Горячая гей библиотека

Пацан (глава 3, последняя)

Часть 1

Какое-то время оба они - и пацан, и Витька - молчали. Витька опять поймал себя на мысли, что пацан ему нравится. Странное дело: он, Витька, никогда ни о чём таком не думал, даже в глубине души своей никогда не замечал за собой какого-либо интереса к парнишкам, и вот - на тебе!

- А этот, как его... который с тобой здесь был... убежал который... - нарушил молчание Витька, глядя на пацана со смешанным чувством любопытства, неподдельного интереса и одновременно с какой-то затаённой, не умеющей выказать себя теплотой, неуловимо напоминающей нежность.

- Славик? - с готовностью подсказал пацан, вспомнив, как друг его, не растерявшись, одним прыжком преодолел забор.

Славик не растерялся, а он растерялся и даже... даже до смерти перепугался. "И вот теперь главное, чтобы никто не узнал", - подумал пацан, настороженно глядя на рядом сидящего с ним голого парня, зачем-то оставившего его здесь ещё на десять минут.

- Ну да, Славик. Это твой друг? - спросил Витька, глядя на пацана с тем же выражением неубывающего интереса.

- Приятель, - коротко ответил пацан, не понимая, к чему парень клонит.

- А ты... ты ебал его? - неожиданно проговорил Витька, и взгляд его невольно скользнул вниз - на член пацана, аккуратной сосиской висящий между ногами.

- Нет, - отозвался пацан, с удивлением глядя на Витьку.

- А он тебя?

- Я не голубой, - после секундного замешательства пробормотал пацан, отводя взгляд в сторону.

- Ну, понятно, - усмехнулся Витька.

Он знал, что "голубыми" называют тех, кому нравится трахаться в зад, и если кто-то кому-то свою жопу под хуй подставляет или, наоборот, в жопу натягивает, ебёт - значит, они и есть "голубые". Витька не сомневался в том, что пацан не врёт - говорит правду. И в то же время, если бы он сейчас услышал, что этот пацан и его друг, Славик, в жопу ебутся, он бы тоже не удивился; скорее наоборот - удивляться было нужно, почему они, пацаны, этого не делают, если это такой кайф, охуительный кайф!

- Понятно, - повторил Витька.

Помолчав, он вдруг заговорил неожиданно для самого себя:

- Я ведь тоже... тоже не голубой, и тебя я... с тобой... - Витька запнулся, мучительно подбирая слово, чтобы сказать, что именно он сделал с пацаном, - короче, у меня это тоже в первый раз, впервые я сделал это. Может, ты мне не веришь, но это правда. И вообще, никогда я об этом не думал, никогда не хотел... ну, с пацаном чтобы - даже мысли такой никогда у меня в голове не было. Сам не знаю, как так получилось. Я ведь думал сначала, что просто... просто вас попугаю, и всё. Думаешь, слив мне жалко? Не жалко. Я сам, когда пацаном был, точно так же, как вы, по садам чужим лазил. И ещё был колхозный сад - за речкой. Сейчас там всё заросло, и деревья засохли, а лет семь назад там ещё яблоки были, и сад охраняли. А мы собирались несколько человек пацанов и двигали за яблоками, воровать. Через речку ночью на плотах переправлялись. Прикольно было. Я с бабкой жил, вдвоём - она добрая была... А про колодезь я всё наврал - нет никакого колодца. Всё это я придумал... специально придумал, чтобы тебя попугать.

Витька говорил чуть сбивчиво, торопясь, словно боялся, что пацан его не дослушает, и тогда он, Витька, не успеет сказать пацану что-то очень важное; при этом он сам не знал, что именно он хочет сказать и что есть важное, а что нет.

Сидя на мешке, пацан с удивлением смотрел на парня, вполне обычного и потому совершенно не страшного, который непонятно зачем ему, пацану, сбивчиво, торопливо рассказывал о том, как лазил по чужим садам, как воровал с пацанами за речкой колхозные яблоки. Пацан с удивлением слушал голого и в общем-то симпатичного парня, сидящего рядом с ним, и у него было такое чувство, что этот парень, натянувший его в рот и в жопу, перед ним, пацаном, оправдывается. А что колодца нет, так пацан это сам понял - сам понял в какой-то момент, что всё это лажа. А ведь поверил сначала - так было страшно. Да и кто б не поверил в такой ситуации?

- А в жопу... очень больно, да? - неожиданно спросил Витька.

- Да... - пацан опустил глаза, - очень.

- А хочешь... - произнёс Витька и тут же, словно споткнувшись, замолчал.

Пацан, подняв глаза, наткнулся на отсутствующий, куда-то вовнутрь обращённый взгляд парня. Глядя на пацана, парень в то же время не видел его, и пацан в один миг внутренне сжался - во взгляде его мгновенно возникла тревога.

Витька молчал, по-прежнему пацана не видя и думая о своём. Мысль, внезапно пришедшая ему в голову, показалась в первую секунду совершенно абсурдной, но уже во вторую секунду Витька понял, что это то, чего он хочет. Да, именно это он хочет сделать, и он это сделает сейчас. Сделает!

Пацан, настороженно следящий за малейшим движением сидящего рядом парня, мысленно отметил, что взгляд у того вновь приобрёл ясность.

- Хочешь, - повторил Витька и уже без задержки закончил, - теперь я у тебя пососу? Хочешь?

Пацан, ожидавший чего угодно - только не этого, от неожиданности опешил.

- Н-не надо, - чуть заикнувшись, торопливо проговорил он, и Витька увидел в его глазах и недоумение, и удивление, и на мгновение мелькнувший испуг, и любопытство, и что-то ещё - всё это одновременно было во взгляде пацана, устремлённом на Витьку.

- Чего - не надо? Боишься, что ли? Давай... - горячо зашептал Витька, приподнимаясь. - Ты же сосал у меня? Вот. А теперь я у тебя пососу. Это всё равно что... Знаешь, когда кто-то кому-то на ногу наступит, то тот в ответ тоже должен наступить, чтобы не поссориться с первым, - привёл Витька не очень убедительное и даже не совсем уместное в этой ситуации сравнение, поскольку они с пацаном не были ни приятелями, ни тем более друзьями.

- Мне... домой надо, - не очень уверенно проговорил пацан, чувствуя, как возникает между ногами сладостное покалывание - предвестник начинающегося возбуждения.

- Ну, я прошу тебя, - Витька, глядя на пацана, растерянно улыбнулся, чем окончательно сбил его с толку. - Давай... Я тебе тоже... тоже хочу приятное сделать... Давай!

- Стыдно... - чуть слышно прошептал пацан, и это была правда.

Чувство стыда возникло непроизвольно и было совершенно необъяснимо после всего того, что уже случилось, что здесь произошло, и тем не менее... тем не менее, пацан почувствовал, что ему стыдно. Может быть, стыд возник потому, что никто посторонний ещё ни разу не прикасался к его члену - это была запретная зона, и все его мысли и фантазии, все страхи и манипуляции, связанные с собственным членом, были до сего дня его и только его делом.

Так или иначе, но пацан вдруг почувствовал стыд, между тем как член его, ничего и никого не стыдясь, стремительно наливался юным горячим вожделением. Приподнимаясь, он увеличивался, твердел, и ему, то есть члену, было решительно всё равно, стыдно это или не стыдно там, наверху. Так часто бывает у пацанов, когда их хозяйство по каким-то своим, внутренним законам вдруг неожиданно приходит в движение, совершенно не считаясь с ситуацией, и на уроке или в гостях, или в общественном транспорте горячие "парни" то и дело выпирают из брюк, причиняя при этом их обладателям массу всяческих неудобств.

- Чего здесь стыдного? Давай! - решительно проговорил Витька, придвигаясь к пацану почти вплотную. - Я пососу, и ты тоже кончишь. Сам увидишь, какой это кайф... Ложись!

Не раздираемый комплексами и не склонный к рефлексии, Витька был парнем простым, открытым и очень порядочным. Пацан нравился Витьке, нравился всё больше, нравился совершенно необъяснимо, и Витька, причинивший пацану боль, чувствовал себя виноватым перед ним, а вину свою, как учила Витьку бабка, всегда нужно заглаживать. Кроме того, испытав с пацаном минуты необыкновенного блаженства, Витька был искренне благодарен пацану и теперь хотел для него тоже что-то сделать, чтобы ему, этому пацану, было так же хорошо, как хорошо было ему, Витьке.

Никогда не испытывавший влечения к своему полу, а значит, никогда не барахтавшийся в мутном предрассветном омуте домыслов и предрассудков, ярлыков и лукавых суждений, никогда не испытывавший конфликта между своей чувственностью и так называемым "здравым смыслом", Витька, заставивший пацана сосать и получивший от этого удовольствие, как-то сразу, не раздумывая, не лицемеря ни перед собой, ни перед пацаном, воспринял и сосание члена, и траханье в зад как нечто естественное и потому вполне допустимое, совершенно приемлемое. Это был кайф, а кайф не имеет цвета, и, кроме того, настоящий кайф всегда взаимен - эту нехитрую мысль Витька вряд ли смог бы внятно сформулировать, но именно так он чувствовал, так понимал.

- Ложись, - нетерпеливо повторил Витька, не прикасаясь к пацану.

Член у пацана уже стоял - вопреки пресловутому "здравому смыслу", и пацан, вопросительно глядя на Витьку, прикрывал торчащий член ладонью, словно желая - в соответствии с тем же самым пресловутым "здравым смыслом" - уберечь свой член от готовых впиться в него мужских губ.

- Ну, чего ты боишься?

- Не надо... - нерешительно прошептал пацан, уже скорее по инерции делая последнюю - слабую и потому неубедительную - попытку избежать "откровенной голубизны".

- Надо, - коротко и просто отозвался Витька, и это короткое "надо" прозвучало настолько естественно, уместно и неопровержимо, что пацан не нашёлся, что на него ответить.

страницы [1] [2] [3] . . . [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Молодые парни, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>