Горячая гей библиотека

В горах Заилийского Алатау

Часть 6 (последняя)

Днём мы долго гуляли, наслаждаясь поистине сказочными пейзажами Заилийского Алатау, даже немного поболтали с пограничником, который ещё вчера проверил наши документы, когда мы подходили к обсерватории. Как и вчера, улыбнувшись, он посоветовал нам подняться до Большого Алматинского пика, и Бекжан вначале так загорелся этой идеей, что ему удалось уговорить меня, хотя я снова предупредил его, что там, на вершине, расположенной на высоте почти в три с половиной километра ему может стать плохо и на этот раз это будет уже не паника, а самая настоящая горная болезнь.

- Не пугай меня. Я всё равно уже настроился. Так что давай поднимемся, ну, пожалуйста!

И мы поднялись, правда только до перевала Жусалы-Кезень. По дороге он несколько раз спрашивал меня про симптомы этой самой горной болезни, и с каждым разом в его голосе звучало всё меньше уверенности в себе и всё больше страха. Стоило нам приблизиться к старым, местами полуразрушенным строениям космостанции, как, схватив меня за рукав, он закричал, что ему плохо.

- Денис, у меня похоже эта самая высотная болезнь! Одышка опять, голова кружится и тошнит! Может, это уже отёк мозга начинается? Или, вообще, отёк лёгких, а? Ой, я сейчас задохнусь! - закричал он и страшно побледнел. Пожалев, что рассказал ему о симптомах и состояниях, которые могут возникать у человека на высоте, я начал успокаивать его, но на этот раз паника была такой сильной, что он вообще не слушал меня, а только кричал, как ему плохо и страшно и зачем-то рвался наверх.

- Блин, ну ты чего? Да нету у тебя никакой горной болезни, успокойся! Она ведь не развивается так быстро, за несколько минут. И потом, мы же совсем не высоко поднялись от обсерватории, где ты чувствовал себя нормально! Тут разница высот-то всего метров триста, не больше!

- Вдруг она у меня ещё там началась, только я этого не заметил? И теперь стала прогрессировать. Мне кажется, у меня отёк лёгких! Я задыхаюсь, ты слышишь! - он несколько раз дёрнул меня за руку, дико вращая глазами, в которых было столько страха, что мне самому стало не по себе. Зачем только мы полезли сюда? Как теперь его успокоить?

- Давай тогда спускаться. Ты только не волнуйся так, хорошо? Ты же знаешь, что когда начинается паника, тут же выбрасывается адреналин и от этого становится ещё хуже, страх только усиливается. Это как замкнутый круг. Пока ты не успокоишься, оно не пройдёт. И не дыши так часто, а то голова ещё сильнее будет кружиться. Постарайся дышать медленно и чтобы выдох был длиннее вдоха. И думай о чём-нибудь приятном, чтобы отвлечься.

- Не могу! Если начинаю на дыхании концентрироваться, то мне кажется, что как-то не так дышу! Денис, мне страшно, правда!

Я прижал его трепыхающееся тело к себе и, чуть наклонив голову, зачем-то уткнулся носом в его чёрные жёсткие волосы, издававшие лёгкий аромат туалетной воды, которой он, судя по всему, побрызгался утром. В тот же миг волна какой-то необъяснимой нежности прокатилась по всему моему телу и, дойдя до сердца, заставила его биться так быстро, что на какое-то мгновение я сам почувствовал, что мне не хватает воздуха. Ощущение, которое я в последнее время испытывал, лишь когда меня по-дружески обнимал Нуртас, накрыло меня с головой, и неожиданно сам для себя я вдруг взял и поцеловал его в макушку, потом испугался и, оттолкнув его, сказал, что мы должны спускаться.

Всю обратную дорогу к обсерватории, недалеко от которой осталась наша палатка, он продолжал жаловаться на своё состояние, говоря, что теперь у него не только кружится голова, но и появились покалывания в руках и ногах, да ещё и грудь сдавило подушкой, что он тут же списал на отёк лёгких.

- У тебя же и раньше эта подушка была, когда паника начиналась, разве сам не помнишь? Никакой это не отёк! Он совсем по-другому протекает. Там должны быть кашель, причём с мокротой, хрипы и боли в груди. При этом человека трясёт, как при лихорадке, и ногти у него синеют, и губы, - вспомнил я свои скромные познания в медицине, полученные ещё несколько лет назад, когда перед первым походом в горы я проштудировал несколько книг на эту тему.

- Ой, мне кажется у меня и есть хрипы! - тут же закричал он и не успокоился до тех пор, пока мы не остановились и, нагнувшись, я не прильнул ухом к его груди, невольно улыбнувшись, когда представил, как выглядит со стороны эта картина. Естественно, никаких хрипов не было и в помине. Я тут же сказал ему об этом и уже хотел было вставать, но что-то задержало меня в этой странной позе. Я вдруг подумал о том, что впервые слышу, как бьётся сердце парня. Парня, который никогда не станем моим, как бы мне этого ни хотелось.

Пятница

Снаружи уже начало светать, когда Бекжан снова разбудил меня.

- Денис, ты спишь?

- Что, снова приступ начался? Блин, если опять как вчера будет, я этого уже не выдержу! И зачем мы на эту ночь остались? Надо было ещё вчера вечером спуститься туда пониже, попутку поймать и в город вернуться!

- Нет, я сейчас нормально себя чувствую. Мне сейчас очень хорошо... Так, как никогда не было. И знаешь, почему? Потому что ты рядом.

Услышав это, я вздрогнул, и остатки сна мгновенно улетучились. Что такое он говорит? Зачем? Неужели он правда хочет посмеяться надо мной таким вот жестоким образом? И это при том, что я так хорошо к нему отношусь!

- К чему ты это говоришь? - спросил я сквозь зубы, чувствуя, как меня бросает в жар от обиды и негодования.

- Ты только не злись, хорошо? Я сейчас тебе всё объясню... Просто мне очень трудно говорить об этом. Знал бы так, как это тяжело для меня! - он сделал глубокий вдох, словно собирался нырнуть с прыжка и на выдохе резко выдал:

- Я всё знаю.

- Что всё? - на этот раз меня бросило в холод, а спина тут же покрылась противным липким потом. Впрочем, и ладони тоже. Я машинально потянулся за сигаретами, когда он вдруг перехватил мою руку и крепко сжал её.

- Про тебя и про Нуртаса. Всё знаю. Он мне рассказал. Ты только не сердись, хорошо?

- Зачем ты об этом говоришь? - медленно произнёс я, не узнавая свой голос, который стал каким-то деревянным.

- Денис, ты не сердись только. Я всё это время собирался тебе сказать, но никак не решался. Сейчас вот наконец-то смог. Я ведь с вечера так и не уснул, всё лежал и боролся с самим собой. Всю ночь не спал. И порой мне казалось, что я так и не смогу этого сделать, но потом, когда я сказал себе, что сегодня последняя ночь и что когда мы вернёмся в город, всё будет по-другому, не как здесь, и тогда я уже точно не смогу сказать тебе это... И вот, я решился.

- Да что сказать-то? То, что Нуртас тебе разболтал про меня? Про мою ориентацию? Ну, сказал, дальше-то что?

- Ты на него тоже не сердись, он ведь тебе плохого не хочет. Знаешь, как он переживает за тебя?

- Правда? - я не мог поверить своим ушам.

- Конечно! Вы же с ним лучшие друзья. Он понимает, как тебе плохо... Но он же не виноват, что ему не нравятся парни! Нур говорит, что любит тебя, как друга, и что ты ему очень дорог, но он не может дать тебе того, что ты хочешь.

- Интересно. Только тебе-то это всё зачем?

- Я тебе сейчас кое- то скажу... Ты не побьёшь меня за это? - вдруг добавил он со страхом в голосе.

- Блин, да ты чего! Почему я должен тебя бить? Мы же с тобой тоже вроде как друзья, хотя теперь я уже и не знаю...

- Денис, мы сюда пошли не только потому, что мне это психолог посоветовал. Да, поход в горы, он должен был помочь мне справиться с моей скромностью и неуверенностью, и с паническими атаками тоже, и сейчас мне, правда, гораздо лучше. Но дело не только в этом... Блин, даже не знаю, как тебе сказать...

- Говори уж как есть, не тяни! Что, помимо всего этого ты ещё чем-то страдаешь что ли?

- Ну, можно и так сказать... - загадочно ответил он и снова глубоко вздохнул. - Только не я один. Ты тоже.

В палатке повисла тишина. Несколько секунд, которые мне понадобились, чтобы переварить услышанное, показались вечностью. И думаю, что не мне одному.

- Погоди, ты хочешь сказать, что... - я никак не мог подобрать нужных слов, чтобы озвучить то, о чём даже боялся думать и во что никак не мог поверить.

- Да. Мне тоже нравятся парни. Ух, ну вот, наконец я это сказал! - в его голосе было столько радости, что я сам невольно улыбнулся, хотя от нашего разговора у меня голова шла кругом.

- Это правда? - только и смог вымолвить я.

- Да, - прошептал он и немного придвинулся ко мне.

- Ну, допустим так и есть, и что дальше?

Вместо ответа он заплакал. Также горько, как и вчера, когда говорил о том, что ему очень одиноко и что он хочет свести счёты с жизнью.

- Я так и думал! Какой же я глупый и наивный! Как я мог поверить в то, что понравлюсь тебе! Я ведь знал, что это невозможно, а Нур всё убеждал меня, говорил, что всё получится! С другим бы, может, и получилось, но не со мной. Я же совсем не красивый! И такой чудной, больной, можно сказать! Но разве я виноват в этом? Мне ведь, как и всем, хочется любить и чтобы меня любили! Хочется гулять с парнем, ходить с ним куда-нибудь, звонить ему каждый день, спрашивать, как у него дела, а вечером желать спокойной ночи в смс и напоминать, что я люблю его! И чтобы он тоже мне это писал и говорил! Я ведь и на тропинку желаний пошёл вместе с тобой специально, чтобы... Только ничего не сбылось! Теперь я в чудеса больше не верю!

Меня затрясло. Затрясло так сильно, как это бывает только при очень высокой температуре. Поражаясь своей собственной реакции, я вскочил и, схватив фонарик, направил его свет Бекжану прямо в лицо. Тот испуганно зажмурился, словно я собирался ударить его и даже немного отодвинулся в сторону.

- Значит, чудеса всё же бывают, и желания, загаданные там сбываются... - пробормотал я, продолжая дрожать как осиновый лист на ветру.

- Что? - всхлипывая, спросил он. - Какие чудеса?

- Бека, - я впервые назвал его так. - У тебя всё это будет! Всё, что ты сейчас сказал, и даже гораздо больше! Ведь мы с тобой загадали одно и то же желание...

страницы [1] . . . [4] [5] [6]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни, Азия и Кавказ

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>