Горячая гей библиотека

Пережившие войну (глава 4)

Часть 2 (последняя)

26 февраля стало одним из самых несчастных дней в жизни Михаэля. Альберта отправили на фронт для захвата СССР, а Михаэля решено было перевезти в концлагерь Флоссенбург. Хуже ситуации он не мог себе и представить!

Поезд для перевоза заключённых прибыл в 22:00. Парень отказался переодеваться, но попросил разрешения взять с собой тетрадь и карандаш. С позволения начальника концлагеря он взял всё необходимое и вошёл в вагон поезда. Духота и запах потных тел могли сразу довести любого до обморока, но Михаэль привык к таким испытаниям. Он выбрал для себя место в углу и, осторожно через всех перешагивая, пробрался туда. Хорошо приглядевшись, он насчитал в вагоне 30 человек, не считая себя. Только он никак не мог понять: откуда здесь запах мёртвого тела?

- Мама... Мамочка... - плакал малыш, глядя заплаканными глазами на лежащую женщину.

Один из солдат сразу же подошёл к ней и проверил пульс на её запястье, затем сказал:

- Ребята, выносите её! Ещё один труп.

Солдат оттащил малыша от матери, а его товарищи взобрались в вагон и, схватив женщину, выбросили её тело из поезда.

- Мамочка! - закричал малыш и попытался вырваться, но солдат толкнул его в угол и быстро спустился; за ним закрыли дверь.

Малыш подбежал к двери и стал ударять в неё своими кулачками. Михаэль потянулся к нему, но его тут же ударили, сказав:

- Руки убрал, извращенец!

- А почему вы ничего не делаете? И я не извращенец.

В вагоне повисла тишина. Видя бездействие других, Михаэль взял плачущего малыша к себе на колени. Неожиданно тот уснул. "Бедный, совсем истомился!" - подумал Михаэль и тоже заснул...

Парень проснулся от ощущения, что кто-то дёргает его за руку. Открыв глаза, он услышал:

- Дяденька, что с моей мамой?

- Ты знаешь, кто такие ангелы? - ответил Михаэль вопросом на вопрос, и малыш утвердительно кивнул. - Она отправилась к ним.

- Я хочу к маме! - прошептал тот и ещё сильнее прижался к парню. - Какой тлеугольник! Лозовый. 2, 3, 7. Что это за цифлы?

- Скоро узнаешь.

- Дяденька, а как Вас зовут?

- Я - Михаэль.

- А меня, как пелвого человека, Адамом зовут.

- Еврей...

- Да, да! - воскликнул малыш, явно не понимая, что его вскоре ждёт.

Неожиданно в вагон вошёл солдат и крикнул:

- Эй ты, педик, на допрос!

- А при малыше нельзя без мата?! - спросил Михаэль и покорно встал.

Его привели в кабинет гестапо.

- Имя и фамилия?

- Михаэль К.

- Дата рождения?

- 23 марта 1923 года.

- Концлагерь?

- Простите...

- Первый концлагерь?

- Бухенвальд.

- Дата ареста и время заключения?

- Я был арестован 22 мая прошлого года, в лагере пробыл 9 месяцев и 4 дня.

- Крепкий орешек! - шепнул эсэсовец своим, после чего громко заговорил. - Значит так, номер на форме остаётся... А теперь пошёл прочь!

- Простите, но на моё имя должно было прийти письмо. От Альберта С., моего бывшего надзирателя.

- Конечно, известно, какой он был надзиратель! - засмеялся начальник гестапо и передал ему порванный конверт с письмом.

Михаэль молча вышел и сел в своём углу. Малыш тут же прижался к нему и спросил:

- Дяденька, а кто такой "педик"?

Парня словно током ударило, но он лишь произнёс:

- Поменьше этих дядь в форме слушай! Они такую бяку говорят!

- А слово "педик" - бяка?

- Да, это бяка, никогда так не говори!

- Есть, сэл, - рассмеялся малыш.

Михаэль улыбнулся ему в ответ и вытащил письмо из конверта. Адам решил ему не мешать и начал рассматривать прямоугольный "хланитель писем", как он потом сказал. Тем временем заключённый стал читать про себя письмо от Альберта:

"Дорогой Михи!

Мне жаль, что я бросил тебя в такую минуту. Мне самому тяжело. Не знаю, как сложится наша судьба, но я надеюсь, что всё у нас будет хорошо. Наши фронтовики приняли меня достаточно приветливо. Говорят, продолжается блокада города Ленинград. Об этом я напишу в следующем письме. Я знаю, ты интересуешься событиями войны. Если что, то можешь узнать о текущей ситуации у советских военнопленных. Я заранее во Флоссенбурге предупредил власти о том, что ты знаешь русский язык. Как прибудешь туда, напиши мне! Я уже буду под Ленинградом. Люблю тебя! До встречи, твой Альб".

"Блокада... Война... Военнопленные..." - подумал Михаэль и заплакал, прикрыв лицо письмом.

- Дяденька Михаэль, что с Вами? Почему Вы плачете? - забеспокоился маленький Адам. - Вам не нлавится, что я называю Вас дяденькой? Папочка, не плачь!

- Как ты меня назвал? - спросил парень, впав в шоковое состояние.

- Папочка! Папа, не плачь!

Михаэль обнял малыша и ещё сильнее заплакал, сказав:

- Я думал, что никто никогда не назовёт меня "папой". Я так счастлив... сынок.

Адам протянул свои хрупкие пальчики к лицу нового папы и стёр с него слезинки. Некоторое время они просто молчали, после чего Михаэль стал рассказывать "сыночку" сказки.

Когда малыш уснул, парень-гей, наконец, вспомнил о других заключённых. В их глазах было меньше той ненависти, что он увидел в первый раз. Особенно обозвавший его "извращенцем" мужчина лет 50 смотрел теперь на него по-другому...

И вот оставшиеся 20 человек (ещё 9 умерли в пути) прибыли в концлагерь Флоссенбург. Взяв на руки Адама, Михаэль вышел из вагона.

- Стоять! Маленький отправляется в Равенсбрюк! - сказал солдат и попытался взять малыша за руку.

Адам вцепился мёртвой хваткой в форму Михаэля.

- Прошу Вас, не забирайте его! Я сделаю всё, что угодно. Меня по просьбе Альберта С. наняли...

- Ах да, переводчиком! Михаэль К., №237. Что ж, Вы мне отплатите за это. Берите его с собой, места будут. Только Вы будете содержаться так же, как и остальные заключённые.

- Я согласен.

В доме охранников Михаэлю и Адаму выделили маленькую комнату. 5х10 м, две кровати, стол, стул, маленький шкаф, небольшое окошко и висящая лампочка - вот и всё описание этой коморки с пожелтевшими обоями... Адам тут же лёг на скрипучую кровать, а Михаэль принялся писать письмо:

"Дорогой Альберт!

Спасибо за письмо! Я уже во Флоссенбурге, но не один. Со мной в комнатке при охранниках живёт малыш-еврей по имени Адам (у него мать умерла ещё до прибытия поезда, я его пожалел и решил взять с собой). Мне с трудом удалось уговорить одного из солдат оставить его при мне, иначе его бы отправили в Равенсбрюк. Я очень надеюсь на нашу встречу, и тогда ты увидишь сынишку (я счастлив от того, что он назвал меня папой). Жду от тебя новостей! Твой друг Михаэль.

P.S. Твоё письмо распечатали эсэсовцы, так что надо быть осторожным. Вдруг твои сослуживцы что-то заподозрят".

Сделав из вырванного из тетради листа конверт, парень вложил в него письмо и через солдата передал почтальону.

- Вы сказали, что готовы на всё и сделаете всё, что угодно, ради маленького заключённого, ведь так? - спросил тот самый солдат, встретив его.

- Да. Что от меня требуется?

- Пошли!

Михаэль пожал плечами и последовал за солдатом. Они углубились в дом охранников и вошли в пустую комнату.

- Закрой дверь! - сказал солдат и стал раздеваться.

Заключённый исполнил сказанное и, повернувшись, увидел молодого парня уже в одних семейках.

- Начнём?

- О чём это Вы? - недоумённо спросил Михаэль.

- Во-первых, мы переходим на "ты". Во-вторых, ты сказал, что готов на всё. В-третьих, раз уговор мы не закрепили кровью, стоит выбрать другой способ, - и солдат тут же избавился от последнего элемента одежды.

"Вот это я влип! - понял Михаэль. - Мало того, что он меня... должен... то есть я должен ему... У него ещё такая дубина... Чёрт, он приближается! Хотя у него, как у Альберта... Михаэль, прекрати пялиться на его член!"

- Послушай, если я с тобой... ты меня... В общем, могу я называть тебя Альбертом? На всякий случай. Так мне будет легче, - заговорил парень, собравшись с мыслями.

- Хорошо, тогда раздевайся!

Вздохнув, Михаэль стал снимать форму, потом принялся за трусы, нагнувшись. Освободившись от них, он выпрямился, но перед ним уже никого не было. Вдруг что-то тёплое коснулось его ягодиц, а руки солдата обхватили его грудь.

- Не бойся! Я буду нежным... - с хрипотцой в голосе произнёс стоящий сзади и лизнул парню плечо, шею и мочку уха.

- Мне нужно... прочистить...

Солдат с сожалением отстранился и, достав клизму, наполнил её водой. Усадив Михаэля над тазом, он просунул узкую часть клизмы в его анус и зажал заполненную ёмкость. Затем он вытащил её, и Михаэль выпустил из себя воду.

- Достаточно. Не такой уж ты и грязный, - шепнул солдат и толкнул заключённого на кровать. - Ножки раздвинь, а теперь оближи...

Михаэль смочил два протянутых ему пальца солдата, которые через пару секунд уже почувствовал в себе.

- Ты как? - спросил солдат.

- Нормально... Ааа! - простонал гей, ощутив в себе уже третий палец.

- Постарайся расслабиться...

Пальцы исчезли, и к анусу Михаэля приблизилась мокрая головка члена. Толкнувшись, солдат вошёл в парня и услышал сдавленный стон. Немного подождав, он закинул ноги лежащего внизу на свою поясницу и наклонился. Войдя полностью, он обхватил парня за талию и задвигался. Михаэль сжал его плечи и застонал громче.

- Да, вот так... Терпи, ты же мужик... Какой же ты горячий, сладкий... Педик, гомик, педераст! Вот, получай, вот тебе! Давай, стони от кайфа. Не слышу! - затараторил солдат, трахая заключённого всё жёстче.

Михаэль стонал и сжимал анус, чтобы насильник побыстрее отстал от него.

Прошло 5 минут, и солдат кончил.

- Вау, кайф! Ты молодец, доставил мне удовольствие. Можешь быть свободным.

Михаэль быстро оделся и побежал в свою коморку.

Адам ещё спал, и парень лёг на свою кровать и уснул, но уже он через пару минут он вскочил с громким криком ужаса.

- Папочка, это плосто плохой сон! - проговорил Адам, подбежав к кровати Михаэля.

- Хорошо, что ты цел... Да, плохой сон, плохой сон...

- Хочешь, я буду рядом, и тебе станет легче?

- Спасибо за заботу, сынок... Я так боюсь тебя потерять!

Адам улыбнулся и заснул...

В отличие от малыша, Михаэль заснул не сразу. Глядя в потолок, он вновь увидел картинки из своего сна: разрушенный город, тела под немецкими танками, солдаты на фоне подвешенных трупов мужчин и женщин, голодные старики и малыши... Кругом тела, и даже тошнотворный запах гнилой плоти. Неожиданно возникает Альберт в военной форме, которому приказывают убить голодного парня, дальше появляется картинка с раненым Альбертом и Адамом с оторванной от бомбы рукой...

"За что все они должны платить потерей рук, ног, глаз, ушей, жизни? Для чего эта война? Почему я должен платить за неё жизнями дорогих мне людей? Как я вообще смогу выдержать весь этот ужас? Господи, за что мне это? За то, что Ты сделал меня педиком? За что, Господи?" - думал Михаэль, и реки слёз текли из его глаз. Ему совсем не хотелось спать, но усталость всё-таки клонила его в сон...

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Прошлые века, Тюрьма, Любовь и романтика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>