сам начал целовать меня, я не просил его об этом и даже представить не мог, что он станет делать это. И потом, когда уже поздним вечером я отвёз его в Каскелен на такси и мы стали прощаться около его дома, он сам обнял меня и сказал:

- Денис, спасибо тебе за всё! Я так рад, что у меня есть такой друг, как ты! И дело совсем не в деньгах и не в том, что ты делаешь для меня, просто... мне с тобой очень хорошо. Нет, я не люблю тебя, пока не люблю, но кто знает, может быть, потом... Я буду стараться, правда.

- Спасибо, - тихо сказал я ему, пытаясь рассмотреть выражение его глаз в темноте. - Я буду ждать. Столько, сколько нужно. И если даже у нас ничего такого не будет, мы ведь в любом случае останемся друзьями, да?

- Конечно, а как иначе? - ответил он. - А сейчас извини, я пойду, а то дед будет злиться, он и так уже, наверное, волнуется сильно. Да и нехорошо мне что-то... Не надо было столько пить, - его лицо снова исказила гримаса тошноты, и, поднеся руку к груди, он застонал. - Желудок болит очень.

- Муратик, это я виноват! Не надо было тебе столько пить!

- Да ладно, ты тут не причём. Мы же твой день рождения отмечали. С праздником тебя ещё раз! - и, воровато оглянувшись, он обнял меня и быстро поцеловал в щёку.

Мне в нос ударил запах дорогого вина, смешанный с ароматом его тела, от которого меня бросило в жар, а прикосновение его губ заставило сердце забиться ещё быстрее.

- Мурат, сени суйем! (Я люблю тебя!) - прошептал я, как во сне.

- Я знаю. И, может, скоро скажу тебе то же самое. Ты только подожди, мне нужно время, чтобы привыкнуть ко всему этому... Ладно, я пойду уже.

- Давай, выздоравливай! Я завтра тебе позвоню!

- Хорошо.

Неужели он тогда обманывал меня, когда говорил, как ему хорошо со мной и что мы всегда будем по меньшей мере друзьями? Нет, такого не может быть! Я уверен на все сто, что он говорил правду! Но тогда что же случилось?

Всю дорогу я нервно теребил пальцами и не переставал крутить кольцо, которое снимал только дома и на работе, чтобы избежать ненужных расспросов - оно ведь было обручальным. На подъезде к Каскелену машину вдруг сильно тряхнуло, и кольцо, неожиданно слетев с пальца, упало на пол. Вроде бы ерунда, но это тоже показалось мне дурным предзнаменованием. Как и на несколько секунд погасшие медальоны у фонтана. Какое-то нехорошее предчувствие завладело мной, усилив и без того гнетущее душу беспокойство. Я достал телефон, чтобы уже в который раз посмотреть на фото Мурата и хоть немного отвлечься, но тот неожиданно завис и ушёл на перезагрузку. Мне стало страшно. Ощущение того, что должно произойти что-то ужасное, ледяной стрелой пронзило сердце. Я подумал, что если с Муратом что-то случилось, то я этого не перенесу.

Калитка была открыта, и, войдя во двор, я подошёл к двери дома, постучал. Почти сразу внутри послышался шорох, дверь распахнулась, и на пороге появился старый седой мужчина.

- Здравствуйте, а Мурат дома?

Его дед посмотрел на меня так, что мне стало нехорошо. Было в его взгляде что-то такое, от чего я сразу понял: случилось страшное. Гораздо страшнее, чем то, чего я боялся и о чём думал по дороге сюда.

- Что с ним? Скажите, он жив? - закричал я, теряя над собой контроль.

Два слова. Мне было достаточно услышать их, чтобы мир рухнул, как замок, построенный на песке. Два слова ворвались в мой мозг и взорвались там атомной бомбой, отдавшись в сердце такой болью, что я согнулся пополам и начал хватать ртом воздух, словно меня ударили в солнечное сплетение. Два слова, смысл которых перевернул всё моё сознание наизнанку, прозвучали как жестокий приговор судьи, отправляющий подсудимого на смертную казнь. Господи! Ну почему? За что?!

- Мурат умер. А ты кто ему будешь? Друг, что ли? - глухим голосом произнёс он, и в его глазах заблестели слёзы.

- Друг... - прошептал я одними губами и сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. - Как это случилось?

- Да ты проходи, чего тут стоять-то...

На негнущихся ногах я прошёл на бедно обставленную кухню и, сев за старый колченогий стол, тут же получил в руку гранёный стакан, наполненный водкой.

- Давай пей, помяни друга... и внука моего, - сказав это, мужчина залпом опрокинул свой стакан, даже не поморщившись, и потянулся за сигаретами.

Дешёвая огненная вода кислотой обожгла сначала горло, потом пищевод и, дойдя до желудка, вспыхнула там пламенем. Я закашлялся.

- На вот, закуси, - он протянул мне половинку солёного огурца.

- Что произошло? - спросил я, когда ко мне вернулась способность дышать и говорить.

- Он позавчера вечером поздно вернулся, пьяный очень, вроде как день рождения какого-то друга в городе отмечал. Мне это странным показалось: уходил в своей одежде, а пришёл в костюме, с бабочкой, да ещё и пакеты какие-то принёс. Я уж хотел было поругаться, подумал, что он деньги потратил, а он сказал, что ему это всё кто-то подарил и что он мне потом всё объяснит... Его всю ночь тошнило и желудок болел, а под утро ему так плохо стало, что пришлось скорую вызывать. В больнице он умер, вчера утром. Я звонил, врачи сказали, что с поджелудочной что-то случилось. Забыл, как это называется...

- Панкреатит, - пробормотал я единственное известное мне заболевание этого органа.

- Вот, точно. Острый панкреатит, они так и сказали. Говорят, если бы ещё с вечера за помощью обратились, его можно было бы спасти. Но я ведь не знал! Думал, отлежится, минералочки попьёт, и само всё пройдёт, а надо было сразу скорую вызывать! Это я виноват! - он снова наполнил стакан из бутылки, стоящей на столе, и поднёс его к губам.

- Нет, это моя вина, - прошептал я, с ужасом осознавая, что если бы не мой день рождения и не огромное количество вина, которое мы выпили в ресторане...

- Что ты несёшь? Ты-то тут при чём? Парень был на дне рождения и перепил, а нельзя ему было, врачи сказали, что у него поджелудочная больная была... Хотя он никогда и не жаловался.

- Это был мой день рождения, - тихо сказал я и отвернулся.

страницы [1] . . . [4] [5] [6] [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Азия и Кавказ, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>