BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Сильные попперсы с доставкой в день заказа.
СтайгерРейтинг: 3.89 (112), Автор: Штраус Посвящается Grey Wolf "Сюжет" Он предпочитал мощных, крупных мужчин и женщин с
физическими увечьями. Крупных - не значит толстых, а рослых, породистых, красивых, с
руками, ногами, грудной клеткой и шеей древнегреческих богов или пловцов. Лучше европейцев
и блондинов, но и Матумба - африканский тотемический идол, сын вождя одного из мелких
нилотских племен, эбеновый двухметровый великан - произвёл на Стайгера неизгладимое
впечатление. Пришёлся по душе, по сердцу и по телу. Вернее, по чреслам. А затем Матумба
сломал ему лучезапястную кость, потому что любил девушек и потому что чёрного гиганта
не устраивала ситуация, когда его, вдрызг пьяного, грубо трахают в жопу, без всяких там
извините, подвиньтесь и не соизволите ли и будьте так любезны. Для начала Стайгер выпил
с ним водочки. Матумба абсолютно не умел пить, потому мгновенно окосел и отключился.
Стайгер разделся догола, лёг к негроидному колоссу родосскому и взял его сзади,
безжалостно порвав очко, а пока Матумба очухался, 24-летний насильник успел завершить
своё грязное дело, кончить, получить удовольствие и поплатиться за это открытым переломом.
Четыре недели в гипсе, и больше с Матумбой они никогда не здоровались и не разговаривали.
Почти каждый месяц-два Стайгера кто-нибудь бил и не слабо. Педик постоянно размахивал
алым стягом под носом у лидийских боевых быков, домогаясь мужчин "своего типа",
не разбирая, кто перед ним - гей, натурал или нетронутая целка. Он "ссужал" энную сумму
коменданту, а тот подселял к нему новеньких на его вкус. На 3 курсе им оказался Володя
Медведев с волосами цвета спелой пшеницы. Мифический витязь русских былин, откуда-то
из Сибири, а точнее из-под Красноярска. Медведева сразу предупредили, как ему
необыкновенно "подвезло". Но свободных мест в общежитии не было, а трезвый Стайгер вёл
себя корректно и не внушал никаких подозрений. Вопиюще отвратительное поведение
его проявлялось лишь после хорошей дозы горячительных напитков, и дозы немалой, не
меньше бутылки "Посольской", практически без закуски. При весе около 80 кг и содержании
спирта в крови 2,54 промилле симпатичный рафинированный мулат и полиглот из Амстердама
(у Стайгера аутентичное произношение на всех возможных языках, такое, будто он впитал их
в себя с молоком матери) становился склонен к насилию и содомии. Непреодолимая тяга
Стайгера к громадным альфа-самцам не объяснялась никакими логически обоснованными
причинами. Он не был пассивом или ласковой королевой, хотя на вид представлял собой
андрогинный тип: высокий, изящный, с удлинёнными конечностями (у мулата кисти и ногти
его любимого Александра Сергеевича со знаменитого портрета Кипренского), удивительным,
аристократическим лицом и фиолетовыми глазищами инопланетянина. Любой с радостью
разделил бы с ним койку без лишних вопросов, слов и споров. Но тот не искал парней
нетрадиционной ориентации и, плюс ко всему, был садистом. А Володя ему очень-очень
понравился как великолепный образчик северно-нордической красоты; викинг из скандинавских
эпосов. Легендарный шведский король Эрик, завоеватель, мореплаватель и первопроходец.
И Стайгер решил его охмурить. О! Он это умел, с присущим ему обаянием, кругозором,
интеллектом и воспитанием. А может, почувствовал какие-то голубые флюиды. Кельи
в Смольном монастыре, где находилось общежитие, крохотные. Две кровати и полуметровый
просвет, позволяющий протиснуться одному человеку. Стайгер и Володя неизбежно врезались
друг в друга. Медведев застеснялся, покраснел и побагровел не только лицом, но и
tauri colla, грудью и даже спиной. - Не смущайся! - подпускает шпильку Стайгер,
спокойно, с едва уловимой ехидцей. - Я не кусаюсь! - прикалывается, широко улыбаясь,
сверкая ослепительными волчьими зубами и белками, снежными, не хуже блистающего гребня
Килиманджаро. - Извини! Не заметил! - Володя ощутимо задел Стайгера, тот
от неожиданности охнул и покачнулся. Восемнадцатилетний Медведев весит шесть
пудов, и удариться об него - всё равно что таранить лбом железобетонную дамбу Гувера.
- Извиняю! - непринужденно отвечает Стайгер, тактично огибая неуклюжего скалоподобного
соседа по комнате. Мулат показал Володе кафе "Минутка", там питались студенты в сытые
периоды (после стипендии, зарплаты или матпомощи от родных), обед стоил рубль - рубль
двадцать, и столовку "Тошниловка", туда забредали, имея в кармане копеек 30-50. Когда
оставалась дырка от бублика, гоняли чаи и ходили по гостям. Стайгера финансовые проблемы
не волновали, его отец - известный хирург и обожал сына, потому присылал, не скупясь,
гульдены: в пересчёте на деревянные - 5-7 сотен в месяц по курсу Госбанка. К тому же у
мулата была прорва стильной одежды, последний писк моды, её можно было продать, так как
в совке с вещами полный облом. Стайгер водился с билетными маклерами и посещал каждую
премьеру Кировского и БДТ. Он заразил театроманией и Медведева. В той или иной степени
ею страдали все продвинутые студенты филфака ЛГУ, лучшего университета СССР в хрущёвскую
оттепель. Филологи первыми прочли в списках самиздата Шаламова, Солженицына и авторов
Серебряного Века. Переводы Буковского и Теннесси. Слушали в Политехническом выступления
шестидесятников, молодых, горячих, дерзких Вознесенского и Рождественского, франта
Евтушенко и неземную Беллу. Медведев подрабатывал ночами грузчиком на Финляндском вокзале,
скопил так на свои первые джинсы и, не обращая внимания на сплетни и предостережения
одногруппников (ни с кем из них он так и не сошёлся накоротке), попросил Стайгера,
одевавшегося с шиком заправского денди, их выбрать. Тот свёл его с фарцовщиком и не
обычным, а специализировавшемся на эксклюзивных шмотках производства западных стран -
экстра-класса. Леви Страус made in USA и трикотажная рубашка-поло Лакоста с фирменным
крокодилом сидели, словно вторая кожа, на античной фигуре потомка репрессированных
поморских рыбаков. Володю Стайгер привлекал внешне - весь такой грациозный, изысканный и
пластичный; себя он считал мешковатой деревенщиной. А на Стайгера Медведев повлиял с
хорошей стороны, тот уже не доставал всех подряд и не влипал в дурно пахнущие истории.
Между ними существовал негласный уговор: Стайгер не тянет куда ни попадя свои вездесущие
щупальца, а Медведев не шарахается от него как чёрт от ладана. Но присматриваться
не запрещено, и отмалчиваться тоже не в его привычке. В очередной раз столкнувшись
в тесной каморке с парнем и поймав напряжённый взгляд Боба, Стайгер с иронией произнёс:
- Не бойся! Я тебя не трону! - при этом подумав: "Пока сам не захочешь". - А я
и не боюсь! - запальчиво парировал Володя, сомневаясь и гадая, как поступить, если
Стайгеру взбредёт в голову положить свою холёную руку с длиннющими пальцами музыканта
(тот виртуозно играл на рояле) ему на бедро или - того ужаснее - на зад. По идее,
придётся оскорбиться и вмазать ему по роже, но Боб не представлял, как разобьёт в кровь
эти чувственные, выпуклые, безупречно очерченные африканские губы с вкусными белыми
зубами, ещё более белыми и прозрачными (натуральные перлы, почти невидимые в воде)
на смугло шоколадном лице... Опасаясь того, что Стайгер начнёт его лапать, Медведев
садится на единственный стул у единственного стола, за которым они по очереди занимаются.
- Вот и ладушки! - замечает Стайгер, обнимает загруженного Володю, кладя подбородок ему
на плечо. - Мы же "товарисчи"! - они друзья, и Стайгер его не обидит, но того часто
подмывает хлопнуть юношу по аппетитной попке, отчего Боб очень расстроится, но ничего
не предпримет в ответ. - Идём обедать! - зовёт он парня, разряжая обстановку.
- Идём! - соглашается Вова, безгранично счастливый. Стайгер не сердится на его
примитивные, глупые, ветхозаветные комплексы, ведь повода тот не дал ни разу, и
наталкиваются соседи друг на друга исключительно по вине Медведева. Вот такой ловкий,
топтыгин и есть топтыгин. - Слышал анекдот про презерватив и попа? - русский
фольклор, особенно устное народное творчество, это конёк мулата. - Неа! Расскажи!
- У батюшки спрашивают: что такое презерватив - "облачение" или "одеяние"? Почесав
репу, тот отвечает: презерватив - не облачение и не одеяние, а херомантия! - Боб
весело гогочет. - Гимн импотентов? - продолжает собеседник. - Гимн онанистов? Гимн
старых дев? - сыплет он нескончаемым потоком прибауток. Студенты ржут заливистее
молодых жеребцов на выгоне... 1-го января в 6 утра, когда Володя
в пижаме в серую полосочку лёг в свою девственно-скромную студенческую постель, Стайгер,
трезвый как стёклышко, в отличие от всех предыдущих проб пера, скинул одежду и
присоединился к нему. Медведев не шелохнулся, не заматерился, не начал сопротивляться и
не ударил, а Стайгер снял с него штаны на резинке вместе с семейными трусами и
бессовестно стал шарить меж скульптурных ягодиц. Володя и звука не издал, когда
здоровенный член (мулат не зря слыл секс-террористом - даже по африканским меркам, он
был оснащён нехило) упёрся ему в промежность. Володя, или Боб, так называли его сейчас
однокурсники, притих, затаился и задрожал. Он в буквальном смысле слова трясся, его бил
озноб, снедала лихорадка, которая только усиливалась, а Стайгер почему-то не спешил
всунуть Медведеву - как обычно, зло и внезапно, а вкрадчиво ласкал его. Гладил могучие
плечи и хорошо развитые бицепсы, массивные широкие мышцы груди и живот с идеальными шестью
кубиками и косыми абдомена, идущими точь-в-точь по названию наискось сверху вниз по бокам,
мускулистые бёдра и окаменевший зад. - Избушка, поворотись ко мне передом! - шутливо
приказал Стайгер. И Володя, до сих пор в ознобе и с ног до головы в гусиной коже,
безвольно выполнил команду или просьбу соседа по общаге. - Не спеши... мне страшно... -
еле-еле выдохнул Медведев. - Знаю, - тихо произнёс мулат; ему ли не знать это; сколько
ночей и дней он безмолвно несёт раздавившее его когда-то насилие. Он поднимается с кровати и
опускает строгий лик, осуждающий и печальный, и гасит горящую свечу - нечего тому
подглядывать. - Не торопись... не спеши... - сомнамбулически бормочет Володя. А
Стайгер целует его большой добрый рот и осторожно, легко, бережно касается там, где
не трогала парня ни одна девчонка. И Медведев перестаёт дрожать, и его член подскакивает
и встречается с гордостью мулата. Чёрное и белое, кофе с молоком. - Еби! Выеби!
Не жалей!.. Бери меня... - говорит кениец и гражданин Нидерландов на чистейшем русском
языке, без малейшего акцента, опрокидывая сибиряка на себя. Это произошло в 60-е,
Володя не смотрел "Горбатую гору", он и с девочками не спал. Но он сделал то, о чём его
молили, и справился с этим отлично. Искромсал, порвал в клочья первое в жизни мужское
дупло. Он усердно, неутомимо, жадно драл Стайгера, а после они поменялись местами, и
уже тот яростно натягивал и рвал его. Секс будет стабильно "кровавым" и жестоким,
бельё - вечно в бурых пятнах, и от их страсти будет больно сидеть. Стайгер всегда
предпочитал брутал и садомазо... Володька долбит блестящую шёлково-коричневую попу и
закрывает ему рот рукой, чтобы не слышать стонов, и любовник отвечает ему тем же.
По ночам. А днём они прогуливаются в обнимку, и нетерпимые к девиациям русские студенты
презрительно называют их пидорасами. А Матумба считает, что у них любовь. Примерно
через год Медведев испарился, провалился сквозь землю, исчез. А когда Стайгер попытался
найти Боба, его вызвали в КГБ (гомосексуализм в СССР - уголовное преступление) и таскали
туда долгие месяцы с тайной надеждой: амстердамец сдрейфит и отчалит за бугор. Но Стайгер
не уехал, он ждал и надеялся, что тот непременно вернётся... А ещё через год Стайгер
сошёлся с девушкой на два курса младше, инвалидом второй группы; та когда-то перенесла
полиомиелит и ходила теперь на костылях. Стайгер остался в России и стал работать
в посольстве, женился на Тане, и она родила ему сына. И с того времени у мулата не было
мужиков и приступов агрессии. Стайгер ничего не рассказал матери, так как та
боготворила мужа, и насилие продолжалось без перерыва, пока он грыз гранит науки в
университетах по всему миру: Оксфорд, Гарвард, Берлин, ЛГУ -
на каникулах, целое лето. Сын привычно возвращался домой - он души не чаял в матери и
не бросил её наедине с недугом и монстром: её мужем и своим отцом. Их связь длилась
бесконечных 13 лет. Умерла мама. Сгинул Володя Медведев, от него сохранился оклад
Николая Чудотворца XIV века, потемневшая доска с суровым укоряющим ликом - святыня
астраханских старообрядцев. У Стайгера семья и славный малыш, который никогда
не догадается о том, что его золотой папка - извращенец, разве что милосердные
самаритяне настучат. И внук ни теперь, ни позже не встретится с дедом - Стайгером-старшим.
Но тот приглашает их в Голландию, правда, грозится лишить наследства, если сын не будет
приезжать, как и раньше, и прекратил оплачивать счета. Стайгер не реагирует на телеграммы
и звонки, после Вовы Медведева он не злится на отца. Простил, но не забыл...
Этот гей рассказ находится в категориях: Студенты, Первый раз
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|