Горячая гей библиотека

Ноябрь - почти имбирь

Часть 8 (последняя)

Филипп выскочил из палаты и помчался по коридору. У выхода был расположен стол дежурной медсестры, которая сейчас погрузилась вся в какие-то записи, наверное, конспекты. От налетевшего на неё молодого мужика она отшатнулась, а когда поняла, о чём он сбивчиво говорит, ойкнула:

- Антон Иванычу надо сказать. Он из-за этого Вашего домой не пошёл, в больнице остался.

Сестричка быстро выбежала из-за стола и куда-то стремительно скрылась. Она вернулась через несколько минут в сопровождении всё тех же мужчины и женщины, главного и дежурного врачей.

У самого входа в палату Главный придержал Филиппа и сказал:

- Подожди-ка здесь.

Через некоторое время оба медика вышли. Они хоть и немного устало, но улыбались. Филиппа, дёрнувшегося к дверям палаты, главврач вновь остановил.

- Теперь уже всё хорошо. Спит твой приятель. Просто спит. Утром пообщаетесь. А сейчас пошли, на кушетке в моём кабинете тоже поспишь. До утра недолго, только и успеешь, что глаза прикрыть.

Когда уже утром Филипп вошёл в палату, там находилась мать Стаса, а сам юноша проснулся. Женщина едва оглянулась на приветствие, сухо ответив, и вновь обернулась к сыну.

- Слава...

- Мама! Уже все знают меня как Стаса. И ты, пожалуйста, называй меня так. Считай, что я сменил имя.

- Ну, хорошо. Хорошо... Сынок, мне сказали, что тебя подержат в больнице ещё пару дней, чтобы убедиться в том, что всё в порядке, а потом выпишут. Домой.

- Мам! - парень встретился взглядом с Филиппом. - Я не вернусь домой.

- Слава! - женщина осеклась, заметив дёрнувшиеся губы юноши. - Извини! Извини, мне ещё нужно привыкнуть... Сынок! Если ты это из-за... Олега, то он ушёл.

- Ушёл?

- Да... Да, мы разводимся. Он уезжает уже через два дня. Документы я ему вышлю. Его уже не будет, когда ты...

- Мам! Я... Я вернусь, но... попозже. Ладно?

- Но...

- Мам! Я правда вернусь. Потом. А пока... Я приходить буду. Часто. Хорошо?

Женщина потерянно кивнула. На Филиппа она не смотрела.

- Хорошо.

Через несколько дней Стаса окончательно выписали. Он сам попросил мать не приезжать в больницу, пообещав зайти к ней вечером следующего дня. По молчаливому соглашению они с Филиппом вернулись к себе. Домой...

Вечер был как будто самым обычным. Пили чай, о чём-то болтали. Разве что иногда возникали паузы в разговоре. Но редко.

Так же, как в проведённый вместе почти месяц, Стас первым пошёл в ванную, а затем прикрыл дверь комнаты. Следом пошёл мыться Филипп и, вернувшись, так же, уже привычно, слегка стукнул по дверной створке и услышал "Да".

Войдя, Фил замер у порога, поскольку увидел Стаса не на раскладушке, как обычно, а на диване, где спал сам. Он попытался пошутить:

- Я вроде бы не обещал тебе уступить спальное место. Вот только зазеваешься, как тут же займут.

Но Стас шутку не поддержал. Краска выступила на его скулах. И взгляд он отвёл.

- Фил, я... Я не знаю. Может, у меня никогда не получится. Но если ты тогда... Если ты ещё хочешь...

- Стас, не нужно.

- Ты... Ты не хочешь? - юноша покраснел ещё сильнее.

Тут уже впору оказалось смутиться Филиппу. Может быть, впервые с тех пор, когда он целовался пацаном.

На слегка ватных ногах он подошёл к разложенному дивану и осторожно опустился на его край. Кончиками пальцев провёл по щеке юноши, очертил ими чёткий правильный контур губ.

- Доверишься мне?

Стас кивнул, сглотнув.

Филипп потянул тихонько одеяло на себя. И Стас выпустил его, позволяя открыть постепенно тело - стройное, юное, прекрасно развитое и сложенное. Юноша то бледнел, то вновь заливался краской под ощутимо горячим взглядом, но не пытался прикрыться. Когда легко-легко, только кончиками пальцев, рука скользнула по груди, он дрогнул и напряжённо застыл. Тогда другая ладонь легла на шею, пальцы погрузились в светлые прядки на затылке.

- Ты боишься... меня... Того, что я могу сделать... Это просто от того, что не знаешь...

Губы Филиппа коснулись других губ, осторожно пробуя их, едва ощутимо прихватывая, впитывая вкус. И те, юношеские губы, доверчиво приоткрылись. Тогда умелые руки снова начали ласкать. Они хорошо знали все чувствительные точки. Даже те, о существовании которых сам Стас не подозревал. Горячие губы, быстрый язык, а иногда и зубы сменяли руки. Всё, что знал и умел Филипп в науке страсти, а так уж сложилось, что он умел многое, всё было направлено сейчас на достижение одной цели: доставить наслаждение, отдать, чтобы получить взамен нечто большее, чем собственное физическое удовлетворение. Он раз за разом подводил юношу к грани чувственного экстаза и отступал, и снова всё повторялось.

Когда Стас уже полностью потерял связь с реальностью, когда всё сомкнулось для него в этих горячих и умелых руках и губах, Филипп поднялся над ним и... опустился, вбирая в себя, обжимая внутренними мускулами упругую подрагивающую плоть. Как же давно у него ничего подобного не было!

Движение. Плавное и медленное вначале, с нарастающим единым ритмом двух тел. Ртом заглушён был вскрик, всхлип, и на короткое мгновение мир перестал существовать для обоих...

Филипп обтирал влажным полотенцем стройное тело своего юного любовника. Стирал следы своего оргазма, ещё чувствуя внутри горячую влагу.

- Фил... - голос Стаса сел, - тебе тоже было хорошо?

Филипп усмехнулся.

- По-моему, это очевидно, - он красноречиво махнул полотенцем, потом отбросил его и лёг рядом с юношей, опираясь на локоть.

Стас снова слегка смутился. Взгляд из-под ресниц прошёлся по телу Филиппа, и тот ощутил его так остро, словно его касались. Мужская плоть вновь стала стремительно набухать, что удивило самого Фила: "Так быстро после. И без единого прикосновения...". Но он не двигался, пока Стас сам не потянулся к нему губами.

Тут самоконтроль дал сбой. Филипп целовал парня страстно, требовательно, глубоко проникая в него языком. Стас глухо застонал, от бёдер до груди ощущая каждым участочком тела другое тело. Мужское тело. Сильное, горячее. Колено Филиппа слегка толкнулось, и Стас послушно развёл ноги. Лишь когда пальцы прошлись по промежности и осторожно коснулись входа, юноша вновь напрягся.

Филипп сразу отступил, хотя тело плавилось от желания. Тихо он шепнул, касаясь губами, дыханием ушной раковины:

- Я не буду, если...

Стас судорожно вдохнул и качнул отрицательно головой.

- Не нужно. Я хочу, просто...

Горячие губы отмели необходимость объяснений...

Филипп осторожно разминал тугое мускульное кольцо, пристально следя за реакцией юноши. Тот не противился, постарался расслабиться, вскоре его дыхание участилось, тело само подавалось уже к руке. Только тогда Фил дал волю своему желанию. Подхватив парня под ягодицы, ощущая в ладонях их бархатистую упругость, он медленно вошёл. Пульсирующий жар чужого лона обжал так плотно, что это снова стало испытанием для самообладания Филиппа. Но страх причинить боль оказался сильнее слепой жажды обладания, заставил двигаться очень медленно и осторожно. Сначала. Но скоро огонь страсти стал обоюдным, в котором сгорали оба...

Уже затихла последняя дрожь. Стас спал. А Филипп всё слушал его мерное дыхание, смотрел на чёткие тонкие черты.

"Вот он, пришёл ко мне, и другого нет.
Вот я лежу у ног, сторожу его.
Я на земле прождал его столько лет,
что рассказать уже не хватает слов.

Отрок мой слишком солнечен, чист и юн,
что-то поёт на сказочном языке.
Избранных - приручают и предают.
Кто из нас будет кем?".

страницы [1] . . . [6] [7] [8]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>