Горячая гей библиотека

Средство от секса

Часть 3

3.

Сидя в кресле, Давид с трудом удерживался от желания откинуть бумаги на десяток метров. К острому, наплывающему раздражению прибавилась тяжёлая боль в желудке. В последнее время слишком активное отношение к работе давало о себе знать. Мужчина достал третью таблетку кетанова и подумал о том, что живот скоро будет болеть ещё и от обилия травящих его обезболивающих.

Он никогда настолько пофигистически не относился к собственному здоровью. Посещение гастроэнтеролога на прошлой неделе свидетельствовало об обострении язвенной болезни. Врач предположил, что причиной тяжёлого течения заболевания стал стресс на работе. Со стрессом Давид был согласен, но к работе тот не имел никакого отношения. Полученный рецепт с таблетками желанного облегчения не принёс, приходилось пить подавляющие боль пилюли, иначе выполнять свои руководящие обязанности становилось просто невыносимо.

Дома мужчина пытался справиться с накрывшим его наваждением. Привыкший на всё смотреть разумно, он понимал, что двухразовый трах в Аду ещё не повод для рая на земле. И, тем не менее, искушающий визави совсем не намерен был покидать его сознание. К общему нездоровому физическому состоянию прибавилась бессонница, а в прикроватной тумбе снова прижились сигареты.

Вечер пятницы Давид, измученный тяжёлой рабочей неделей, решил встретить в загуле с самым пропащим из своих знакомых, со Славиком. Выбор пал на бюджетный кабак недалеко от дома. Хотя куда идти, Давиду было решительно всё равно, главное - подальше от Ада и его обитателей.

Славик встретил его совсем исхудавшим, потрёпанным жизнью, с горячечно возбуждённым взглядом. Своих денег у парня давно не водилось, а пить за чужой счёт ему предлагали всё реже. Славик был одним из тех необыкновенных людей, чья жизнь, начинаясь многообещающе, неожиданно сделала резкий поворот не туда. Рождённый в интеллигентной семье, воспитанный в лучших советских традициях, парнишка рос смышлёным и талантливым. В выпускном классе Вячеслав одержал блестящую победу во всероссийской олимпиаде по литературе. Стены филологического факультета встретили его как родного, преподаватели восхищались одарённым парнишкой, пророча ему профессорскую стезю. Однако надежд Славик не оправдал, неожиданно после выпуска пристрастившись к бутылке. Вера Михайловна, мать парня, старательно вырывала его из алкогольного плена, мечтая о том, что всё ещё обязательно наладится. Она с неиссякаемой энергией возила его к докторам на кодирование, водила в церковь к батюшке на молитву, приглашала магов-шарлатанов на снятие порчи. А потом надорвалась... Сердечный приступ застиг её как раз во время поиска очередной панацеи для горячо любимого сына. Славик, в тот момент возлежащий в невменяемом от зелёного змия состоянии, не смог даже вызвать скорую.

Давид заказал закуски и бутылку "Джек Дэниэлс", поражаясь, как это пойло вообще несёт название "виски". Его спутнику, казалось, было всё равно, каков характер и вкус высокоградусного напитка. Диалог между мужчинами не клеился, оба глубоко завязли в собственных думах и переживаниях. Однако вторая бутылка вынула из Славика целый ворох слов. Теперь он читал стихи Евгения Евтушенко:

- Не исчезай... Исчезнуть - так легко.
Воскреснуть друг для друга невозможно.
Смерть втягивает слишком глубоко.
Стать мёртвым хоть на миг - неосторожно...

Его голос мерными, еле слышными переливами растекался по кабаку. Давид смотрел на парня, на его бледные тонкие руки с голубыми ручейками спящей крови. Ворох светлых путаных волос, большие омуты мёртвых глаз, прозрачность покрытой пятнами кожи... Он казался Давиду неживым, пустым. Его душа несмелой жилкой билась лишь в струящемся светлом голосе. "Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог", - рождалось в сознании Давида.

- Не исчезай... Забудь про третью тень.
В любви есть только двое. Третьих нету.
Чисты мы будем оба в Судный день,
Когда нас трубы призовут к ответу.
Не исчезай... Мы искупили грех.
Мы оба неподсудны, невозбранны.
Достойны мы с тобой прощенья тех,

Кому невольно причинили раны. ("Не исчезай")

Всё сущее замерло для Давида, он будто получил ответы на свои вопросы. Резко поднявшись, он почувствовал, как его шатнуло от выпитого. Мужчина уходил из кабака, оставив Славику фактически всё содержимое своего кошелька.

Поймать такси у дешёвого заведения оказалось делом пустяковым, а потому спустя пару минут Давид уже мчался в клуб. Сегодня он не обратил внимания ни на облупившуюся штукатурку, ни на заинтересованный, внимательный взгляд охранника у входа. У мужчины была цель, и он шёл к ней.

Брюнета в Аду не было... Давид невольно горько улыбнулся. Неожиданно родившаяся мечта вдруг вдрызг разбилась о безучастную действительность. Мужчина плеснул в стекло бокала элитный виски, замечая, как подрагивает его рука. Первый глоток принёс тяжёлую боль и вместе с ней какое-то поистине мазохистское удовольствие. Второй вызвал ощутимую тошноту. А после третьего Давид склонился над унитазом, наблюдая за тем, как толчками выходит из него чёрная рвота. Его минимальных познаний в области медицины хватило, чтобы понять - протекает желудок... Желудочное кровотечение - опасный знак. Сил подняться уже не было. Давид тяжело давшимся движением распахнул кабинку и стал ждать. Кто-то обязательно захочет отлить в этом театре. Орать и звать на помощь не хотелось. Было как-то отрезвительно приятно страдать.

В полной мере насладиться этим новым чувством Давиду не дали. В белый дом вломились, гогоча, двое: бодрый старик в юмористическом белье вида хоботка чёрного слоника и мужчина моложе, которого поникший с годами хоботок, по-видимому, устраивал. Давиду показалось, что будет весьма нелепо бесславно сдохнуть в этой открывшейся фантасмагории.

- Мне нужен врач, - еле выдавил из себя наш герой.

То ли вид мужчины нескромно вещал о возможности скорой кончины, то ли стоящие рядом не были лишены человеколюбия, тем не менее спустя пару минут Давид уже сидел в фойе, ожидая приезда скорой помощи. Рядом был местный медбрат, временами сующий Давиду под нос отрезвляющий нашатырь. Мужчина с каким-то отчаянием подумал, что путь теперь в это заведение ему закрыт, а значит, и возможности увидеть своего визави у него больше не будет. Зато перед ним отчётливо маячила возможность вообще попрощаться с белым светом.

"Скорая" приехала неожиданно быстро. Давид последний взгляд бросил на двери заведения, ожидая какого-то внезапно свалившегося чуда, но чудо крепко держалось и ниоткуда не падало. Кортеж настаивал на носилках, однако унижений на сегодня мужчине было достаточно. Он ловким движением запрыгнул в машину скорой помощи, и в ту же секунду боль ослепила его. Измученный организм выключил сознание.

Давид пришёл в себя в движении. Ему не сразу удалось различить, что едет не его крыша, а каталка. Перед ним мелькали десятки лиц, и он снова вырвал из них только одно, как тогда, впервые в клубе. Это был визави, а может, Давиду просто отчаянно хотелось, чтобы было именно так. Две крошечные родинки под нижней губой, которые мужчина хорошо рассмотрел тогда в кровати, теперь сливались и мелькали.

- Пётр Константинович, он очнулся, - обратился к брюнету везущий каталку работник больницы.

Желанный врач, безнадёжно пытающийся стянуть с лица наплывшее волнение, опустился к самому уху Давида.

- Только попробуй откинуться. Я уж твой хладный труп без внимания не оставлю, - прошипел он дрожащим голосом.

- Язва, - с трудом разлепляя окровавленные губы, протянул Давид.

- Любезности на потом оставим, алкоголик хренов, - прошипел в ответ визави.

- У меня язва, - повторил Давид, чувствуя, как сознание, прощаясь, снова пускает искры.

- В операционную его, - крикнул из уходящего света Пётр Константинович.

***

В реанимационном отделении оказалось на редкость интересно. В течение десяти минут Давид наблюдал за тем, как его сосед по несчастью с энтузиазмом чешет руку, отходя от наркоза. Мужчина даже подумывал позвать медсестру, опасаясь, что тот себе лунный кратер вычешет.

У него самого болела голова, казалось, что резали именно её, а не живот. Невесёлые мысли толпой поплыли в раскалывающийся пункт. Ему ведь даже некому позвонить, сообщить, что он в больнице и ждёт апельсинов в красной вязанке. В его жизни не было ни родителей, ни брата, ни жены. Тотальное и страшное одиночество. Встреча с Петром Константиновичем теперь казалась игрой полупьяного мозга.

"Нужно поспать", - думал Давид. Одолевающую философию не мешало бы быстро перекрыть бессмысленными сновидениями.

***

Второй раз он пришёл в себя уже в отдельной палате. И чуть не отбросил коньки, заметив рядом серьёзную настороженную фигуру. Взгляды мужчин сошлись. Теперь Давид заметил, что Пётр Константинович гораздо старше, чем он предполагал. Должно быть, они приблизительно одного возраста, о чём свидетельствовали тонкие лучи морщинок в уголках глаз и хмурая бороздка на переносице. Давид ловил глазами любую крохотную черту родного лица. Синие, как море в шторм, глаза, чёрные ресницы, нос с едва заметной горбинкой и несходящим покраснением от оправы очков. Пётр отвёл глаза в сторону, теряясь под неотрывным взглядом мужчины.

- Как ты меня узнал? - удивляясь хрипоте собственного голоса, спросил Давид.

- Я две недели администрацию терроризировал, чтобы мне твои контакты дали. Всё ругал себя, что сбежал тогда и телефона не оставил, - брюнет горько улыбался, высматривая что-то в белой больничной стене. - Но мне всё отказывали, ссылаясь на конфиденциальность запрашиваемой информации. Только вот с охранником и договорился о том, что он мне позвонит, как только ты появишься, - продолжал брюнет.

И тот позвонил. Только Пётр в клуб отправиться не смог, у него дежурство было в больнице. От разочарования выть хотелось, медицинский цинизм с шутками судьбы не справлялся.

- А потом он снова меня набрал, крича, что ты у них в фойе умираешь. Вот тогда я действительно испугался, реанимацию нашу отправил, даже не подозревая, что там с тобой случилось, - брюнет по-прежнему рассматривал выбеленную стену.

Тишина окутала палату. Где-то за дверью ходили люди, переговаривались пациенты, покрикивали медсёстры. Петя несмело повернулся к мужчине, всматриваясь в его глаза. Брюнету тоже нужны были ответы.

Давид, не отрывая взгляд от визави, взял его ладонь и поднёс её к губам, обжигая касанием холодных губ.

- Так не бывает, - прошептал, содрогаясь, брюнет.

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики, Групповой секс

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>