Горячая гей библиотека

Мой спаситель

Часть 1

Мне очень не повезло в этой жизни. Во всяком случае, до недавнего времени я так считал. Впрочем, у меня были веские причины именно так и думать.

Отца своего я не знал. Мне неизвестно даже, жив ли он или умер. Может быть, и ходит он где-то по земле, но я никогда его не увижу, он обо мне не вспомнит, как не вспоминал уже много лет.

Я вырос в Подмосковье, в бедном захудалом городке, унылом и сером до безобразия. Перед обшарпанной, полуразвалившейся пятиэтажкой с протекающей в дождливую погоду крышей располагался залитый асфальтом тоскливый двор, не озеленённый ни единым деревцем, ни единым пучком травы. Всё, что видел я вокруг себя - нищету, грязь, пьянство. Мать, сколько я помню её, пила. С каждым годом всё становилось хуже и хуже. Она опускалась всё ниже и ниже. Начала продавать вещи. В нашей квартире стали шататься отвратительные личности бомжеватого вида, они источали омерзительный запах перегара и немытого тела, от которого меня тошнило. Это были собутыльники моей матери и одновременно - её любовники.

***

Вскоре в квартире у нас не осталось почти никакой мебели. Грязно-серые обои свисали клоками со стен. Это зрелище удручало и убивало меня с каждым днем всё сильнее. Мною овладевали глубочайшая депрессия и уныние.

У нас не было родственников, которые могли бы нам помочь, я не имел друзей. Никому не был нужен. Ни один человек в этом мире не любил меня. Почему я не умирал? Ведь меня буквально тошнило от этой жизни.

Я любил только одно занятие - бродить по улицам и мечтать. Рисовать в своей фантазии красивые картины, думать о счастье, любви, красоте, которых, как я точно знал, у меня в жизни никогда не будет. Я ведь никогда не видел ничего хорошего на своем веку.

Если я случайно видел свое отражения в зеркальной витрине магазина, мне приходили в голову странные мысли. Может быть, это глупо, но думалось, что я - заколдованный принц, злой волей закинутый в этот убогий городишко, в этот ненавистный дом, в эту дикую, бесчеловечную семью.

Я был очень красив. Высок ростом, с правильными, нежными чертами лица, пухлыми девичьими губами. Лицо моё, бледное, с нежной кожей, украшали огромные тёмно-синие глаза, обрамлённые пушистыми, закручивающимися, длинными ресницами, а голова увенчана была копной темно-русых, мягких, слегка завивающихся волос. Конечно, я был очень бледен и измучен всегда, к тому же моё тело, до ужаса худое и тонкое, однако гармонично и пропорционально сложенное, облачено было всегда в рваньё, почти лохмотья. В целом я нравился себе, но от этого делалось ещё более горько. "Неужели не достоин я лучшей судьбы?" - спрашивал я сам не зная у кого. Вокруг меня кипела большая жизнь. Люди гуляли, дружили, влюблялись и веселились. Однако всё это проходило мимо меня, я лишь подглядывал издали. Неужели вся жизнь пройдет вот так? Никчёмно и бессмысленно? Я закончил уже школу, и точно знал, что мне не стоит и пробовать поступать в институт. На работу меня тоже не брали. А если и брали, то вскоре выгоняли. Я ничего не умел делать, был очень слаб здоровьем и хотя хватался за любую работу, пусть даже самую черную и грязную, нигде долго не задерживался.

Однажды, вернувшись домой, я понял, ещё не доходя до проклятой хрущовки, что там нечто произошло. В воздухе стоял ужасающий запах горелого. Слышались звуки милицейских сирен. Оказалось, что в моей квартире случился пожар. Причиной, по-видимому, стало неосторожное обращение со спичками. Моя мать по пьяни пыталась разжечь плиту и поплатилась за это жизнью. Погибла она и её очередной мерзкий гость.

Всё это узнал я из разговоров соседей и поспешил скрыться подальше от этого места, не попадаясь на глаза милиции. Сам не знаю, отчего я так этого боялся. Я бежал, не разбирая дороги - всё равно куда. Я не чувствовал ни горести, ни сожалений, может быть, даже облегчение поселилось в моей душе. Мать давно уже перестала быть мне матерью и вытравила из меня без остатка все светлые чувства к ней.

Настала холодная зимняя ночь, и положение моё представлялось безвыходным. Документы мои скорее всего сгорели, да и не мог я пойти их искать. Ночевать мне было негде. Старая, ветхая куртенка не грела, шапки и шарфа я не имел. Все магазины, куда я мог бы зайти отогреться, уже давно закрылись. А я всё шёл и шёл без цели, едва передвигая ноги от голода и усталости. Я не ел ничего уже сутки, а ещё больше я не ел досыта. Некстати я вспомнил вдруг, что сегодня у меня день рождения, мне исполняется 18 лет.

Я шёл, шел и шел, чувствуя, что давно уже простудился. Всё тело дрожало от холода. Я сам не заметил, как очутился за окраиной городка, где, как ни странно, прежде мне бывать не приходилось. Под ногами расстилалось белое поле. Снежинки, будто слитки серебра, поблёскивали в свете взошедшей на безоблачном небе луны. Кружилась голова. От слабости я не мог уже стоять. Мягкие сугробы будто бы говорили мне: ложись, ложись, засыпай. И я знал, что если лягу, то это будет означать одно: конец. И что же? Пускай. Мне нечего жалеть в этом жестоком мире, мне не за что цепляться в моей жалкой и ничтожной жизни. Я не любил здесь никого, и никто здесь не любил меня. Я видел одну лишь грязь. А этот снег - он был таким белым и мягким, таким блестящим и чистым. Не худшее ведь место для последнего пристанища? Возможно, мои останки найдут только весною, когда всё здесь растает. С этими мыслями я покорно опустился в сугроб, так мягко мне не спалось никогда. Я засыпал, погружался в безмолвное забытье, не слыша уже завываний ледяного ветра, не чувствуя ни голода, ни мороза, ни той ужасной горечи, что давила мне на сердце все эти долгие 18 лет.

"Наверное, я умер и попал в рай", - подумал я, когда открыл глаза. Я обнаружил себя в большой уютной комнате, на мягкой белоснежной кровати. Я укутан был в теплое одеяло. Было тепло и хорошо. Где-то сбоку трещали в камине дрова, и отблески от пламени отражались на деревянных, пахнущих лесом стенах. Нет, я не умер. Это не видение. Это комната. Самая настоящая роскошная комната. Я не мог как следует всё рассмотреть, так как был очень слаб, и подняться на постели не смог бы.

Послышались вдруг шаги, и в комнату вошёл мужчина. Очень высокий и крепкий. Одет он был в джинсы и майку без рукавов, и потому я мог разглядеть его сильные руки. В отблесках каминного пламени поблёскивали его мускулы. Он был красив и мужествен лицом, и на вид ему было около 35 лет. Он сел на стул возле кровати, на которой лежал я, и взглянул на меня.

- Очнулся? - спросил он, улыбнувшись мне.

Я отметил красоту его улыбки, доброту и открытость глаз и лица, сочетающуюся с мужественностью и суровостью.

- Где я? - спросил я слабым голосом.

- В моем загородном доме.

- А кто вы?

- Я врач, хозяин частной клиники, и зовут меня Николай. Николай Глухарев. Этой ночью, когда я ехал к себе на дачу, я увидел тебя лежащим в снегу у дороги. И конечно же, не мог проехать мимо и привёз тебя сюда.

- Значит, я не умер.

- Конечно же, нет! - улыбнулся спаситель. Правда, ты серьезно болен. У тебя может быть пневмония, но я тебя вылечу. Как тебя зовут?

- Роман, - ответил я.

- Рома... Что же случилось с тобой?

И я вдруг разрыдался, и всё-всё рассказал этому доброму человеку. Я не любил плакать при людях да и в одиночестве не опускался до слёз почти никогда, однако теперь вся боль, что перенёс я за свою недлинную жизнь, выплеснулась наружу.

Николай обнял меня.

- Ну тише, тише, - сказал он очень ласково. Всё позади, теперь всё будет хорошо. Тебе только волноваться нельзя. Не плачь.

У него был на редкость приятный голос. Низкий, мужественный, грубоватый, очень красивый по тембру. Говорил он тёплым, ласковым тоном, как никогда и никто не говорил со мной. Я до глубины души был тронут и потрясён этим.

Николай напоил меня тёплым молоком с медом, потом тщательно прослушивал мои легкие стетоскопом.

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>