Горячая гей библиотека

Потомки Йормунганда (глава 2)

Часть 1

Как-то само собой получилось, что жизнь Эрика опять раскололась на две неравные части. Одна, внешняя, благопристойная и обыденная, подчинялась требованиям окружающей действительности. Он автоматически совершал требуемые мамой или кем-либо другим поступки, автоматически же делал соответствующее ситуации лицо. Другая, внутренняя, переполнялась радостью обретения родственной души. То есть его мысли, его фантазии, всё, называемое чувственной стороной бытия, принадлежали только Кристоферу. Если называть вещи своими именами, Кристофер всецело владел Эриком. Когда они были врозь, когда они были вместе, когда сон забирал парнишку к себе и когда явь пыталась хоть как-то обратить на себя внимание. Лишь на короткие мгновения душа Эрика не принадлежала Кристоферу. Те самые, когда, слившись воедино, их тела выбрасывали в космос звёздные фонтаны пика наслаждений. Ибо в такие моменты мы все принадлежим исключительно чему-то необъятному и прекрасному. Мало того, паренёк постоянно вёл с Кристофером внутренний диалог. Интересовался его мнением по каждому вопросу, торопился рассказать о себе всё-всё-всё, соотносил с мнением Кристофера увиденное, услышанное и сотворённое. И мечтал. Вернее, выдумывал их обоих во всех мыслимых ситуациях, которые знал по книгам, фильмам да по обрывкам прошлых фантазий.

Скорее всего, с Кристофером тоже происходило нечто подобное. Достаточно было посмотреть на рпарней вместе. Сияющие счастьем глаза, неугасающие улыбки, мгновенное осознание малейшей смены настроения другого и одновременная, неодолимая вспышка желания близости. Для всех прочих было очевидно, что парни видели только друг друга. Но что именно их связывает, становилось тут же понятно любому каменному болвану. Разве можно посчитать, много или мало времени проводят друг с другом влюблённые? И кто сказал, что временем можно измерить наполненность встречи?

Однако Эрик не забывал, что не имеет права прикасаться к другу, держать руку Кристофера в своей, когда они бродят по улицам или если рядом есть хоть один посторонний человек. Матушка крепко вбила в его голову правило: пусть кто угодно догадывается обо всём, но никогда нельзя самому давать подлинные факты о своей личной жизни и истинных чувствах. Никому! И ещё, оба парня свято блюли возникший в их первую ночь ритуал. Ни слова о любви. Ни слова о счастье и ни слова о будущем.

- Ты ведь не любишь меня? - спрашивал один, восторженно заглядывая в глаза нежно целующему его партнёру. - Мы просто получаем удовольствие.

- Не люблю, - отдаваясь всем существом желанным ласкам, довольно мурлыкал второй. - Зачем нам любовь? От неё одни неприятности... А ты?

- Я тоже не люблю тебя. Потому что я не такой, - не сдерживая накатывающее вожделение, парень прижимал к себе самое родное тело всех времён. - Но ничего не могу поделать с потребностью видеть, слышать, целовать и ласкать тебя. Это болезнь?

- Возможно. Тогда я болен сильнее. Потому что не справляюсь с собой, когда хочу принадлежать тебе. Или обладать тобой. Да и зачем? Ведь это так здорово.

- А мы не умрём от этой болезни?

- Если только вместе и одновременно.

- Сейчас?

- Не знаю. А давай проверим! Может быть, эти желания сами пройдут, если мы им позволим взять над нами верх целиком и полностью?

И они проверяли, позволяли, отдавали и приобретали. Напрасный труд! Чем больше эти двое пытались насытиться друг другом, тем сильнее становились голод и жажда одного по другому. Разумеется, это была никакая не любовь! Глупые парнишки...

Отношения Эрика с Рунольвом после их стычки ранним утром в дворцовой кухне приобрели характер ехидной пикировки по поводу и без. Ни один не упускал случая вставить едкую шпильку другому или подстроить маленькую пакость. Окружающие откровенно наслаждались остроумием и неутомимостью дуэлянтов, не отдавая предпочтение ни одной из сторон. Рунольв давно завоевал прочную славу надёжного и преданного воина, а Эрик был возможным претендентом на трон, и трудно было разобраться, кто питает к парню настоящую симпатию, а кто делает это в расчёте на будущее. Зато Вегард стал невольным хранителем самых мелких деталей влюблённости сына принцессы. Вполне возможно, что несчастному парню не только имя Кристофер стало ненавистным на всю оставшуюся жизнь, но и любой намёк на подробности чьей-либо интимной жизни долго вызывал в нём рвотные позывы. Однако, пряча глаза и алея ушами, он терпеливо выслушивал повторяющиеся снова и снова рефрены восторженной оды "нелюбимому парню". Впрочем, кое-какие технические новшества для собственного употребления камердинер всё-таки приобрёл. Удивился, но запомнил.

Туманную королеву Эрик видел только один раз. Это был большой приём в её честь. Толпились сверкающие великолепием гости, мама в нескромном платье, подчёркивавшем уникальной красоты бюст и, ослепляя белизной обнажённых плеч, держалась немного напряжённо. Её светлые с рыжинкой волосы, уложенные замысловатыми локонами, венчала герцогская корона, нагло переплюнувшая диадему царствующей королевы размерами. Эрику показалось, что именно это привлекло внимание Туманной королевы, когда она задержалась возле них с мамой, так как лицо царственной особы осветилось лукавым ехидством. Внимательно окинув взглядом его самого, королева изрекла вполголоса, улыбаясь уголком губ.

- Здравствуйте, герцогиня, - сын с матерью склонились перед величайшей из королев своего времени. - Это и есть ваш сын? Глаза не ваши, красивые. И выражение их не совсем здешнее. Нахальное.

- Да, мадам.

- Я знала вашего отца. Ваш сын очень похож на него. Подбородок, форма губ...

- Вас это удивляет, мадам?

- Меня удивляет, что ваша корона всё-таки меньше моей. Хоть и больше короны хозяйки этого дворца, - Великая королева улыбнулась шире, перевела взгляд на фыркнувшего парнишку и неожиданно подмигнула ему. - Вы мне интересны, Эрик Северный. Думаю, вскоре нам представится случай побеседовать с вами без посторонних ушей, - готовую что-то сказать матушку, напоминавшую в этот момент подобравшуюся тигрицу, пронзил высокомерный и жёсткий удар двух стилетов. - Именно это мы считаем необходимым и достаточным. Смелое декольте, ваше высочество, но не вульгарное.

- Как скажете, ваше величество. Воля ваша, королева вы, - герцогиня склонилась ещё ниже, прошептав губами короткое словцо из лексикона собственного мужа.

- Совершенно верно, - обронила королева, отходя от матери и сына.

С удивлением отметив про себя бойцовое состояние матери, Эрик вспомнил, как точно такой же вид бесстрашной хищницы принимала она, когда считала, будто её сыну угрожает опасность. Ну, мелкие неприятности со старшими парнишками в их дворе не считаются. Хотя мамочка едва не разорвала на кусочки пристававших к любимому чаду хулиганов.

Самым запомнившимся был случай в родной деревне отца. Семейство дяди отвечало за большое стадо колхозных телушек. Так называли молодых, ещё не раздоенных коров, которых потом распределяли по разным деревням и сёлам. Естественно, вся молодежь вынуждена была пасти глупых животных, чтобы те не разбрелись, куда не следует, не перебрались через реку или не утопали в лес, где действительно водились медведи, волки, рыси и прочие его обитатели.

Что выгнало из чащи тех двоих волков, одному Богу известно. Эрик плохо помнил, как оказался на низкой корявой берёзе, одиноко торчавшей посреди пастбища. А вот щёлкающие волчьи пасти в полуметре от своих босых ног он запомнил очень хорошо.

Грохот выстрела почти совпал с прыжком вверх одного из волков. Как в рапиде, пацан увидел отлетевшую половину черепушки зверя, падение его бездыханного трупа, трусливый бег второго хищника и замершие в полёте листья.

Дикий свист и улюлюканье волной прокатились над плавно спускающимся к реке пастбищем. Его мама, держась только ногами за бока взмыленной лошади, целилась во второго волка из двустволки. Он знал раньше, что матушка не только прекрасно умеет ездить на лошадях, но и любит охоту. Но такое видел впервые. Подобно валькирии, с разметавшимися светлыми волосами, задранным подолом и перекошенным лицом, самая спокойная и милая женщина на свете несла неумолимую смерть всему, что посмело хоть краем мысли покуситься на её сына.

Это потом выяснилось, что младшая из двоюродных сестёр заметила волков и братца на дереве. Из огорода пастбище неплохо просматривалось. Пока мужчины выскакивали из-за обеденного стола, пока обувались и бежали вдоль деревни, женщина схватила заряженное ружьё, взлетела на неосёдланную лошадь, пасшуюся неподалёку, и ринулась в бой напрямую, перемахивая заборы и ограды.

Помнится, после этого случая отец убирал подальше всё, что могло служить оружием, во время их ссор. Кстати, выросший в деревне папка не умел так мощно и заливисто свистеть, засунув в рот сложенные колечком пальцы, как это делала до мозга костей городская мама, чему втайне наверняка завидовал.

страницы [1] [2] [3] . . . [8]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни, Фантастика и мистика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>