Горячая гей библиотека

Кукловоды

Часть 1

1. Куклы и кукловоды

Вся жизнь театр, а люди в ней - актёры. А если это кукольный театр? То люди - кукловоды? Только всегда ли человек управляет в нём своей куклой? А может, нет? Порой, одевая на пальцы нити, незримо тянущиеся к суставам куклы, управление идёт в обратную сторону - от куклы к человеку. Мы часто это видим, но молчим. И не потому, что нам безразличен человек, и мы не хотим ему помочь, совсем наоборот - мы сами влюбляемся в его куклу, в её манеры и речь, не замечая самого человека...

Макс и Ян - кукловоды в кукольном театре. Их куклы - Марк и Карл - на сцене вечные враги и соперники, а за кулисами их персонажи ведут себя так, как хотели бы вести себя сами кукловоды. Они выражают эмоции и желания своих повелителей, которые не в состоянии сказать то, что с лёгкостью говорят друг другу куклы. Любые безумства и слова, мысли и чувства, не достающиеся людям, легко произносят подвешенные на нитях куклы. И именно они сейчас могут свободно любить, в то время как люди довольствуются лишь суррогатом любви...

- Привет, - улыбнулся Максим, входя в комнату. - Смотрю, ты отремонтировал Карла.

- А то! Любимая кукла, как-никак. Нравится тебе? - с ехидцей ответил Ян, демонстрируя то, как послушно в его руках двигается кукла, ожившая в тусклом свете гримёрки.

- Конечно, ведь мой Марк по нему уже соскучился, - Максим радостно засмеялся, пытаясь не показывать некоторую опаску при встрече с Яном.

Он ему давно уже нравился, но переступить черту в отношениях Макс опасался. Будучи человеком осторожным, он не доверял напарнику настолько, чтобы сознаться ему в своей симпатии. В самом начале их знакомства Ян в открытую признался парню, что он - гей и что к бисексуалам и натуралам он относится весьма пренебрежительно. Макс был би и тоже этого не скрывал, но вот сейчас он бы и рад был промолчать, да поздно. Вообще всё, что происходило между напарниками, было похоже на фразу: "Прости, я не нарочно". Как бы Макс ни старался умаслить Яна, получалось, что делал он этим только хуже. В свою очередь, страстное желание Яна нагадить Максу превращалось в реальности в жалкие потуги. Вот только куклам удавалось найти общий язык, хоть как-то сблизив кукловодов.

- Эх, Макс, знаешь, я ведь таких, как ты, стороной обхожу. Но ты... задумывался ли, почему я всё ещё играю с тобой в паре? Я сам подумал об этом совсем недавно и понял... - Ян сделал мхатовскую паузу, на его лице отразилась усталость и присущая ему тоска, лишь глаза смеялись и пылали каким-то дьявольским светом. - Ведь нет, верно?

- Не думал. Ты мне нравишься, - Макс пожал плечами, потом испугался своей откровенности и продолжил, отводя взгляд. - Точнее, мне нравится с тобой играть. И этого достаточно.

- Ты знаешь грань между собой и Марком, - Ян с пониманием похлопал Макса по плечу.

- Ты тоже, хотя твоя игра порой переходит все границы человечности. С тобой работать - настоящее испытание для психики. Поэтому такое не каждый выдержит, - интуитивно Макс знал, что эти слова Ян воспримет как некий комплимент, нежели как оскорбление.

- Ой, да ладно! Игра должна быть в удовольствие. Должен быть драйв, малыш, - Ян сжал одной рукой Макса за плечи. - Ты точно такой же, в какой-то мере. Только всё ещё пацан.

Макс лишь молча одевал невидимые лески на пальцы. В душе он в очередной раз сердился на то, что ровесник зовёт его "малыш", поэтому ответил уже Марк:

- Я соскучился по тебе, Карл. Как можно так долго шататься невесть где? - кукла ожила, это уже был человек - молодой, чуть наивный, в меру уверенный в себе, в меру игривый, в меру податливый и знающий себе цену.

Ян не заставил себя ждать. Карл поднялся и направился к Марку.

- Соскучился? - рука Карла легла на плечо Марку. - Сам-то ты где был? Видно, по юбкам шлялся, гадёныш! Многих перепортил? Духами женскими за километр несёт.

- Да ладно, родной, так уж и за километр, - Марк вплотную приблизился к мужчине. - Ванильное мороженое, да и только, - провёл он кончиком языка по краю своих губ. - Не желаешь попробовать?

- Нет, - отступив в сторону, Карл отвернулся и уже вполоборота головы, как бы маня, добавил: - Что-то мне не верится, что такой, как я, смог привлечь такого, как ты. Небось, с кем-то пари заключил на мою душу? Мне рассказывали про тебя, что ты гуляка и болтун, что ты способен влюбить в себя кого угодно, попользоваться человеком и бросить его.

- Нет, Карл, как ты мог так обо мне подумать?! Я искренен с тобой. Поверь мне! - Марк подошёл и обнял Карла сзади, положил голову ему на плечо, стал ластиться, прижимая за пояс.

Как можно было усомниться в искренности такого нежного котёнка?

Но Карл не успокаивался:

- Ты - игрок, тебе же ничто человеческое неведомо. А я уже не в том возрасте, когда гадают на ромашке: верить или нет, - рявкнул он, рывком избавляясь от объятий Марка, и отошёл в сторону.

Марк стоял не шелохнувшись, только печальным, почти плачущим взглядом провожал Карла, бессильно опустив плечи.

- Ну да, ты ведь не веришь таким, как я. Меня всегда можно бросить, обвинить во всём, вплоть до того, что Земля не кругла и что у негров кожа чёрная. Я же не такой, как вы, не чистокровный, а так - серединка на половинку. А это значит, что нет у меня даже права касаться тебя.

- Давай без этого, ладно? Что, на жалость давишь? Не нравится? А мне, думаешь, было приятно от малознакомых людей о тебе такие сведения узнавать? - Карл повернулся и уже наступал на Марка. - Это правда, что на мои чувства ты сделал ставку? Я спрашиваю? Колись! С кем поспорил? Со своими пустоголовыми щебетухами? Или с приятелями - такими же, как ты сам, которым неважно с кем? А? - потом успокоившись и вздохнув, он страдальчески добавил: - Скажи, что выиграл, - радуйся.

- Нет, Карл! - голос Марка надрывно дрогнул. - Не играл я твоими чувствами! Разве я могу так поступить?

- Можешь, Марк! Можешь! Тебе не важно, что я при этом чувствую!

Всего пара шагов, и Карл уверенно, медленно, словно крупный кошачий хищник, продолжил наступать на Марка. Последний попятился назад, пока не споткнулся о диван и не упал на него. Испуганный, раздосадованный, расстроенный один - и грозный, гневный второй...

Тяжелое мгновение, тягучее, как вечность. Они смотрят в глаза друг другу.

Смех.

Карл начинает от всей души хохотать, глядя на испуганного и обескураженного Марка.

- Прости, прости, малыш. Я не мог удержаться, чтобы не покопаться в твоих сладких мозгах, - Карл упал на диван рядом с опустившим голову Марком, сгрёб его в свои объятия.

Марк не реагировал, лишь безвольно подрагивал, уткнувшись взглядом в пол.

- Малыш, скажи хоть что-то, - Карл тряхнул Марка. - Пойми, глупыш, если бы ты мне был неинтересен, я бы не стал тебе всё это говорить, - без результатов. - Марк! Да скажи же хоть что-нибудь!

Ответом ему стал лишь истерический хохот.

- Ну ты и сучонок, Ян! Мастер, специалист высшего класса мозги выносить! Никто на такое не способен. В очередной раз подтвердил, что для того, чтобы с тобой играть, нужны недюжинные нервы, - Макс ткнул Яна локтем под рёбра.

Последний отскочил, как ужаленный.

- А ты всё тот же гад. Нет, с тобой неинтересно! Я отказываюсь так играть, - слегка надув губы и скрестив руки на груди, Ян встал напротив Макса, откинувшегося на спинку дивана, нагло расставившего ноги и улыбавшегося во все тридцать два.

- Иди ко мне, - поманил Макс. - Я по тебе скучал. Такой ты меня возбуждаешь.

- Да ну? - остатки злости Яна прошли, и его кукла опустилась рядом с другой - такой же безвольной и неподвижной.

Диван, объятия и разговоры.

- С тобой неинтересно играть... тебя укусишь и отравишься.

- А ты не стремись ебать мне мозги и не отравишься. Лучше на что другое покусился бы, - осмелев, подначивает Макс.

Ян тянет на себя Макса, лёгкого и податливого, приобнимая одной рукой, второй ныряет пальцами в его густые волосы, треплет их, как шёрстку котенку. Макс легонько выдыхает, обнимая плечи Яна, поглаживая, разминая их.

- Устал? Расслабься... - в его голосе тихая и нежная забота.

- Я давно не расслаблялся, - боязливо, неуверенно отвечает Ян.

Он берёт в ладони лицо Макса и долго смотрит в его голубоватые глаза.

- А ты верь мне, - и сейчас Ян верит, потому что эти добрые лучистые глаза говорят: "Всё будет хорошо".

Глаза Яна гипнотизируют Макса. Последний, как зачарованный, не может отвести взгляд, едва дышит, покорённый их очарованием и животным магнетизмом, готовый спрашивать: "Скольких ты ими свёл с ума, родной?". Но вместо этого он медленно прикрывает свои, наклоняется к виску Яна и нежно трогает его губами, ведя цепочку касаний к уху, жадно вдыхая аромат волос напарника, что-то шепчет, сам не понимая что - выдыхая с каждым словом горячий поток воздуха в ушную раковину, заставляя в ней шевелиться тонюсенькие ворсинки.

Ян резко поворачивает к себе голову Макса, проводит по его лицу кончиком носа, вдыхая аромат кожи, широким и быстрым движением лизнув по губам, наслаждается вкусом; ванильное мороженое - сладкое, притягательное. Нет, притягательны губы Макса, в которые Ян впивается долгим поцелуем. Страстным, ярким, пьющим, кусающим. Ему не страшно укусить эти губы - с силой, до крови, чтобы следующим движением напоить их своей лаской, нежностью и заботой.

Макс тает. Сжимает в руках кожу Яна, нещадно впиваясь в неё ногтями. В ответ пальцы Яна хватают волосы Макса и тянут голову назад, чтобы губами пройтись по шее, широко лизнув её, оставляя след, добраться до ключицы, лаская кончиком языка ровную кожу, до впадины между ключиц, ощущая бешеное сердцебиение.

Руки Яна цепко сжимают тело Макса, словно говоря: "Ты попал - уже не уйдёшь, малыш"...

И не ушёл бы, если бы не первый звонок. Он даётся не только для зрителей, но и для кукловодов: "Готовьтесь. Представление вот-вот начнётся, пройдите на свои места".

Макс вырывается - бешено, дико, с безумным, невидящим взглядом соскальзывает с дивана, хватая на ходу Марка, и выскакивает в двери. Сердце не унимается, готово выскочить из груди - адреналин зашкаливает... а сейчас играть.

Есть время до второго звонка. К умывальнику, под холодные струи. Чтобы хоть как-то прийти в себя, сосредоточиться на спектакле, предстоящей игре.

Второй звонок.

Макс с ещё влажным лицом, но уже успокоившийся, шествует по коридору в направлении сцены, с трудом натягивая на чуть влажные пальцы белые перчатки. У сцены уже стоит Ян, как обычно спокойный и уравновешенный. Лишь серые глаза выдают бурю, царящую в этом сердце, скованном множеством замков.

Третий, последний звонок. Кукловоды заняли свои места. Погас свет. Поднялся занавес. Спектакль начат.

Марк и Карл сейчас соперники, их роли предрешены, как и известен исход пьесы.

Макс и Ян смотрят друг на друга - темнота, руки заняты нитями, руководящими куклами, и есть только губы, сомкнувшиеся втайне от всех.

Грань. Жизнь - театр. Она зрима, она ощутима. Оба не знают, что будет дальше, - их пьесы не существует. Они пишут её сами каждое мгновение, каждым словом и поступком, каждым своим решением в жизни.

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>