Горячая гей библиотека

Бескрайняя вселенная

Часть 3

3. На кофе во Львов

Старинный Львов встретил парней из деревни очень даже приветливо. Без труда им удалось снять маленькую квартирку почти в центре города. За работу они взялись сразу, на следующий день. Как-то всё пошло само собой. Коля очень сильно переживал, как оно будет, когда они в воскресенье пойдут в церковь. Всё оказалось проще пареной репы. Здесь, в городе, даже в церкви никому ни до кого нет никакого дела. Как в театре. Парень почувствовал облегчение и даже некоторое расположение к этому чужому городу. Не всё здесь так плохо. Они познакомились с соседями - паном Григорием и пани Инной. Эти пожилые люди не увидели в двух молодых гастарбайтерах ни ненавистных сектантов, ни грешников-содомитов.

Так сложилось, что парни должны были в счёт оплаты за жильё сделать ремонт в ванной. При некоторой медлительности Костик работал очень тонко, его всему научил отец. Работа не могла пройти незамеченной соседями, и когда пани Инна увидела её результат, она не замедлила разболтать об этом всем знакомым. Ребятами начали интересоваться, и заказы посыпались на них один вперёд другого. Денег хватало, но работать приходилось много. Месяца через два почувствовалась сильная усталость. Однажды в воскресенье они не пошли в церковь. В следующее воскресенье они опять не пошли. Отсыпались, потом гуляли по городу. Уклонение от посещения богослужений стало у парней стойкой привычкой, как будто так и было всегда. Что ж, эмоциональное пространство героев наполнялось новыми впечатлениями от этой новой жизни, а сердца их были полны друг другом. Проводя вместе по 24 часа в сутки, они ни капельки не надоели друг другу. Наоборот, ещё больше привязались...

Одним воскресным утром пани Инна пригласила своих новых соседей на кофе. Завязался разговор о том о сём, и пани Инна случайно упомянула проклятых содомитов, устраивающих свои сборища во Львове, к тому же (о, и куда смотрят городские власти!) возле самой Катедры. Ни видом, ни словами парни не выдали себя, но любопытство подтолкнуло их заглянуть туда - ну, всего лишь разок.

***

Не то чтобы ребятам сильно нравилась тусовочная жизнь, но позволить себе побыть самими собой, без маски, иногда хотелось. А где себе это можно позволить, как не здесь? Так перед ними открылась альтернативная реальность.

- Микола, ты будешь пиво или какую-то сладкую болтушку?

- Пиво, конечно.

- Чипсы или сухарики?

- На твоё усмотрение, мне всё равно... Костя, а почему мы в повседневной своей жизни избегаем алкоголь и вредные продукты?

- Потому что нам вера не позволяет это употреблять.

- А здесь?

- А здесь мы - отступники. Я даже сегодня закурю... Эй, друг, угости сигаретой. Спасибо.

- Костя, пожалуйста, не делай этого, ты же никогда не курил.

- Ладно, не буду, - Костя спрятал сигарету, взял пиво с чипсами и продолжил говорить по дороге к столику, - расскажу тебе одну тайну, которую никогда никому не рассказывал. Когда папа ещё служил в Закарпатье, мы снимали дом пополам с ещё какой-то семьёй. Они мирские, но жили мои родаки с ними дружно. И там был пацан, на год или два младше меня. Однажды мы выбрались за покупками в Ужгород, и как-то так получилось, что взрослые нас оставили вдвоём, а сами ещё куда-то пошли. Тот парень насобирал где-то окурки, курил и мне предлагал.

- И что, не понравилось?

- Я тогда отказался. Вера, мол, мне не позволяет и всё такое. Но по приезде домой сам нашёл половину недокуренной сигареты и закурил за сараем. Уж очень мне было интересно, что такое находит соседский парень в этих тротуарных бычках. Не понравилось мне ни курить, ни заедать эту гадость луком и мятой. Знаешь, я тогда подумал, что ни мирские тенденции, ни церковные не могут служить мне руководством к жизни. До всего надо доходить своей собственной башкой, порой набивая шишки.

- А с парнями ты тоже пробовал, ещё до меня?

- Может, и попробовал бы, но с этим ведь не так просто. Ты у меня первый и единственный - навсегда.

- А почему мы никогда не танцуем? Нам вера не позволяет?

- Хочешь потанцевать? Иди, а я посижу. Ну, иди же.

Микола заметил одну вещь. По жизни он считал, что Костик красивее его. Но в зеркалах этого заведения часто видел другую картину, где всё было с точностью до наоборот. Вот и сейчас он увидел Костика за столиком. Глаза закрываются, сонный он какой-то... Микола понял, Костику здесь не нравится. Он и сам ловил себя на мысли, что альтернативная реальность этого полуподвального заведения для него самого вроде как исчерпалась. А Костик? Он давным-давно перешагнул эту черту. Оставив беззаботный хоровод, он подошёл к сонному другу, положил руку ему на плечо.

- Пойдём домой?

- Пойдём.

Какой-то стиляга уже несколько раз пытался приставать к Миколе, звал его в дарк-рум. Они даже познакомились, хоть Микола всё равно не запомнил его имя. Впрочем, всякий раз Микола для начала достаточно вежливо объяснял, что у него есть парень, и этого хватало. Ну, иногда требовалось повторить ещё раз - с более резкой интонацией.

Они были уже в вестибюле, как вдруг откуда-то перед ними возник тот стиляга. Только сегодня он был какой-то расшарпанный - видимо, к кому-то приставал и уже нарвался.

- Уже уходишь, Коля? Так рано?

- Уходим. Мы с моим парнем уходим. А тебе какое дело?

- Ну ты полегче, эй! Думаете, я о вас ничего не знаю? Святоши, блин, грёбанные...

В этот вечер Микола проникся особой нежностью к Костику и ради него пошёл бы даже на танк, не то что на стилягу, тем более и так уже слегка сегодня помятого. Но Костик одёрнул его:

- Пойдём, не обращай на него внимания, пойдём.

За эти годы Микола выработал в себе устойчивую привычку в минуты преобладания эмоций над разумом беззаветно доверять Костику. За это он его потом всегда благодарил. Так он поступил и сегодня и не пожалел об этом. Ночная прохлада быстро остудила его пыл. "Действительно, - думал он по дороге домой, - а если бы с ментами пришлось связаться?! Ни прописки, ни регистрации, влез бы в драку, да ещё и в таком интересном месте"...

- Костя, ты моё сокровище.

Дверь квартиры закрылась за ними. Они даже не включали свет и ничего не говорили, потому что понимали друг друга без слов. Их руки и губы изучали тела друг друга, как когда-то давно, в первый раз.

4. По ту сторону экрана, или лучше иногда падать, чем никогда не летать

- Ты дремлешь, Микола?

- Нет, - ответил Микола как-то резко.

- Да ты спи, если хочешь, а я досмотрю и выключу. Я вижу, фильм тебе не нравится.

- Нет, только грустно как-то. Почему в этом мире кто-то кому-то всегда разрушает жизнь?

- Да ну тебя, не принимай всё так близко к сердцу, это всего лишь фильм.

- А я не из-за фильма. Как думаешь, почему Инна нас из квартиры выжила? Из-за этого?

- Инна - вообще трудный человек. Знаешь, мы как-то болтали с Григорием, а Инны не было, в церкви она была, потому что праздник как раз какой-то был. Ну, я возьми да ляпни, что мы с тобой ни разу не католики. Ещё тогда опасался, что она нам теперь житья не даст. Но Гриша меня не сдал. Упорно молчал. Конечно, он что, с женой своей первый день знаком? Прекрасно понимает, что она чуть повернутая.

- Лучше бы она нас тогда выжила как сектантов, чем теперь как содомитов. Она там трындит теперь об этом везде и всюду.

- Без разницы. Уверяю тебя, просто тётка сумасшедшая попалась. Вот Грише похер, кто мы: католики или сектанты, геи или натуралы. Ну а эта... Ну, Бог ей судья. Знаешь, все люди, излишне преданные какой-то идее, рано или поздно сами становятся жертвами этой самой идеи.

- А мы с тобой? Ну да, после просмотра фильма всё становится понятным.

- Микола, будь попроще. Мы не в девятнадцатом веке живём, к тому же мы не поэты. Идеология у нас какая? Шпатель да мастерок - вот наша идеология. Спи давай, я выключаю.

Микола повернулся к стенке, надеясь уснуть ещё до того, как Костик выключит компьютер. Но тщетно. Какие-то злые предчувствия прогнали его сон. Было даже страшно. В голове роились мысли о жизненных трагедиях великих людей из прошлых столетий. Писатели, композиторы, учёные в чёрных фраках пробирались к нему из тёмных углов комнаты, желая поведать о глубокой скорби, которую пронесли через всю свою жизнь. Жестокие и циничные люди способны даже сердце гения хранить в музее и поклоняться ему, как идолу, не задумываясь ни на миг о том, о чём оно когда-то болело.

5. Конец пасторского служения

- Итак, братья, помолимся.

Председательствующий встал и жестом пригласил присутствующих сделать то же самое.

- Благодарим Тебя, о Великий, за сегодняшнюю нашу встречу. За то, что Ты, по милости Твоей, помог нам собраться и решить текущие проблемы нашей церкви, за то, что невидимо присутствовал среди нас, направлял нас и указывал нам путь истинный. Помоги же счастливо добраться нам домой, каждому в свой приход, и даруй нам, пастырям стада Твоего, возможность разумно и смиренно выполнять свою работу, чтобы народ Твой нёс свет истины всем людям в нашем регионе и в целом мире. Аминь.

- Спасибо, братья, всего хорошего. Брат Нестор, задержитесь на минутку, пожалуйста. Как идут дела в вашем приходе? Пройдёмте в мой кабинет, это ненадолго. Присаживайтесь.

- Я коротко, а то ещё к Костику заехать хочу, мать ему гостинцев наготовила, да и мне повидать сына не терпится, никогда ведь он ещё не уезжал от нас так надолго. Так вот, дела у нас, сами знаете, не наихудшие. Приход потихоньку растёт, приходят к нам люди из соседних сёл и даже с того берега приплывают на лодках. Молитвенный дом отгрохали - сами видели какой. Конечно, по мелочам его ещё доделываем, но с Божьей помощью...

- Молодец, Нестор. Какой приход в такой безнадёжной местности сумел поднять! И построить сумел, и молодёжь умеешь организовать. Одно недоглядел у себя под носом. Знаешь, сколько месяцев Костя уже здесь не появляется? А знаешь, куда он ходит?

Пастор вдруг почувствовал невесомость, как будто стул под ним провалился. В одно мгновение в его голове прокрутились десятки вариантов возможных нехороших мест, куда мог бы попасть его сын, и на каждый он сразу стал подыскивать слова для оправдания. Услышанное же оказалось для него столь неожиданным, что ни единого слова в оправдание сына несчастный, убитый горем отец так и не нашёл.

По дороге домой он всё раздумывал над тем, какую злую шутку сыграла с ним судьба. В церкви действовало неписаное правило, согласно которому у служителя должно было быть не менее трёх отпрысков, чтобы они не росли эгоистами. На самом деле, как он теперь понял, это делалось для того, чтобы пастве не так сильно бросалось в глаза, если кто-то из отпрысков отступит от истины.

Но всё-таки, почему он, Нестор? Скольких отцов ему пришлось обличить и укорить в недостаточном участии в жизни своих сыновей? Как же он теперь посмеет взглянуть им в глаза? А куда столько лет смотрели его собственные глаза? Они с супругой радовались-не нарадовались, каким самостоятельным растёт их сын, а он просто никого не впускал в свой собственный мирок, в котором лелеял грех. Да где же это видано, чтобы за столько лет сын не пришёл к отцу ни поделиться своими проблемами, ни похвастать достижениями!

За что всё же такая кара? "Не мир, но меч", "разделить сына с отцом его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её. И враги человеку - домашние его". Всё, что он провозглашал когда-то с амвона, вдруг стало для него самого реальностью, окружило, как пугающая, густая, сырая тьма заброшенного подвала из давно забытого страшного сна.

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, С другом, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>